Читать книгу "Палитра ее жизни - Долли Грей"

Кристиана притворилась спящей, ей не хотелось ни с кем разговаривать. Радость от того, что Дик жив, прошла. Теперь перед ее мысленным взором постоянно стояла больничная палата и изувеченный брат.

— Я знаю, что вы не спите. Во сне люди дышат иначе. Мне необходимо поговорить с вами.

Кристиана подняла веки. Мужчина, чьи глаза так запомнились ей, устало вздохнул и сказал:

— В любом несчастье самое главное не погружаться в себя, не оставаться со своими мыслями наедине. Такое поведение всегда проигрышно. С горем необходимо бороться, а не смиряться. Надо звать на помощь.

Он говорил, а Кристиана рассматривала его. Странно, почему она сразу не заметила, какие тонкие у него черты лица? Густые волосы, закрывающая лоб челка, и глаза…

— Такие глаза, как у вас, способны разбить сердце не одной женщине, — неожиданно произнесла она.

Мужчина на секунду замолчал, а потом широко и по-детски наивно улыбнулся.

— Моя мама мне тоже об этом постоянно твердит.

— Вот уж не думала, что и у врачей есть мамы. Те, кто сталкивается каждый день со смертью, не могут быть обычными людьми.

— Я тоже так считал, поэтому и выбрал медицину.

Оба замолчали, смущенные проявленной откровенностью. Затем Кристиана сдержанно кашлянула.

— Вы о чем-то хотели поговорить со мной, месье…

— Роклер. Рене Роклер.

— Кристиана Диксон, — представилась женщина и добавила: — Там, в палате, мой брат, Ричард Диксон.

Доктор Роклер понимающе кивнул.

— Я хотел спросить у вас, мадемуазель Диксон… или мадам?

Она улыбнулась.

— Я не замужем. И лучше зовите меня по имени, Кристиана.

— Хорошо, мадемуазель Кристиана. Вы не могли бы ответить: брат был единственным из ваших родных, кто летел этим рейсом?

— Нет, с ним была его жена. Они отправились в Париж провести медовый месяц. Я провожала их в аэропорту. Кто бы мог знать, что… А почему вас это интересует? — встревожилась Кристиана.

— Одну из пациенток привезли в то же время, что и вашего брата. Но у нее наблюдается частичная потеря памяти, поэтому установить ее личность весьма затруднительно.

— Господи, что-то серьезное?

— Нет, нет. Она просто не помнит своего имени — видимо, это результат шока и сильного сотрясения мозга. Мы полагаем, что встреча с кем-либо из знакомых может…

Кристиана вскочила на ноги и устремилась к выходу.

— Так пойдемте же! Возможно, это Гвен!

— Вы удивительное создание: падаете в обморок, а спустя полчаса проявляете бурную активность. Все американки таковы? — пошутил он, возможно для того, чтобы немного успокоить ее.

— О нет, это семейная черта, доставшаяся мне по наследству от двоюродной прабабки, — принялась рассказывать Кристиана, на минуту действительно забывая о том, где находится. — Мне рассказывали, что днем она скакала верхом и управляла плантацией, а по вечерам танцевала на балах и «теряла сознание» в объятиях своих кавалеров. Весьма действенный прием. Именно таким образом ей удалось познакомиться со своим будущим мужем.

— Значит, я могу расценивать вашу недавнюю слабость, как предложение руки и сердца?

— Все французы так спешат с выводами?

— Нет. У меня это тоже семейная черта.

Так, перешучиваясь, они дошли до палаты, в которой находилась пациентка. Как только Кристиана увидела нежное лицо в обрамлении белокурых волос, она бросилась к ней и сжала в объятиях.

— Гвен! Милая Гвен! Как я рада видеть тебя живой!

Женщина, которую она назвала по имени, отстранилась, вглядываясь в ее лицо, а затем разразилась рыданиями.

— Кристи! Это ты? Какой кошмар нам с Диком пришлось пережить!.. О Господи, Дик! Я не знаю, что с ним! — Память стремительно возвращалась к Гвен.

Доктор Роклер позвал сестру, и пациентке сделали успокаивающий укол. Она вскоре погрузилась в сон, а Кристиана вышла с врачом в коридор.

— С ней будет все в порядке? — спросила она.

— Теперь да. — Рене успокаивающе улыбнулся. — А вот вашему брату придется побороться. Как пойдет процесс выздоравливания, покажут следующие два дня.

Он устало потер руками глаза, и Кристиана только сейчас поняла, что он для нее сделал. Он вернул ей родных!

— Как я могу отблагодарить вас, доктор Роклер?

— Называйте меня, пожалуйста, Рене. Мое дежурство окончилось двадцать минут назад… Поужинайте со мной сегодня.

— С удовольствием!

Кристиана впоследствии не раз вспоминала этот ужин и каждый раз мысленно благодарила Рене за то, что он не позволил ей остаться тогда наедине со своими мыслями. Молодой врач повел ее в ресторанчик на Елисейских полях, который был известен лишь небольшому кругу парижан, любителей хорошей кухни и хорошего вина.

— Если вы хотите узнать, где находится сердце Парижа, — говорил ей Рене, в то время как официант наполнял бокалы дивным напитком урожая «какого-то» года и «такой-то» местности, — я отвечу вам, что оно здесь.

— Спасибо вам. — Кристиана одарила его благодарным взглядом.

— За что? — Ее собеседник выглядел искренне удивленным.

— Вы помогли мне найти близких, вы привели меня в это замечательное место. И, наконец, вы тратите на меня свое время.

При ее последних словах Рене весело рассмеялся.

— Кристиана, вам не приходит в голову, что мужчина может проводить с вами вечер не из чувства жалости и сострадания, а потому что ему нравится быть в обществе прекрасной мадемуазель?

Молодая женщина слегка покраснела.

— Наверное, я должна была сказать вам, что в Нью-Йорке у меня есть друг. Мне не хотелось бы обидеть вас, но…

— Ах, Кристиана! — перебил ее Рене. — Сразу видно, что вы иностранка, которая наслушалась рассказов о «помешательстве французов на сексе». Истина же такова, что нам не обязательно укладывать женщину в постель, чтобы любить ее. Мы испытываем невероятное счастье, общаясь с ней, глядя на нее, держа ее за руку. Вот и все.

— В таком случае, я люблю Францию и французов! — воскликнула Кристиана, чем вызвала бурные аплодисменты сидящих за соседними столиками.

— Ваш прекрасный французский делает вам честь. Где вы учились?

— Это заслуга моей матери. Она специализировалась на французской литературе восемнадцатого века.

— Вы тоже литературовед?

— Нет, моя страсть — живопись.

— В таком случае Париж — ваш город!

— Почему?

— Присмотритесь и вы поймете. Он подобен большой палитре. Каждый, кто приезжает сюда, смешивает свои краски и расписывает полотно жизни. Только здесь, в Париже, можно изменить судьбу за один день. Это город-мечта, город-фантазия.