Читать книгу "Контрразведка Future - Василий Головачев"

Они встретились в транспортном отсеке жилой зоны, сели в четырёхместный пинас и вылетели через стартовый створ в космос. Освещённая лучами неблизкого Солнца ферма Суперструнника со всеми её пристыкованными конструкциями ушла вниз. Хорошо ориентирующийся в космосе Руслан мгновенно отыскал в чёрной пустоте оранжевую звезду Марса, затем более крупную голубую – Юпитер. Река Млечного Пути здесь была видна гораздо лучше, чем на Земле, и ею можно было любоваться долго, но Горюнов лишь поглядел на неё отстранённо, ища в небе светлое пятнышко шарового звёздного скопления Омега Кентавра, хотя, конечно, разглядеть его невооружённым глазом не мог. Посмотрел на блестящую ажурную полосу под ногами. Отсюда нельзя было увидеть связь фермы Дженворпа со скоплением, но она существовала. Как данность. Вопрос: кому понадобилось добиваться ориентации Суперструнника на Омегу Кентавра с её Осью Зла? – оставался открытым.

Руслан пошевелил лопатками под тканью уника. Связь генератора «суперструны» с таинственной Осью Зла была ему непонятна. Это заставляло работать фантазию и прикидывать масштабы чьего-то замысла, убивающего тех, кто начинал догадываться о связи, и даже тех, кто знал о существовании Оси. Кто они, эти люди, решающие судьбы других людей и с лёгкостью убиравшие свидетелей?

Руслан искоса посмотрел на спутника.

Или не люди?..

Лейтенант Мешем никак не прореагировал на его взгляд.

Флайт «БМВ» влился в реденький поток летающей строительной техники, вознёсся над фермой, достиг первого узла, где появилась шаровидная «опухоль», не предусмотренная чертежами Суперструнника. Руслан остановил аппарат.

– Джон, вы знаете, что это такое?

– Вообще-то мне допустимо не знать, – ответил пограничник, – но я знаю. Это дополнительный ВФ-резонатор.

– Да? – удивился Руслан. – Вы действительно в курсе? Почему же об изменениях в конструкции никто не докладывает в ФАК?

– Это не моя проблема.

– Извините, вы правы. Для чего нужен дополнительный… э-э, ВФ-резонатор?

Мешем неожиданно оживился.

– Я оканчивал МИСИ, но всегда интересовался астрофизикой и космологией. Суперструнник вообще удивительный генератор, можно даже сказать, феноменальный.

– Я спрашиваю о дополнительном резонаторе…

Загоревшийся Мешем не обратил внимания на тон сказанного:

– Вакуум может иметь несколько разных, отличающихся по энергетическому потенциалу состояний, или фаз. При переходе из одной фазы в другую он может «сбросить» огромную энергию. Что, собственно, и произошло при Большом Взрыве, когда родилась наша Метавселенная. Энергии выделилось столько, что начался инфляционный процесс расширения нашей Метавселенной, и она раздулась до гигантских размеров.

– Я знаю… – попытался вставить слово Руслан.

– Так вот Дженворп способен создавать разные фазы вакуума, а дополнительный фазовый контур как раз и помогает ему это сделать, – закончил пограничник на одном дыхании.

– Зачем?

– Ну, как же, – смешался Мешем, – для науки нужны доказательства непротиворечивости теории… разные состояния «струн» дают разные результаты.

– А если начнётся новое инфляционное раздувание Вселенной?

Мешем недоверчиво улыбнулся.

– Все параметры Дженворпа рассчитаны.

– А вдруг?

– Не может быть, учёные просчитали все варианты развития событий, никакой инфляционной фазы не предвидится. Произойдёт локальная деформация вакуума в очень узкой щели, так сказать, «в трубочке» диаметром в атом, которая приведёт к образованию микроскопических чёрных дыр.

– Допустим, расчёты неверны. Теория есть теория, на практике иногда возникают необычные эффекты. Не произойдёт ли чего-нибудь такого, что потом не исправишь никакими другими экспериментами?

– Что? – озадаченно спросил Мешем.

– К примеру, увеличится темп расширения Вселенной?

Мешем снова показал слабую улыбку, качнул головой:

– У вас, русских, есть поговорка: неожиданное случается чаще, чем ожидаемое. Расчёты Суперклизмы проверяли и эксперты ФАК. И ничего опасного не нашли.

То-то и оно, подумал Руслан, переводя разговор на другую тему:

– Вы правы, у нас много поговорок, и мудрых, и смешных. Мне нравится такая: если тебе суждено погибнуть в космокатастрофе, а ты никуда не летаешь, на твой дом упадёт звездолёт.

Мешем хмыкнул.

– Вы пессимист, инспектор.

– Я просто хорошо информированный оптимист. – Руслан скомандовал инку флайта лететь дальше. Подумал: надо проконсультироваться со специалистом по проблеме разных фазовых состояний вакуума. Но не с Херцигом.

Пинас, как пришпоренный, помчался вдоль серебристой полосы Суперструнника, чем-то напоминающей старинную железную дорогу с рельсами и шпалами.

«Рога» на консолях Руслан решил не обследовать. Шустрому удалось пообщаться с Гением, и главный инк стройки объяснил ему, что «рога» являются всего лишь дополнительными антеннами системы настройки генератора. Ничем иным, в принципе, они быть и не могли. А вот «опухоль» на торце Суперструнника, обращённом к Омеге Кентавра, настораживала. В коротком докладе Гения говорилось, что это «сфинктер коллиматора», предназначенный для «порогового ограничения импульса». Каким образом сфинктер должен был ограничить «струну», в докладе не объяснялось.

C расстояния в полкилометра «опухоль» сфинктера выглядела драгоценным камнем в золотой оправе. Диаметр её достигал ста двадцати метров, высота купола – сорока пяти.

– Красиво смотрится, – заметил Мешем после минутного созерцания «опухоли».

Интереса инспектора к этому новому узлу конструкции он не понимал, но из лояльности не задавал ему никаких вопросов.

– Посмотрим изнутри? – предложил Руслан.

– Как скажете, – согласился пограничник.

Однако стоило флайту двинуться к торцу фермы, как перед ним возникло красное световое кольцо, а в наушниках защитных костюмов раздался вежливый голос:

– Внимание! Запретная зона! Пожалуйста, остановитесь!

– Я Руслан Горюнов, инспектор ФАК, – небрежно бросил Руслан, и не думая останавливаться.

– Внимание, – послышался тот же голос, принадлежавший, очевидно, инку охраны, – зона закрыта для полётов любых транспортных средств! Остановитесь, иначе буду вынужден применить защитные меры!

– Я Горюнов! – возмутился Руслан. – Код допуска: «сто три – золотой»!

Мешем искоса посмотрел на него, но промолчал.

Флайт, чуть снизив скорость, продолжал опускаться к «опухоли» сфинктера. Когда до блестящего купола осталось метров двести, перед аппаратом соткалась из красных световых искр переливчатая вуаль, и флайт резко затормозил.

Вуаль погасла.