Читать книгу "Спартак. Бунт непокорных - Макс Галло"

— Ты слышал, что я сказал легату Фурию и претору Коссинию? Не ходите на равнину или на берег, там вы рискуете потерять глаза и уши, руки и ноги! Что делать, ритор, настало время покончить с этими грязными животными! Ты согласен со мной?

Он положил руку на плечо Посидиона.

— Ты только посмотри, что наделали эти крысы! Они сжигают города и поля. Смотри!

Посидион, идя с Варинием вдоль земляного вала, медленно поднял голову.

Так они вышли за пределы городских стен.

Из римского лагеря доносились отрывистые приказы центурионов и бряцание оружия.

— В Риме и Капуе, — сказал Вариний, — мне говорили о тебе. Трибун VII легиона, Кальвиций Сабиний, сказал, что ты бывал во всех провинциях республики, много писал, преподавал в Риме и даже на Родосе!

Он усмехнулся:

— Писатель, философ, греческий ритор! Ты, должно быть, знаешь все о том, как следует обращаться с рабами. В любом случае, ты их любишь. Ланиста Капуи, Лентул Батиат, сказал, что ты давал хорошие деньги за фракийца, гладиатора, который, говорят, возглавил это полчище крыс. Он что, в твоем вкусе?

Вариний присел на край земляного вала.

— Боги благосклонны ко мне, раз послали мне тебя именно сейчас. Ты расскажешь об этом фракийце все, что тебе известно. Только не говори, что он так же гладко выбрит, как твои любимчики! Я тебя слушаю.

Посидион молчал, устремив взгляд на краснеющий горизонт.

— Я спрашиваю тебя, Посидион! Претор Рима ожидает твоего ответа.

— Он называет себя Спартаком, — тихо начал ритор. — Он напал на меня по дороге во Фракию, убил моих рабов. Легионеры VII легиона поймали его. Я видел, как он сражался.

Вариний пожал плечами.

— Сражался! Крысы кусаются, а не сражаются.

— Спроси у трибуна Амилла, который командовал армией Капуи, и у пехотинцев Клавдия Глабра!

Вариний резко поднялся, оттолкнул Посидиона, сделал несколько шагов, затем передумал и вернулся к ритору. Его лицо выражало крайнее презрение.

— Армия Амилла, воины Глабра!.. Это трусы, а не римские солдаты! Они отступили, даже не оказав сопротивления. Люди Глабра бежали от Везувия до самых Кум, как ягнята, за которыми гонятся волки. Если бы я не остановил их ударами бича, они добежали бы до Рима!

— Не Дионис ли внушает страх тем, кто преследует Спартака? — сказал Посидион. — За фракийцем следует прорицательница, жрица…

— Ты грек, поэтому веришь во все эти сказки, — сказал Вариний. — Батиат и Кальвиций Сабиний предупреждали меня, но я хочу услышать эти небылицы из твоих уст. Не забывай, что боги даровали Риму могущество. Они выбрали нас, чтобы управлять народами. Сегодня я велел зарезать быка, его кровь окропила меня. Эти крысы ничего не смогут сделать ни против меня, ни против людей, которыми я командую. Фурий и Коссиний уничтожат их. Я приглашу тебя посмотреть на казнь!

Он ткнул указательным пальцем в грудь ритора.

— Твоих бритых юнцов я оставлю у себя, чтобы быть уверенным в твоей преданности Риму. Они видели пожар. Я требую, чтобы они забыли о нем. До возвращения Фурия ты отвечаешь за них головой, Посидион! А дальше я решу, как поступить с ними.

Претор удалился, закутавшись в плащ, который развевался на ветру, пропитанном едким запахом жженой травы.

32

Спартак шел в раскаленном рыжем дыму пожара к человеку, стоявшему на коленях на террасе виллы.

— Он грек, — сказал Крикс. — Говорит, что знает тебя.

Человек стоял неподвижно, опустив голову. Спартак разглядел лысину и венчик растрепанных волос, грузное тело. Крикс приставил меч к затылку человека.

— Он пришел не один, — продолжал Крикс, указывая на двух юношей, которых держали Эномай и Виндекс.

— Они были в Кумах и видели римский лагерь. Претор Публий Вариний велел своему легату и другому претору отрубить нам руки, ноги, уши и выколоть глаза.

Крикс усмехнулся и ударил ногой стоящего на коленях человека.

— Нужно вернуть их греку с отрубленными кистями рук.

Юноши молчали.

Один был светловолосым, с кожей, гладкой, как у женщины. Другой, более хрупкий, походил на ибера или нумидийца, череп его был гладко выбрит, брови выщипаны. Первого звали Скорп, второго — Алкей.

Они метались, пытаясь пробиться к Спартаку, а когда Эномай и Виндекс заставили их встать на колени, застонали и начали быстро говорить, перебивая друг друга. Они рабы, но их хозяин, грек Посидион, обещал освободить их. Они хотят быть свободными и бороться. Они бежали из Кум вместе с хозяином, чтобы присоединиться к армии свободных людей.

— Они боятся. Претор сказал греку, что заберет их. А греки бывают сильно привязаны к своим любимцам.

Жестом Спартак попросил Эномая и Виндекса увести рабов, крикнул вслед, что нужно отвести их к Курию, чтобы он начал их обучать обращению с оружием.

Затем фракиец сжал запястье Крикса, велел убрать меч от затылка стоящего на коленях человека. Тот поднял голову, и Спартак узнал греческого путешественника, на которого напал во Фракии. Потом он видел его в Риме, на рынке рабов. Грек хотел купить его, но Лентул Батиат заплатил больше.

Спартак наклонился к Посидиону.

— Ты хотел видеть меня? Говори.

Он отвел глаза. Ему не нравился взгляд грека, мягкий и просящий, как у собаки, которая ждет кость.

— Что ты здесь делаешь? — продолжал он так зло, как будто бил ногой упрямое животное, чтобы подчинить его. — Ты свободный человек, гражданин Рима, рабовладелец. Может, ты — глаза и уши претора? Тогда ты лишишься и того, и другого.

Они вошли на виллу. Атрий был наполнен дымом. Спартак окунул голову в бассейн. Посидион сделал то же самое.

— Легат Фурий вчера покинул лагерь в Кумах с двумя тысячами воинов, он идет на тебя, — сказал Посидион. — Претор Вариний получил от Сената приказ убить всех рабов от Везувия до Вольтурно, от Нолы до Капуи и Кум.

— Ты дорожишь своими любимчиками, — заметил Спартак. — И боишься за свою жизнь. Ты римский гражданин, но остаешься греком: побежденным.

— Я не хочу, чтобы ты был побежден, — сказал Посидион.

Он опустил глаза, будто застеснявшись своего признания.

— Я хочу, чтобы ты жил! — продолжил он тверже и поднял голову. — Твоя победа станет победой всех, кого унижают римляне, всех побежденных ими народов. Я хочу остаться с тобой, чтобы написать о твоей войне. Я читал повествование Диодора Сицилийского о восстании рабов на его острове. Я расскажу о твоей войне.

— Будь осторожен, Спартак! — вскричал Крикс, выхватив кинжал. — Этот грек околдует тебя своими словами! Греки все таковы. Они затуманивают твой разум своими речами, но остаются верны хозяевам. Они всегда были и будут союзниками и слугами римлян. Не доверяй ему! Он выдаст тебя. Позволь мне убить его, Спартак, или вырвать ему язык.