Читать книгу "Платформа - Мишель Уэльбек"

– Конечно же, мы выбрали вас не случайно. Ваша деятельность в «Нувель фронтьер» хорошо известна специалистам. В определенном смысле, вы создали школу. Не стремясь предлагать самую низкую цену или самые лучшие условия, вы всякий раз очень точно угадывали сумму, которую клиент готов заплатить за данный уровень комфорта; именно такой философии придерживаемся и мы. И что еще очень важно, вы участвовали в создании марки, имеющей собственное лицо. В «Авроре» нам это не всегда удавалось.

На столе у Легана зазвонил телефон; он ответил коротко, затем под­нялся и повел Жана Ива по длинному коридору, выложенному бежевым кафелем. Жан Люк Эспиталье занимал огромный кабинет, метров двад­цать в длину, не меньше; в левой его части помещался стол мест на пят­надцать, за которым проводились совещания. Эспиталье с улыбкой под­нялся им навстречу. Он был довольно молод – никак не больше сорока пяти, невысокого роста, с залысинами, и выглядел на удивление скром­но, можно сказать, неприметно, словно желал показать, что к собствен­ной значительности относится иронически. Вряд ли этой иронии стоит доверять, подумал Жан Ив; выпускники Национальной школы админис­трации известны своей наигранно-шутливой манерой держаться. Они устроились в креслах за низким столиком, стоявшим перед письменным столом. Прежде чем заговорить, Эспиталье долго смотрел на Жана Ива с какой-то робкой улыбкой.

– Я очень уважаю Жака Майо, – произнес он наконец. – Он создал прекрасное предприятие, очень оригинальное, в высшей степени куль­турное. Такое встречается не часто. Между тем я полагаю – хотя и не желаю, чтобы мои предсказания сбылись, – что французским туроперато­рам надо готовиться к исключительно тяжелому периоду. В ближайшее время – на мой взгляд, это вопрос нескольких месяцев – на рынок ри­нутся английские и немецкие фирмы. Они располагают средствами, в два-три раза превышающими французские, и предлагают туры на 20–30 процентов дешевле при аналогичном или даже лучшем качестве услуг. Конкуренция будет жесткой, жестокой. Говоря яснее, будут жертвы. Я не хочу сказать, что «Нувель фронтьер» окажутся в их числе, нет. Это компания с ярко выраженной индивидуальностью, ее акционеры со­ставляют сплоченный коллектив, она скорее всего устоит. Однако бли­жайшие годы будут трудными для всех. – Он вздохнул, потом продолжил: – «Аврора» находится в несколько ином положении. Мы являемся бесспорным мировым лидером на рынке отелей бизнес-класса, мало подверженном изменениям. Мы почти не задействованы на рынке ту­ризма, неустойчивом и чувствительном к экономическим и политичес­ким колебаниям.

– Именно поэтому меня и удивило приобретение вами «Эльдорадора», – вставил Жан Ив. – Я полагал, что ваше приоритетное направле­ние – это гостиницы для бизнесменов, особенно в Азии.

– Совершенно верно, – спокойно ответил Эспиталье. – К примеру, в одном только Китае существуют колоссальные возможности развития такого типа гостиниц. У нас накоплен огромный опыт, мы знаем, как за это взяться: вообразите себе сеть отелей «Ибис» или «Формула-1» в та­кой огромной стране. При всем при том… как бы вам объяснить? – Он задумался, посмотрел в потолок, повернул голову направо, потом снова перевел взгляд на Жана Ива. – «Аврора» имеет свои маленькие тайны, – произнес он наконец. – Поль Дюбрюль часто повторял, что единствен­ный секрет успеха – вовремя появиться на рынке. Вовремя значит не слишком рано: истинные новаторы редко получают максимальные прибыли от своих изобретений, сравните «Эппл» и «Майкрософт». Но и не слишком поздно. И тут наша скрытность сослужила нам хорошую служ­бу. Если вы развиваетесь незаметно, без шумихи, то, когда ваши конкуренты просыпаются и решают занять свободную, как они рассчитывают, нишу, выясняется вдруг, что они опоздали: вы уже заблокировали все подходы и получили решающее конкурентное преимущество. Наша из­вестность намного меньше нашей реальной значимости; и это, скажем так, было нашей сознательной политикой. – Он снова вздохнул. – Одна­ко время не стоит на месте. Сейчас уже каждый знает, что мы занимаем лидирующее положение в мире. Сейчас не нужно – и даже опасно – де­лать ставку на чрезмерную скрытность. Компания такого уровня, как «Аврора», должна иметь лицо. Гостиницы для деловых людей – это вер­ный бизнес, он гарантирует высокие и постоянные доходы. Но он, как бы это сказать, недостаточно увлекателен. О деловых перемещениях люди говорят редко и неохотно. У нас имелись две возможности создать привлекательный образ в глазах широкой публики: туроператорская де­ятельность и курортные отели. Работа туроператоров дальше от нашей основной специализации, хотя там есть весьма крепкие предприятия, готовые сменить владельцев, и мы чуть было не пошли по этому пути. А потом подвернулся удобный случай с «Эльдорадором», и мы за него ухва­тились.

