Читать книгу "Приключения Майкрофта Холмса - Куинн Фосетт"

– Какого черта? – проворчал я, притворившись грубо разбуженным во время глубокого сна, секунду-другую посмотрел на лежавшую на моих коленях девушку и спросил: – Ну, что здесь происходит?

У той был несчастный вид, хотя на первый взгляд в происшествии можно было найти основания разве что для минутного смущения.

– Мне… мне очень жаль, сэр. Надеюсь… надеюсь, вы простите меня, – бормотала она, пытаясь подняться.

Я помог ей подняться.

– Вижу, вас поймали врасплох?

– Да… наверно, – ответила она просительным тоном, пытаясь наскоро привести одежду в порядок. – Я не предполагала, что движение поездов может быть таким… таким…

– Драматическим? – пришел я ей на помощь.

Девушка была очень хороша собой; ей был присущ тот тип красоты, нередко встречающийся у молодых англичанок, который мы частенько видим на дрезденских миниатюрах. Правда, в отличие от произведений немецких художников, ее волосы были не соломенного цвета, а имели нежный розоватый оттенок. Я решил, что ей должно быть лет двадцать пять. Нет, теперь я уже не считал, что она работает на Викерса, на Майкрофта Холмса или же на какую-нибудь из иных групп, участвовавших в конфликте. Несмотря на то что мой глаз был закрыт повязкой, а голову продолжали терзать яростные взрывы боли, я был почти уверен, что она непричастна к интриге, в которую мне на днях так неожиданно пришлось включиться.

Поддержав девушку, я взглянул ей прямо в лицо и не смог удержаться от ехидства:

– Вы что-то хотели?

– Я… – Она густо покраснела, тонкие руки задрожали так, что ей не удалось поправить вуаль. От этого девушка еще больше расстроилась; в ее манерах заметно убавилось высокомерия.

– Расскажите, что вам нужно, вдруг я, чем черт не шутит, смогу чем-то помочь. – Я сам был обескуражен собственной горячностью и был вынужден напомнить себе, что связан помолвкой и не имею возможности развлекаться флиртом. Но это касалось Гатри. Джеффрис же, хотя и был женат, не придерживался подобных тонкостей этикета и должен был попытаться навязать молодой леди свое внимание даже против ее воли. И я решил воспользоваться для этого случая всеми его недостатками, а также немногочисленными достоинствами. Поэтому я не стал просить прощения за свое поведение, а, напротив, принялся, криво улыбаясь, наращивать предполагаемое преимущество.

– Мне… мне… ничего не нужно, – пробормотала моя попутчица, изо всех сил пытаясь сохранить твердость. Ее лицо вновь приняло неодобрительное выражение, правда не в той мере, как во время нашего первого разговора: неловкость положения не могла не сказаться на поведении девушки. – Я надеялась, что у вас есть карта, по которой можно было бы проследить наш маршрут.

Я был абсолютно уверен, что это ложь, но счел нужным хотя бы на время притвориться, что поверил в эти слова.

– Если бы вы потрудились разбудить меня и задать вопрос, то я ответил бы, что карты у меня нет. И знайте, что поезда всегда идут по одному и тому же пути. Тот, в котором мы сидим, скоро будет в Париже. Если, конечно, не закусит удила и не помчится напрямик в поля.

Ее щеки вновь вспыхнули.

– Я не хотела… Я хотела избежать сцен.

– И потому устраиваете ее теперь, не так ли? – торопливо огрызнулся я. Было важно, чтобы она не успела приготовиться к обороне и не решила, что сможет переиграть меня, если, конечно, у нее было такое намерение. – А может быть, у вас на уме было что-нибудь еще? Кроме карты?

– Что… что вы хотите сказать? – Девушка пыталась принять оскорбленный вид, но выглядела не столько сердитой, сколько испуганной. Она напоминала напроказившего котенка. Мне показалось, что это выражение было для нее не внове, и подозрения немедленно усилились. Она, конечно, вполне могла быть путешествующей сестрой английского дипломата, но разве не мог Викерс послать ее шпионить за мной? А может быть, ее приставил ко мне вчерашний немец, чтобы узнать то, что не смог выпытать накануне, угрожая утопить меня в ванне?

– Почему вы так смотрите на меня? – спросила девушка, прервав мои неприятные размышления.

– А потому, что вы, похоже, тянули руки к моему бумажнику, – заявил я. Именно так, подчеркнуто оскорбительно, следовало разговаривать Джеффрису. – Но вы полезли не туда. Я храню деньги так, что никто до них не дотянется. Вот так-то.

– Вы думаете, что я хотела взять ваши деньги? – срывающимся голосом проговорила девушка. – Только потому, что я попыталась дотронуться до ваших вещей?

– Конечно. Зачем еще, скажите на милость, люди шарят в чемоданах соседей?

– Да, вы правы. – Мы оба, казалось, были в равной степени удивлены неожиданным признанием. Девушка смотрела в сторону, ее лицо и шея стали ярко-алыми. – Я… меня… мои деньги украли вчера вечером. У меня остались считаные гроши. Я подумала, что мне, возможно, удастся найти фунтов пять. Тогда я смогла бы прокормиться, пока не доберусь до брата. Того, что у меня осталось, наверняка не хватит.

Казалось совершенно невероятным, что такую благовоспитанную молодую леди может постигнуть подобная неприятность. Последние слова показались мне столь же смехотворными, как и предшествовавшие им нелепые объяснения. Но мне не хотелось демонстрировать свои сомнения, ибо я знал, что, несмотря на всю нелепость, история вполне могла оказаться правдивой, а сама девушка еще более наивной, чем пыталась показать.

– Вы завтракали? – спросил я, смерив ее тяжелым взглядом.

Девушка резко тряхнула головой.

– Я очень голодна, – созналась она, пристально разглядывая черный кружевной платочек, который старательно наматывала на палец одетой в перчатку руки. – Я совершенно не желаю злоупотреблять вашей добротой, но…

– Ладно, – перебил я, пытаясь не растрогаться, – на следующей станции я дам вам несколько сантимов, и вы сможете выйти и купить себе чашку кофе и какого-нибудь печенья. – Вместо улыбки я скорчил гримасу, исполненную развязного вызова, чтобы сохранить стиль Джеффриса.

– О, неужели? – откликнулась она, одарив меня нежным взглядом, от которого, наверно, ее отец, пока был жив, просто таял.

– Если, конечно, вы не станете впредь устраивать мне каких-нибудь штучек. Может показаться странным, но я не выношу вида голодных людей рядом с собой, – заявил я таким тоном, словно свершал акт неслыханного великодушия.

– Я больше не буду, – заверила меня спутница. Эти слова сопровождал искренний взгляд, который, несомненно, в недавнем прошлом ввел в заблуждение не одну гувернантку. – Я вам так благодарна…

– Не сомневаюсь в этом, – сухо ответил я. – А вот, не будь я джентльмен, то потребовал бы от вас доказательств благодарности. – И я нагло подмигнул девушке.

Та отшатнулась, будто перед ней внезапно возникла куча мерзкой падали.

– Если вы скажете еще что-нибудь подобное, то мне придется перейти в другое купе.

– Но только после того, как вы получите свой завтрак, – подхватил я. Разве можно бросать торговлю на самых первых шагах?