Читать книгу "Тогда, сейчас и кот Сережа - Татьяна Догилева"

А у моих подружек-актрис, Тани и Марины (мы все работали в одном театре и вели достаточно бурную жизнь, как и положено молодым актрисам), были кошки, и что удивительно (или неудивительно, потому что тогда эта порода была в моде), обе кошки были сиамские. Танину кошку звали Алисой, а Маринину – Серафимой. Только подружки мои жили с родителями, поэтому было кому красивых кошечек кормить, если артисточки исчезали на несколько дней или месяцев (тогда гастроли театра могли и месяца два длиться). У меня же так сложилось, что после института стала жить самостоятельно, сначала в коммуналке, а потом ее выменяли на плохонькую, но отдельную квартиру в плохом районе, в плохом доме на первом этаже. И все равно наличие собственного жилья – это было круто! Но мне и в голову не приходило, взять, например, котеночка от кошки Серафимы.

Серафима была истинная леди, спокойная, воспитанная и ненавязчивая, но аккуратно раз в три месяца она одаривала своих хозяек (Марина жила с мамой) одним или двумя отпрысками. Марина уже замучилась пристраивать маленьких сиамцев.

Марина девушка была лихая и продвинутая. Родители ее (они были в разводе, но хорошие отношения поддерживали) были достаточно обеспеченными людьми. Так что в один момент наша красавица Марина оказалась владелицей машины «Жигули» последней модели. О! Это было что-то совсем невероятное по тем временам. Это сейчас, грубо говоря, сел и поехал. А тогда женщина за рулем обращала на себя очень большое внимание. А уж такая молодая и яркая… Проблема была в том, что Марина просто сногсшибательно смотрелась в своих «Жигулях», но водить практически не умела. Когда-то в детстве ее высокопоставленный папа учил ездить на машине по дачному поселку, потом она взяла пару уроков у какого-то знакомого водителя, а права у нее откуда-то были (или не были, я уж не помню).

Но только в один прекрасный вечер сижу я у нее в гостях, беседуем с ее доброжелательной мамой, и я, как всегда, любуюсь Серафимой, а у той как раз маленький котеночек очередной. Уже такой шустренький, носится, с клубком играет (Маринина мама хорошо вязала и вообще была рукодельницей). А Серафима сидит королевой и только глазами, даже головы не поворачивая, контролирует поведение своего отпрыска. Картина маслом! Не восхититься этим зрелищем было невозможно! Марина это мое восхищение просекла и давай мне котеночка расхваливать, а потом и в руки мне дала его потискать. Великолепная Серафима проявила секундное волнение, когда сыночек оказался в чужих руках, но выразилось это только в чуть в более внимательном, но очень выразительном взгляде, потом кошка поняла, что сынку ничего плохого не грозит, а даже напротив, очень он даже рад новому приключению и забаве, и царственно улеглась на ковре. А я поплыла от этого маленького живого комочка, который абсолютно освоился у меня на коленях и совсем не собирался их покидать, а потом и вообще, наигравшись, уснул.

Мама дорогая! Сижу я вся такая размякшая и умиленная, а Марина вкрадчиво мне: «Бери, Таня, котеночка. Вон он как к тебе расположен. Он вообще ни к кому не идет на руки, только к тебе. Правда, мама?» Галина Николаевна, женщина во лжи не замеченная, говорит: «А и правда. Ни к кому вот так не шел». Сколько у них до этого было гостей и демонстрировали ли они свое новое сокровище, уточнено не было. А я вся такая оцепенелая от перспективы необычной – взять котеночка чудесного, а мне в уши все льют сведения: какой он уже воспитанный, и ходит он по нужде только в лоток, а лоток они мне дадут с собой, а ест он уже и молочко, и яйца, и творожок из блюдечка, и вообще никаких проблем с ним, золотом, а не котенком, не будет.

