Читать книгу "Смерть речного лоцмана - Ричард Флэнаган"

Даже по телефону было совершенно ясно, что Вонючка Хряк юлит. Даже тогда я мог сказать, что не нужно мне никакой работы. Я не хочу сказать, что он первый завел об этом разговор. Я мог бы сказать, что у него не было ни малейшего желания со мной болтать. Но я мог бы также сказать, что у него не было выбора. И мне показалось, что дела у Вонючки Хряка совсем разладились, раз ему понадобился я, и что хотя он был нужен мне не меньше, я ни словом не смел намекнуть Вонючке Хряку, как отчаянно нуждаюсь в работе.

– Слыхал, ты вернулся, вот я и решил звякнуть тебе, давай встретимся и обмозгуем твои дела, – сказал Вонючка Хряк.

И я отправился в его контору. В то утро я чувствовал себя хуже обычного: меня бросало то в жар, то в холод – наверное, я физически, каждой клеткой своего тела предчувствовал роковую неизбежность, уготованную мне предстоящей встречей.

И вот я вижу, как Аляж сидит за обшарпанным столом Вонючки Хряка – напротив него, стараясь сохранять спокойствие: ведь Аляж догадывается, что у Вонючки Хряка на уме. Перед встречей Аляж собрался с духом, решив вести себя с Вонючкой Хряком поувереннее, а не как обычно – спокойно и уважительно. Для храбрости он по дороге пропустил пару стаканчиков рома, и теперь, как ни удивительно, чувствует не согревающее действие напитка, а остужающее: у него свело холодом не только горло, но и живот. Несмотря на всю решимость, Аляжа бьет дрожь, и не только из-за рома, но и от тошнотворного ощущения холода, потому что Аляж хочет сплавиться по реке, но боится, потому что он хочет посмотреть Вонючке Хряку в лицо и сказать, что он действительно о нем думает, но боится: ведь за Вонючкой Хряком не заржавеет. В нервном возбуждении Аляж начинает дробно постукивать ногой по полу, а руки у него так трясутся, что ему приходится сунуть их в карманы.

– До чего ж мило с твоей стороны, Говард, – наблюдаю я, как Аляж начинает разговор, прежде чем спрятаться за маской лести. – Вот гляжу, в гору идешь, Говард. Директором-распорядителем конторы «Дикий Опыт» заделался. – И Аляж широко обводит рукой кабинет Вонючки Хряка.

– Это тебе не лодыря гонять на реке, – говорит Вонючка Хряк.

И Аляж, вижу, кивает. Для дурака – конечно. А Вонючка Хряк по дурости своей всегда считал, что плюхнуться в кресло директора-распорядителя мелкого филиальчика национальной компании по экстремальному туризму означает поймать удачу за хвост.

Наблюдая, как Аляж с Вонючкой Хряком сверлят друг дружку взглядом через грязный стол с ботами для дайвинга, примусами и банками с пластмассовым резиновым клеем, заваленными счетами и письмами, я замечаю, что Аляж и не думает скрывать свое презрение к Вонючке Хряку, хотя тогда, в то время, я, кажется, старался спрятать его за ширмой избитых любезностей. Вонючка Хряк все такой же всклоченный бородач, хотя его привычное добродушие успело превратиться в раздражающее угодничество, а былая коренастость – оплыть жиром. Он хитер как лис – всегда увиливает от прямых ответов. Вот и сейчас он сидит через стол перед Аляжем, самодовольная, волосатая туша, до того вонючая, что мой бедный, слабый желудок того и гляди вывернет наизнанку. А он сидит себе и травит такие же бородатые, как сам, анекдоты, потом спрашивает, чем Аляж занимался последнее время, и фальшиво нахваливает его, когда тот выкладывает ему пару-тройку историй из недавней своей жизни.

– Ты ненормальный, Козини, – вдруг подытоживает Вонючка Хряк. И тут же берет быка за рога. – Али, мы тут просто зашиваемся, вот я и думаю, может, подсобишь нам по старой дружбе?

