Читать книгу "Двенадцать подвигов Рабин Гута - Алексей Лютый"

– Фашисты, – пробормотал уродец, поднимаясь с земли и вытирая рукавом разбитый нос. – Я на вас жалобу министру напишу.

– Тебе что, добавить? – удивился Сеня. Теперь уже Жомов вцепился в него.

– Ладно, уговорили, – шмыгнул носом циклоп. – Я сам с лестницы упал, а вы мне просто первую помощь оказали.

– Вот так-то лучше, – кивнул головой Рабинович и, наклонившись над Гераклом, пошлепал его по щекам. – Эй, вояка, хватит спать. Зима пришла. Замерзнешь.

Несколько секунд полубог не проявлял никаких признаков жизни, а затем резко сел и с удивлением посмотрел на склонившиеся над ним лица. В первые мгновения во взгляде Геракла не было заметно и проблеска разума, но когда герой встретился глазами с Жомовым, то тут же вскочил на ноги.

– Моя школа, – гордо сообщил присутствующим омоновец, а полубог, вместо того чтобы встать по стойке «смирно» и доложить о провале задания, бросился Ване на шею.

– Папочка вернулся! – радостно завопил он. – А ты мне в подарок хвост от наяды принес?

Жомов оторопел, совершенно не понимая, что происходит. Циклоп удивленно-заинтересованно посмотрел на них, а Попов противно захихикал.

– Это что же получается? – дернув за рукав Рабиновича, спросил он. – Выходит, мы Зевса нашли?

Может быть, в другой ситуации Сеня и поддержал бы хохму друга, но в этот раз Рабиновичу было не до шуток. Он даже не услышал слов Андрюши, оторопело глядя, как Жомов пытается оторвать от себя полубога, со смачными звуками целующего его в обе щеки. Видя, что одному омоновцу с ситуацией не справиться, Рабинович пришел на помощь и оттащил Геракла от друга. Полубог, не стерпев столь наглого вмешательства посторонних в проявление своей «сыновней» любви, истерично завизжал, а затем плюхнулся на пятую точку и принялся реветь, размазывая кулаками слезы по глазам. Жомов повернулся к циклопу.

– Ты что мне с курсантом сделал, сволочь?! – грозно поинтересовался он.

– Тихо, тихо! – выставил вперед руки циклоп. – Сейчас все исправим. Я доктор. Телемом зовут, может, слышали? – и, осторожно обогнув разъяренного омоновца, устремился к Гераклу. – Не волнуйтесь. Наверное, у него просто шок и небольшое сотрясение мозга. Честное слово, я не хотел. С этими полубогами всегда морока. Никогда не знаешь, чего в нем в данный момент больше, божественного или человеческого. Вот я и не рассчитал удар, – и, остановившись перед сыном Зевса, Телем испуганно обернулся к ментам. – Только не волнуйтесь. Сейчас я его вылечу.

Поначалу успокоить плачущего Геракла никак не удавалось. Никто из ментов опыта общения с детьми не имел и что делать с двухметровым дылдой, распустившим нюни, совершенно не представлял, а на огромную голову Телема, моргавшую одним-единственным удивленно-наивным глазом во лбу, полубог реагировал только усилением рева. Наконец Жомов не выдержал и рявкнул на Геракла, впавшего в детство. Сын Зевса мгновенно замолчал и, шмыгнув носом, обиженно поджал губы. Менты облегченно вздохнули, а циклоп принялся за обследование пациента.

Приподняв пальцами веки Геракла, Телем посмотрел ему в глаза, потрогал лоб, заставил разинуть рот и даже зачем-то залез пальцами в уши. Полубог, сидя на камне, хихикал и извивался, но, несмотря на все усилия новоявленного лекаря, никаких признаков возвращения в нормальное состояние не проявлял. Телем распрямился и поскреб рукой свой огромный затылок. Затем, пробормотав что-то себе под нос, бросился в ту самую вонючую пещеру, от которой отказались путешественники при выборе своего временного жилья.

