Читать книгу "Тайная тюрьма - Михаил Нестеров"

Когда Шейх стал на подножку и развернулся на ней, Бриджес рассмеялся. Сама конструкция тележки, находившейся в горизонтальном положении, походила на уменьшенную копию пусковой установки для шаттлов, а террорист — на космический челнок. «Просто челнок», — Рэй сделал поправку на багажные функции еще и потому, что заключенных в американских тюрьмах чаще всего называли «посылками».

В «Матрице» он впервые увидел маски для особо опасных преступников. Раньше он видел их лишь на экране телевизора. Энтони Хопкинс в роли Ганнибала Лектера выглядел в ней зловеще. Она подчеркивала безумность его глаз. А они источали так много, что мурашки ползли по телу. Страшный набор: безумство и ум, злоба и душевность, печаль и буйная радость, холод и теплота. Лишь хитрость и неустрашимость избежали смешения, доставая зрителя до глубин души и поднимая на голове волосы. Жуткое зрелище.

Такая же маска скрывала лицо Шейха. Он страшился смерти, но жить в принципе не хотел. Этот лагерь стал для него настоящим чистилищем. Его заточили в волшебную лампу и дали все, что к ней полагается: маску и тележку. Вещи совсем необязательные. Они лишь подчеркивали его положение узника. И раба. Рэй Бриджес мог говорить об этом с полным основанием. Не пройдет и суток, как Шейха выпустят из лампы. А потом он, исполнив приказания повелителя, снова займет свое место.

Крис Веллер посторонился, пропуская в камеру агентов ЦРУ, прибывших на базу сегодня утром, и стал рядом с Бриджесом. Они равнодушно смотрели на Шейха, которого цэрэушники воловьими ремнями пристегивали к тележке.

— О чем задумался? — спросил Веллер.

Бриджес ответил сразу:

— Немного пожалел о том, что не смогу полететь вместе с оперативной группой в Пакистан. Я стал невыездным. Надолго занял промежуточную полупозицию.

Майор громко рассмеялся:

— Ты увяз в «Матрице», Нео!

— Я постараюсь это запомнить. — Рэй принял шутку с улыбкой на лице.

Многие заключенные в «Матрице» на себе почувствовали влияние «белого резидента дьявола». Лишь в лагере его прозвище полностью оправдало себя. Однажды он сказал Крису Веллеру: «Я продал душу Лэнгли и избавиться от влияния этого американского Люцифера уже не могу». У него было имя, свое лицо, тогда как рядовые агенты разведки были безымянными и безликими. Он затмевал их своим авторитетом, когда занимал их место в камере для пыток. Он слышал их голоса, обращенные к очередному арестанту: «Он-то точно развяжет тебе язык». Им было что терять, ему — нет.

В «Матрице», неотделимой от военной базы, была собственная система передвижения по должностям. Такой порядок устраивал как служащих, так и руководство. Последние называли такую систему ротацией и были довольны тем, что никто не проявлял недовольства. Другой порядок был неприменим к этому секретному объекту; определения «смена кадров», «текучка» и прочие выглядели абсурдно. Лишь постоянный контингент и ротация внутри его могли работать эффективно и в режиме строгой секретности.

От заплечных дел мастера Бриджес поднялся до организатора мероприятий, связанных с допросами и пытками; он уже не так сильно марал руки, общаясь с заключенными один на один. Его режим стал мягче. Вот уже второй месяц он входит в мобильный отряд «тюленей» и фактически руководит им.

И все же это был режим, попадавший под категорию «поселение».

Шейха довезли до вертолетной площадки, где его поджидал «Найт-Хок», созданный на базе «Сикорского С-70». В основном эта «вертушка», рассчитанная на четырнадцать мест, не считая двух членов экипажа, использовалась для поисковых операций и высадки десанта.

Из люка вертолета на бетонку сползли алюминиевые сходни с продольными ребрами жесткости, которые функционировали как направляющие брусья и не давали колесам тележки соскользнуть с трапа. Агенты без труда вкатили тележку с арестантом в салон и втянули сходни.

Бриджес и Веллер отошли подальше от вертолета, поднявшего облако пыли. Минута, и винтокрылая машина, набрав высоту, обрушила вал взбитого лопастями воздуха на крышу бокса для заключенных. Ураган срывал листья с деревьев и носил их по кругу. Еще минута, и рокот «Сикорского», набравшего крейсерскую скорость, затих вдали.

На следующий день за пять минут до полудня Бриджес включил телевизор. Устроившись в кресле напротив и положив ноги на журнальный столик, он прикурил сигарету. Несмотря на работающий кондиционер, Рэй вспотел, камуфлированная майка на груди и спине темнела мокрыми пятнами.

Блок рекламы подходил к концу. Бриджес терпеливо дожидался шоу. Его губы искривились в пренебрежительной ухмылке, когда респектабельный ведущий телеканала Си-эн-эн поприветствовал зрительскую аудиторию у телевизоров, глядя в одну камеру, а потом красиво и непринужденно развернулся к другой. Он знал свое дело — не сидел истуканом, а расположился за столом в расслабленной позе: одна рука на крышке стола, другая на подлокотнике кресла.

Ведущий начал с главной новости и назвал имя Шейха Аллума. Третье лицо «Аль-Кайды», скрывающийся в зоне племен Северного Вазиристана, на северо-западе Пакистана, выступил с обращением ко всем правоверным.

«Сейчас этот материал готовится к эфиру. А пока хочу напомнить, что Шейх Аллум „воскресает“ уже в третий раз. Первые слухи о его смерти, якобы в результате ракетного обстрела в Афганистане, появились в 2002 году. В марте 2004 года одна из иракских экстремистских групп сообщила, что руководитель международных операций „Аль-Кайды“ действительно погиб два года назад. Но случилось это на севере Ирака во время налета американской авиации...»

В комнату Бриджеса вошел Веллер и по-хозяйски полез в холодильник. Устроившись рядом с Рэем, он глотнул колы и только после этого спросил:

— Я ничего не пропустил?

— Все только начинается.

Материал недолго готовился к эфиру. Бриджес и Веллер смотрели в экран обычного телевизора, однако тот приобрел функции широкого формата. Они видели то, чего не могли себе представить ни ведущий, ни телезрители.

— Фокус, все дело в фокусе, — невесело усмехнулся майор. Где-то за кадром осталась тележка, она же пусковая установка, как по волшебству доставившая террориста в «зону племен». На ней висит оранжевый комбинезон, скрывая привязные ремни. На третье лицо «Аль-Кайды» нацелился не только объектив видеокамеры. На него смотрели два десятка автоматических карабинов. И сам Шейх видел не только камеру, но и телевизор в полевом исполнении. Развернутая спутниковая антенна транслировала в прямом эфире то, что происходило в одном из домов в иракском Мосуле. Именитый террорист видел свою семью — жену и двух дочерей. Они сидят на софе, взявшись за руки. Рядом с ними дюжина американских морских пехотинцев. Старший на постоянной связи с «зоной племен» и в любой миг готов дать команду «Огонь!».

Шейх ведет себя спокойно. Он один в кадре. На фоне узнаваемого пакистанского ландшафта. Он держит в руках автомат Калашникова и поглаживает пустой рожок. На нем сероватый шальвар-камиз, поверх которого надета цветастая безрукавка. Его голову венчает национальный головной убор. Позади него растянуто на скале зеленое полотнище пророка.