– Хотелось бы все-таки уточнить вашу цель. Вы заинтересованы в коммерческом успехе или в создании имиджа? – спросил Жан Ив.

– И то и другое… – Эспиталье замялся, заерзал на стуле. – Положе­ние «Авроры» осложняется тем, что ее акционеры разобщены. Из-за это­го в 1994 году поползли слухи, что кто-то, дескать, предложил купить ак­ции компании. Сейчас могу сказать с уверенностью, – в подтверждение своих слов он решительно хлопнул рукой по столу, – что они не имели под собой никаких оснований. Тем более неуместными они были бы те­перь: у нас нет задолженностей, и ни одна компания в мире – я говорю не только о тех, кто занимается гостиничным бизнесом, – не отважится на подобную авантюру. Однако в отличие от, скажем, «Нувель фронтьер» наши акционеры никак не организованы. Поль Дюбрюль и Жерар Пелиссон были, по сути, предпринимателями старого типа – великими предпринимателями, на мой взгляд, одними из величайших в нашем ве­ке. Но они не стремились сохранять контроль над акционерами, что и осложняет сегодня наше положение. Мы с вами знаем, что в иных ситуациях нужны расходы ради престижа: они улучшают стратегические позиции компании, хотя и не приносят немедленной выгоды. Мы знаем также, что иной раз необходимо поддержать убыточный сектор, когда рынок еще не созрел или в случае временного кризиса. Новое поколе­ние акционеров соглашается на это с большим трудом: теория быстрой окупаемости чудовищно испортила умы.

Жан Ив хотел было что-то сказать, но Эспиталье остановил его жес­том.

– Замечу, однако, – продолжал он, – что наши акционеры все-таки не идиоты. Они прекрасно понимают, что такая сеть, как «Эльдорадор», не может сделаться рентабельной за один год, возможно, и за два тоже. Но на третий год они начнут сопоставлять цифры, и выводы не заставят себя ждать. И вот тут – пусть у вас будут распрекраснейшие проекты, су­лящие бездну возможностей, – я уже ничего не смогу поделать.

Наступило продолжительное молчание. Леган сидел неподвижно, опустив голову. Эспиталье задумчиво водил пальцем по подбородку.

– Все ясно, – произнес наконец Жан Ив и еще через несколько се­кунд добавил спокойным деловым тоном: – Я дам вам ответ через три дня.

3

В следующие два месяца я видел Валери очень часто. Собственно говоря, мы виделись каждый день, за исключением одного уик-энда, когда она уезжала к родителям. Жан Ив решил согласиться на предложение «Авро­ры»; Валери решила последовать за ним. Помнится, она прокомментиро­вала это так: «Мои налоги возрастут до 60 процентов». В самом деле, хо­тя зарплата ее увеличивалась с сорока до семидесяти пяти тысяч франков в месяц, разница, с учетом налогов, оказывалась не такой уж значительной. Она знала, что с марта, когда она перейдет в «Аврору», ей предстоит вкалывать изо всех сил. Пока же все шло хорошо: они объяви­ли в «Нувель фронтьер» о своем уходе и теперь спокойно передавали де­ла. Я советовал Валери откладывать деньги, открыть специальный счет или не знаю что; хотя, по правде говоря, мы совсем не задумывались о та­ких вещах. Весна выдалась поздняя, но мы не огорчались. Когда потом я размышлял об этом счастливом периоде жизни с Валери – как ни стран­но, у меня осталось о нем очень мало воспоминаний, – я пришел к выво­ду, что человек не создан для счастья. Чтобы получить реальную практи­ческую возможность счастья, человек должен был бы преобразиться – трансформироваться физически. Чему уподобить Бога? Во-первых, разу­меется, женскому нижнему "я"; а кроме того, например, пару в турецкой бане. Словом, чему-то такому, в чем мог бы реализоваться дух, потому что материя уже пресыщена наслаждением. Я теперь совершенно убежден, что дух еще не родился, он ждет своего часа, и рождение его будет труд­ным; пока мы имеем о нем неполное и неверное представление. Когда я доводил Валери до оргазма, когда тело ее содрогалось в моих объятиях, меня порой охватывало мгновенное, но пронзительное ощущение, что я поднимаюсь на новый, совершенно иной уровень сознания, где не суще­ствует зла. В минуты, когда ее плоть прорывалась к наслаждению, время останавливалось, а я чувствовал себя богом, повелевающим бурями. И в этом заключалась моя первейшая радость – несомненная, совершенная.