Читать книгу "История Трейси Бикер - Жаклин Уилсон"

– Эта малявка думает, что она лемминг, – сказала я. – Давай подержу.

Я взяла малышку на ручки. Она заморгала от удивления, а потом потянулась к золотому сердечку у меня на шее.

– Нельзя! Ты мне его все изгрызешь. А мне его надо обменять в субботу.

Дженни фыркнула и пробурчала очень нехорошее слово по адресу передачи «Давай ме-няться».

– Ага, если бы я такое сказала, меня бы так ругали! Дженни, мне же можно поехать на телестудию, правда? Мне обязательно надо, это же такой шанс! Может, я им понравлюсь и мне предложат вести собственную детскую передачу. Актерская игра у меня в крови! Ведь у меня мама знаменитая киноактриса.

– Ох, Трейси! – сказала Дженни.

– Правда! Скоро она за мной приедет, и ты сама увидишь.

Дженни устало кивнула.

Я немножко покачала малышку.

– Дженни…

– Да, Трейси?

– Ты сказала – неизвестно, где мама сейчас живет.

– Угу. – Дженни погладила меня по руке. – Мы пробовали ее найти по последнему известному адресу, но она куда-то оттуда уехала.

– Ну да, в Голливуд. Ясно же.

Мы долго смотрели друг на друга.

– Ладно, – вздохнула Дженни.

– Эй, малявка, я же сказала: не грызть!

Малышка у меня на руках уже успела обслюнявить сердечко.

– Трейси, насчет медальона…

– Он теперь мой!

– Да-да. Но, по-моему, ты не совсем понимаешь, что Питеру будет очень обидно, если ты вот так сразу обменяешь его подарок.

– Так он же не из настоящего золота! Дженни, он ничего не стоит, честное слово!

– А ценность чувств?

– Я же Трейси Бикер! Меня не интересуют чувства.

И все-таки я решила еще раз поговорить с Питером. Отловила его ночью на лестнице – как раз нам обоим понадобилось взять чистые простыни в бельевом шкафу.

– Питер, ты точно не против, чтобы я поменяла медальон?

– Да, Трейси, я не против, – ответил Питер, хлюпая носом в бабушкин платок.

– Караоке – это же так здорово, правда? Мы с тобой споем дуэтом. Вот весело будет, скажи?

– Да, Трейси, – прошептал Питер.

Я осторожненько отвела в сторону платочек и пальцами приподняла Питеру уголки рта.

– Тогда улыбайся!

Он послушно улыбнулся. Значит, все в порядке?

Утром в субботу Питер больше не улыбался. Он плакал.

Я его слегка встряхнула:

– Господи, Пит, что с тобой? Сегодня у нас такой важный день!

– Я платочек потерял! – всхлипнул Питер.

– Что? Да ну тебя! Возьми в ванной бумажные платки.

– Нет, это бабушкин платочек! Он застрял в простыне, а простыни в корзине с грязным бельем все перекрутились, и я не могу его найти! – заныл Питер.

– А я бы и искать не стала в вонючих простынях! Питер, не грусти! Дженни обязательно найдет твой платок. А если не найдет, другой купит.

– Не хочу другой! Хочу бабушкин! – рыдал Питер.

– Слушай, сегодня такой необыкновенный день! Я познакомлюсь с Барни и получу караоке! Пожалуйста, не порти мне праздник, а?

Питер шмыгнул носом:

– Прости, Трейси!

Он попытался улыбнуться, хотя слезы так и лились по щекам.

– Ой, Питер, ты прямо как маленький! – сказала Жюстина Никакого-Сочувствия-Литтлвуд. – Лу, скажи, мне этот топик нормально или лучше переодеться?

– Ой, тебе так идет! А я как выгляжу? Не знаю, может, не стоило надевать розовое? Цвет не слишком девчачий?

– Да какая разница? – сказала я. – Как будто на вас кто-нибудь станет смотреть! Меняться буду я, а вы будете так, на заднем плане.

– Мы будем у тебя за спиной рожи корчить! – сказала Жюстина Коварная-Злодейка-Литтлвуд.

– Я тоже умею корчить страшные рожи! Вот, смотрите!

Макси потянул себе уголки глаз книзу, а нос, наоборот, вверх, скалясь как кикимора.

– Да ты у нас всегда жутко страшный, – сказал Майк и сделал вид, будто пятится от Макси. – Так, ребятки, все собрались? Раз, два, три, четыре, пять… А где Адель? Адель, мы выходим!

– Я за ней сбегаю, – сказала я и бросилась к лестнице.

Я боялась – вдруг Адель передумала. Она сначала говорила, что не собирается участвовать в дурацкой передаче для маленьких, но потом все-таки согласилась, когда увидела по телевизору Мелвина, напарника Барни.

– Он вроде симпатичный, – сказала Адель. – Мне нравится его стрижка. Ладно уж, Трейси, раз это для тебя так важно, я поеду. Если захочу.

– Адель, Адель, ну пожалуйста, захоти! Ты же моя лучшая подруга – значит, должна меня поддерживать! – сказала я, вбегая к ней в комнату.

– Ой, не мешай, я крашусь! – ответила Адель.

Выглядела она потрясающе: подведенные глаза, перламутровый блеск на губах, румяна с блестками – прямо фотомодель.

– Ух ты, здорово как! А можно я тоже немножко накрашусь? Пожалуйста-пожалуйста, разреши! – канючила я, хоть и слышала, как Майк внизу орет, что пора отправляться.

– Тебе нельзя краситься, маленькая еще, – сказала Адель.

– Хоть чуточку блеска на губы!

– Лучше давай красным нос покрашу, как у клоуна! Будет в цвет ленточки на шее.

И она мазнула красной помадой мне по носу. Я взвизгнула – но Адель сразу все начисто стерла салфеткой.

– Пошли уже, Трейси. Ты и так хорошо выглядишь, честно. – Адель растрепала мне кудряшки и вдруг внимательно посмотрела на мой медальон. – Почему эта ленточка мне кажется знакомой?

Я пожала плечами и скорее потащила ее вниз. Дженни с малышами помахали нам на прощание и пожелали удачи. Мы загрузились в микроавтобус и поехали.

Минут пять выясняли, кто где будет сидеть. Всем хотелось подальше от Макси, хоть Дженни и обтерла его перед выходом – целый пакет влажных салфеток извела. Майк, чтобы нас отвлечь, затянул песню, и мы хором подхватили. Надо же потренироваться для моего караоке! Питер пел не очень громко. Пищал точно мышка.

Когда мы подъехали к телестудии, у меня от волнения живот подвело. Сердце стучало: тум-тум, тум-тум. Сейчас я увижу Барни и буду выступать по телевизору: ой, как интересно, только стра-ашно! Вдруг Барни на меня не обратит внимания? Вдруг я не смогу придумать что сказать? Я зашептала Майку на ухо о своих страхах.