И на мой последний сопротивленческий вопрос: «Нет, а как же я его довезу?» – Марина отвечает: «А я тебя сейчас отвезу». Опа! Поздний вечер февраля, снег, ехать достаточно далеко. Но Марина девушка энергичная и волевая, не дала мне опомниться и давай быстро собираться. На мою уж совсем безвольную глупость: «А ты водить умеешь?» – она только залихватски хмыкнула.

Ну, и поехали мы! Мне кажется, потом выяснилось, что выехала она на большую дорогу в первый раз. Но это ее ничуть не смущало. Я уже и про котенка забыла, а только гадала: доедем мы живыми или нет. Гудели нам все кому не лень, а не лень было всем водителям, по несчастью оказавшимся в тот вечер на маршруте смелой водительницы. Хотя и маршрута как такового не было, Марина достаточно плохо представляла, как меня с котенком доставить в нужное место, поэтому мы куда-то сворачивали, оказывалось, что не туда, пытались выбраться, нарушая все правила, на нас ругались возмущенные автовладельцы всякими словами (всякими, всякими и всякими!), а потом мы каким-то образом очутились во дворе неизвестного дома, дом этот оказался больницей, и мы заперли накрепко подъезд машинам «скорой помощи». Ни туда, ни сюда. Даже Марина устала и сдалась на милость судьбы. Сидела и не делала никаких телодвижений и молчала. А все гудели и ругались. А котенок спал. А я проклинала все на свете, но не вслух. Потом с десяток обездвиженных водителей поняли, что руганью тут ничего не сделаешь, и один, самый разумный, просто сменил Марину за рулем, вывез новые «Жигули» из засады и четко объяснил, как нам ехать дальше, строго по пунктам, как нынешние навигаторы, и голос у него был такой же. Как с психбольными разговаривал. Довезла она нас с котенком все-таки до подъезда моего дома и как-то быстро укатила, хотя я ее уговаривала остаться.

Вот так я оказалась владелицей сиамского кота по имени Сережа. Были всякие веские основания назвать кота именно так, это из наших тогдашних шуток, другим людям непонятных. И стали мы с Серегой привыкать друг к другу. А точнее, воевать. От той ласковости и доверия ко мне, которые он так подло продемонстрировал во время очной ставки в доме Марины, не осталось и следа. Лоток он игнорировал и избрал своим туалетом мою постель, на которой же сам и спал, наплевав на мои усилия сделать ему уютное гнездышко. Потом он постоянно вопил, не жалобно мяукал, тоскуя по матери-кошке, а вот именно басом требовал какой-то справедливости, мне неведомой.

Я из прочитанных в детстве книжек помнила, что только ласка и любовь могут приручить дикого зверя, и старалась как могла. Но когда тебе всю ночь не дают спать истошным воем, ты полночи проявляешь ласку и любовь и вообще доброжелательность, а тебе за это гадят в свежезастеленную постель (учтите, стиральных машин тогда не было, да и вообще мало радости в три часа ночи менять постельное белье), любовь к животным и конкретно к этому гаденышу минимизируется. А когда ты, уже издерганная всей этой ночной тягомотиной, суешь ногу в тапок, а он мокрый, то любовь эта вообще исчезает, и ты начинаешь гонять с этим мокрым тапком за маленькой сволочью, он прячется от тебя в малодоступных местах, ты, уже ничего не соображая, все пытаешься достать его из-под низкого дивана, чтобы врезать ему этим самым тапком. И тут раздается такой зловещий звук! Как может такой маленький котенок издавать такое просто тигриное по силе звука и беспощадной агрессии шипение?.. Ей-богу! Необъяснимая загадка природы!

Я поняла, что в моем доме завелся враг. И начали мы жестокий поединок: кто кого? Силы были примерно равны.

Где те радость и умиротворение, которые должны приносить своим хозяевам их пушистые питомцы? Где-где… Во всяком случае, не в моей маленькой квартире на первом этаже.