Читать книгу "Дело о Медвежьем посохе - Георгий Персиков"

Внезапно заросли лопухов кончились, и Родин очутился на большой опушке. Это было так неожиданно, что он чуть не споткнулся о какой-то поросший черным мхом камень. Георгий встал как вкопанный, прислушиваясь, но колокольчики больше не звенели. Зато зашевелился камень, и Родин в ужасе отскочил назад – это был ребенок! Мальчик, одетый в черную пушистую шубку и такую же шапку сидел на земле к нему спиной, кивал головой и раскачивался из стороны в сторону.

– Эй… – тихонько окликнул его Георгий, – иди сюда, не бойся.

Мальчонка обернулся, и Родин инстинктивно схватился за ружье – перед ним был медвежонок! То, что он в сумерках принял за шубку, оказалось густой бурой шкурой, и теперь на него внимательно смотрели маленькие блестящие глазки, и кожаный нос сопел, вынюхивая съестное. «Это не к добру, – подумал Родин, – если у нас есть медвежонок, значит, где-то рядом есть и мама-медведица, а это очень, очень опасно…» Георгий осторожно попятился, вклиниваясь задом обратно в рощу лопухов, как вдруг с другой стороны опушки показалась медведица.

В два прыжка огромная черная туша оказалась возле медвежонка, встала на задние лапы и оскалилась. Раздался зычный, леденящий душу рев, и Родин побежал. Вцепившись мертвой хваткой в винтовку, он продирался через лопухи, не оглядываясь. Но тяжелые прыжки и запах мокрой шкуры становились все ближе и ближе. Георгию ничего не оставалось, кроме как стрелять в обезумевшего зверя. Резко скакнув влево, он пропустил несущуюся напролом медведицу вперед, пальнул ей в спину и снова побежал. Так он несся сквозь чудной сахалинский лес и отстреливался сколько мог, но животное было как заговоренное – ни одна пуля не достигала цели, хотя Родин мог поклясться, что на всем острове не сыщешь стрелка более меткого, чем он. Пот заливал глаза, ноги отяжелели, а медведь все не отставал. В конце концов Георгий споткнулся об какой-то корешок и рухнул на землю, ловко перевернувшись на спину – если уж застрелить зверя не удалось, значит, пришло время пустить в ход стилет.

Зажав спасительную трость обеими руками, Родин приготовился дать отпор кровожадной мамаше. Медведица вразвалку подошла к своей добыче. Удовлетворенно повела носом и первым делом заграбастала лапой трость и перекусила ее пополам, как какую-то соломинку. Георгий шарил по земле руками, надеясь нащупать камень и размозжить им медвежью голову. Но тщетно – под ладонями были только холодная грязь и гнилая трава. «Это конец», – подумал он с отрешенным спокойствием и зажмурился. От запаха грязной шерсти кружилась голова. Из последних сил Родин сообразил оголить и подставить хищнику шею – чтобы умереть сразу, долго не мучаясь…

Однажды они с Юсуповым изрядно напились водки и стали обсуждать, кто из них какой смертью хотел бы умереть. Юсупов сразу сказал, что согласен на что угодно, лишь бы на старости лет не стать никому обузой. «Не смерти я боюсь, Георгий, а немощи, – заявил он. – Боюсь остаться без ног или парализованным, чтобы вся моя родня судна за мной выносила с утра до вечера, в душе желая мне смерти. А самой смерти не боюсь, даже мучительной. Главное, чтобы мороки им было немного. Вот как мой дед – сел как-то ужинать, скушал кашу, скушал котлету, выпил чаю, а потом отставил тарелку, на стуле откинулся, глаза закрыл, и все, отошел». – «Ну, друг мой, – отвечал ему тогда Родин, – такую смерть заслужить надо. Я давно подметил, что только самым святым людям Бог дает шанс уйти легко, злые же и подлые умирают в муках и дерьме. Как правило».