– Конечно, Говард, подсоблю, чем могу, хотя, признаться, дел у меня сейчас невпроворот.

– Брось пудрить мозги, Али. У нас тут горит двенадцатидневный маршрут по Франклину, выход в среду, а старшего лоцмана еще поди найди. Так что, думаю, тебе и карты в руки.

– Я в такие игры больше не играю. – Дальше – молчание, и длится оно так долго, что Аляж считает необходимым сказать еще что-нибудь, все, что угодно. – Раньше было дело. А сейчас ни за что.

Глупее объяснения и быть не могло, и Аляж тотчас жалеет о сказанном.

– Я все понимаю, – говорит Вонючка Хряк, явно удивляясь словам Аляжа. – А ведь когда-то мы работали вместе, помнишь?

Вижу, Аляж багровеет от смущения. Он хлопает глазами, потому что ни о чем не может думать, хотя при всем том слышит внутренний голос, звучащий из подсознания: «Да-да, конечно, помню». Но что́ помнит Аляж? Он видит только пухлую младенческую голень и желтый вязаный башмачок – и гонит видение прочь, прочь. Он чувствует рези в животе.

– Прошу прощенья, – говорит Аляж, – а где тут у тебя?..

Вонючка Хряк кивает на боковую дверь. В туалете Аляж, облегчившись, сбрызгивает лицо водой и сжимает руки в кулаки – крепко-крепко, тщетно пытаясь совладать с дрожью. А когда возвращается в кабинет Вонючки Хряка, ему все же удается переметнуться из опасной бездны прошлого в настоящее, крепко ухватившись за суть разговора.

– А кто идет вторым лоцманом? – спрашивает он.

– Новичок. Джейсон Крезва. Знаешь такого?

– Нет.

– По прозвищу Таракан. Здоровяк и ловкач. Говорят, может перенести на своем горбу пару увесистых бочек по волоку, перепрыгивая с камня на камень, и при этом не потерять равновесие.

– И за это его прозвали Тараканом?

– Нет, за то, что он такой же противный. Хотя лоцман что надо. Получше тебя будет.

Вонючка Хряк делает первый удачный ход, и чаша весов, вижу, склоняется в его пользу. Знаю, Аляж колеблется – от былой решимости нет и следа. Не найдясь, что сказать, чувствуя непонятный, пронзающий все тело страх и новые рези в животе, он, не говоря ни слова, откидывается в кресле и ждет удобного случая, чтобы ввернуть острое словцо и резко осадить Вонючку Хряка. Но такого случая не подворачивается. А Вонючка Хряк меж тем продолжает:

– Да и опыта ему не занимать. Два сезона на Талли[33], один на Замбези, другой на Колорадо. Правда, по Франклину ни разу не ходил. Вот мне и нужен старший лоцман, чтоб все ему показал.

Тут, вижу, Аляж собирается с духом и говорит:

– Старшему лоцману, конечно, полагается оклад.

Вонючка Хряк задумывается, потом цедит сквозь зубы:

– Нет. Оклад для старших лоцманов не предусмотрен. Оплата у нас в «Диком Опыте» сдельная. Вилка от низшей категории до высшей. Лоцман высшей категории получает сто девять долларов в день.

– Стало быть, мне полагается сто девять долларов в день.

– Нет. Чтобы заработать высшую лоцманскую категорию по квалификационной шкале «Дикого Опыта», человеку нужно проработать у нас без перерыва пять лет и вдобавок пройти наши курсы повышения квалификации.

– И оплачивает их, конечно же, сам лоцман.

– Да, таковы правила, спущены сверху. И я тут ничего не могу поделать. По крайней мере, это разумно – человек сам платит за свое обучение. Слушай, Али, я же понимаю, это слишком, но другого выхода нет. Я говорил с ними о тебе в Сиднее, и они утвердили для тебя особую разовую выплату по высшей категории, с учетом твоего прошлого опыта.