Вернувшись назад, циклоп притащил с собой в закрытой рогожей корзине целый арсенал всевозможных средств. Попов попытался рассмотреть, чем именно собрался воспользоваться Телем для исцеления полубога, но циклоп, недовольно проворчав нелицеприятную фразу о извечном людском любопытстве, заслонил корзину спиной. Достав из своей античной аптечки хрустальный шар на серебряной цепочке, циклоп быстро прикрыл корзину рогожей и принялся размахивать амулетом перед носом у Геракла.

– Ты засыпаешь… Твои веки тяжелеют и слипаются… Глаза закрываются, и ты чувствуешь, что проваливаешься в сон, – замогильным голосом начал он убеждать полубога, но здоровенный детина, вместо того чтобы послушаться первобытного гипнотизера, начал идиотски хихикать и принялся неловко ловить шарик руками.

– Да успокойся ты, наконец! – не выдержав такого непослушания, рявкнул на него Телем и тут же обернулся к Жомову. – Извините. С детьми так трудно ладить…

Ваня, который еще не успел привыкнуть к роли отца, не нашелся, что ответить, и лишь прокашлялся. Андрюша тут же захихикал еще более идиотски, чем недавно Геракл, за что тут же получил подзатыльник от Жомова. А Телем, которому так и не удалось загипнотизировать пациента, снова начал ковыряться в корзине.

Сначала он испробовал на Геракле какую-то вонючую мазь. Затем заставил его пить не менее ароматную жидкость из глиняного сосуда и, не добившись никакого результата, кроме плевка от пациента, не удовлетворенного вкусом лекарств, принялся массировать Гераклу голову. Трое ментов настороженно наблюдали за манипуляциями Телема, и лишь Гомер, закатив глаза, не обращал на происходящее никакого внимания, что-то исступленно бормоча себе под нос.

В итоге, циклоп опробовал на пациенте все. Применял и иглоукалывание, и шоковую терапию, и народной медициной не побрезговал. Даже заговоры читал, яростно размахивая над макушкой Геракла своими непомерно огромными ручищами, но сын Зевса оказался невосприимчив к лечению. Телем снова опробовал на пациенте мази и отвары, и на секунду, когда Геракл заявил: «Когда вы закончите, козлы? Я спать хочу», всем показалось, что определенный прогресс есть. Однако уже в следующее мгновение сын Зевса начал пускать пузыри изо рта и, протянув к Жомову руки, потребовал: «Агу!»

– Ты, телец хренов, или как там тебя, – зашипел на него Жомов. – А ну сделай, как было, или я сейчас твоей тупой башкой в баскетбол играть стану!

Андрюша тут же отреагировал на эту фразу ехидным смешком, представив себе, какой должна быть корзина для мяча из головы Телема, но Ваня показал ему кулак, и Попов решил, что лучше будет, если он тотчас же закроет рот. Подавившись смехом, Андрюша решил на эти экзекуции не смотреть, и вернулся к костру. Подойдя к Гомеру, он погладил его по голове.

– Молись, молись, дитя мое, – нравоучительным тоном произнес криминалист. – Только божественными молитвами и яростной верой мы сможем убедить богов вернуть память нашему новому другу, – и, сплюнув в костер, уселся спиной ко всем, глядя на звезды.

Удивленный Жомов проводил его оторопелым взглядом и, покачав головой, переключил внимание на Телема. Тот еще несколько минут поколдовал над Гераклом, а затем вынужден был признать свое поражение. Широко разведя руки в сторону, циклоп удрученно вздохнул.

– Я сделал все, что мог, но моих знаний явно оказалось недостаточно, – шмыгнув носом, проговорил он. – У пациента наблюдается ретроградная амнезия при наличии полного и глубинного погружения в детство. Крайне любопытный случай, излечить который под силу, пожалуй, только Асклепию. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.