«Заслужил ли я быть сожранным медведем на краю света? – думал он теперь. – Наверное, да. Вечно мне дома не сиделось, все приключений каких-то душа просила, вот и допросилась… Жаль только, на исповеди давненько не был. А больше ничего не жаль». С этими мыслями он выдохнул, вызвал в своем воображении образ милой Ирины и приготовился умирать. Но ничего не происходило. У него даже оголенная шея замерзла ждать, пока в нее вопьются желтые клыки. Родин открыл глаза и увидел странную вещь – медвежонок, об которого он чуть не споткнулся, догнал мамашу, протиснулся между ней и Родиным и теперь тыкался ей в бок своим носиком, будто отталкивал от добычи. Мамаша отпихнула его лапой, но он снова взялся за свое. Тогда медведица схватила его зубами за шкирку и неуклюже скрылась в зарослях.

Георгий не поверил увиденному – медвежонок спас человека! Впрочем, об этом он подумает позже, а сейчас надо убираться отсюда, пока животные не передумали. Кое-как поднявшись и на трясущихся ногах выйдя из леса, он побрел в сторону дома. «Страшный лес. Если сюда и в самом деле забрел наш мальчонка, от него уже и косточек наверняка не осталось. Надо бы поспрашивать у местных, может, кто слышал, как медведь в лесу ребенка задрал. Такие вещи обычно мимо местных жителей не проходят – для них каждое сражение человека с природой становится сенсацией, хоть и случается такое в этих краях наверняка нередко», – с этими мыслями Георгий шагал по проселочной дороге, и в свете последних событий ледяной секущий ветер казался ему приятным морским бризом.

* * *

Почти сразу же, как только Родин ступил на скрипучую ступень крыльца, Марфа отворила дверь, ввела его в теплую избу и сняла полушубок, причем доктор даже не заметил, как все это произошло.

То ли он так сильно замерз, то ли был сам не свой от истории с медведицей и медвежонком, а может, это обычная ловкость рук Марфы, которая всегда встречала его вот так, чуть ли не с порога, и сразу усаживала за стол. Хотя сегодня молодая женщина была услужлива даже больше обычного, это чувствовалось сразу. Видимо, визит к Анастасии сделал свое дело, и она решила еще более ревностно угождать своему сожителю. Ведь он был одним из лучших вариантов в этом краю воров, уголовников и даже политических.

– Где ж вы так долго ходили, барин? А я вам пельмешков вот налепила, – заворковала Марфа, суетясь вокруг стола. Там уже лежал свежеиспеченный ржаной хлеб, она лишь откинула с него полотенце, затем с помощью ухвата достала из печи чугунок с пельменями в ароматном бульоне, быстро сбегала за ложкой, заодно прихватив и рюмку. Неуловимо быстрым движением она откупорила бутыль и налила водки.

Родин даже слова сказать не успел, как обнаружил себя прихлебывающим бульон и поедающим пельмешки. Бульон, невероятно вкусный с холода, терпкий и наваристый, отдавал какими-то незнакомыми травами. – Спасибо, Марфа, какой вкусный бульон. А с чем пельмешки?

– С медвежатинкой, барин, вы, поди, такое в ваших петербургах и не ели.

При слове «медвежатинка» Родин чуть не подавился пельменем, который только что отправил в рот. Перед ним встала сегодняшняя картина в лесу. Вот она, ирония судьбы – сегодня медведь чуть не съел его, а вот теперь он сам ест медведя. Тут же Георгий вспомнил и о медвежонке, который его спас. Ему стало не по себе. Он поднял налитую Марфой рюмку и осушил ее одним глотком.

– Пейте, пейте, барин, вижу, вы замерзли. Почему вы вообще в этот лес отправилися, не местный ведь вы, городской, погубите себя. А я вам вот еще киселю сварила, отведайте, и пирога вот с ягодой к чаю.

Рюмка водки подействовала, мысли немного прояснились. Хм, неужели она и вправду считает его напомаженным столичным хлыщом?