Читать книгу "Легенды Дерини - Кэтрин Куртц"

— Но разве это возможно? — прошептала она испуганно, но одновременно в восторге от собственной смелости. — Кто же нас поженит? Ваш местный священник или капеллан моего отца? Кто из них скорее согласится при таких обстоятельствах?

Дункан облизнул пересохшие губы. Его глаза от волнения сделались почти прозрачными, и он слепо уставился куда-то поверх ее плеча, воображая себе возможную реакцию окружающих, как только те узнают об их безумном, невероятном поступке. Что скажет епископ Браден, его наставник в Грекоте, один из тех, кто был всегда уверен, что из Дункана выйдет превосходный священник? Что скажет король Брион? Аларик? Их родители? Кевин, Бронвин, все Мак-Лайны, Мак-Ардри и их близкие и дальние родичи?..

— Нам не нужен священник, — хрипло прошептал он наконец, чувствуя, как сердце его яростно колотится в груди от подобной дерзости. — Поскольку впоследствии мы намерены пожениться должным образом, когда все обо всем узнают и ничего нельзя будет изменить, то сегодня нам можно обойтись без священника. Я читал об этом в прошлом семестре… когда у нас были занятия по каноническому праву.

— Но это же незаконно! — возразила Мариса. Надежда угасла на ее лице, и она вновь впала в отчаяние. — Как же можно без священника? Разве такие свадьбы бывают?

— Это именуется «per verba de praesenti», — пояснил он ей, намеренно пользуясь латынью, чтобы придать своему заявлению весомости. — Клятва, произнесенная перед свидетелями. Она имеет ту же силу, что брак в присутствии священника… только затем его надлежит должным образом освятить. Люди, живущие высоко в горах, постоянно так поступают, — в тех местах, где нет своей церкви, и им приходится дожидаться, пока странствующий священник не забредет в их края.

— Но кто станет нашим свидетелем? — спросила Мариса, к которой вернулась ее всегдашняя практичность. — И где и когда мы сможем это сделать? Мы должны решиться сегодня, это правда… но где?

— Единственный свидетель, кто мне приходит на ум и кто точно не проболтается — это Бронвин. — Дункан вздохнул. — Но она нам не подойдет. Она еще несовершеннолетняя и не сможет за нас поручиться.

Мариса удивленно воззрилась на него. Учитывая, что возлюбленный только что отверг единственного свидетеля, на которого они могли бы рассчитывать, она не понимала, почему Дункан по-прежнему не желает отчаиваться.

— О чем ты думаешь? — спросила она, взяв его за подбородок, чтобы взглянуть в лицо. — У тебя такой странный взгляд, словно ты видишь перед собою ангелов.

Дункан с трудом заставил себя вернуться к реальности. С лицом, исполненным неземного спокойствия, с глазами, горящими надеждой, он опустил руки на плечи Марисе.

— Вот почему выгодно иметь в женихах человека, который готовился стать священником, — заметил он, и на губах его наконец заиграла легкая улыбка. Мариса отчасти начала успокаиваться: теперь он уже не казался пришельцем из какого-то иного мира. — Мы поженимся в герцогской часовне… лучше всего прямо в полночь, поскольку это особый, священный час, а свидетель будет ждать нас на месте. Собственно говоря, Он находится там и сейчас… Он там всегда, вот почему Он нам так идеально подходит.

Мариса уловила почтение, с которым он произносил это слово «Он».

— Пригласить Господа Бога в свидетели?!

Он крепче сжал ее плечи и дружески встряхнул девушку.

— Разве ты не понимаешь, любимая? — воскликнул он. — Бог — единственный, кому мы можем доверять. Он никогда не предаст нас. Он не участвует в ссоре наших отцов. Он скорбит по всем погибшим точно так же, как и мы с тобой. Мы обменяемся клятвами перед Ним, в присутствии освященных облаток на алтаре… Во имя всех святых, Мариса, во всех Одиннадцати Королевствах нам не найти лучшего и более достойного свидетеля!

Неожиданно он улыбнулся.

— И, кроме того… разве кто-то сможет упрекнуть Бога во лжи и оспорить то, что отныне мы с тобой будем женаты по закону?

Мариса толкнула его кулачком в плечо.

— Кто посмеет призвать Его к ответу? — воскликнула она. — Прошу тебя, Дункан, не богохульствуй!

— Прости меня, я непременно покаюсь… как только у меня перестанет кружиться голова от радости. — Но уже спустя мгновение он вновь сделался серьезен. — Ну, так что скажешь, Мариса Мак-Ардри? Согласна ли ты выйти за меня сегодня в полночь в часовне моего отца, где не будет никого, кроме нас самих и Отца Небесного, на чью волю отныне мы станем уповать?

— Я согласна, — негромко отозвалась она… так, что он едва расслышал эти слова. — Но… когда все об этом узнают, не смогут ли они аннулировать наш брак?

— У них не будет на это права, если мы доведем дело до конца. Это называется «консуммацией брака», — пояснил Дункан, сам поражаясь, что смог спокойно и без колебаний выговорить слова, наполненные для него столь глубоким смыслом. Теперь они были не просто двумя влюбленными подростками, но взрослыми ответственными людьми, просчитывающими все последствия своего шага.

Щеки Марисы раскраснелись, а затем румянец распространился от корней волос до самой груди.

— О…

Дункан ласково и нежно поцеловал ее в губы, стараясь не показать, как сильно колотится его сердце. То, что они намеревались сделать, это было чистейшее безумие… Безумие и любовь, — а любовь всегда священна.

Что скажут их родители? Что подумают наставники и придворные? Одобрит ли их поступок король? А сам Господь Бог… одобрит ли Он? Безумие, чистейшее, восхитительное безумие!

— Тебе лучше скорее вернуться к матери, прежде чем тебя хватятся, — заявил Дункан, при этом так сильно сжимая возлюбленную в объятиях, словно намеревался никогда больше не отпускать. — Стража сменяется ровно в полночь, и они первым делом проверяют коридор у часовни. Поэтому выходи из комнаты, как только услышишь колокола аббатства: они всегда звонят на пять минут раньше. К тому времени, как ты окажешься у часовни, стражники уже уйдут. Я буду ждать тебя там.

— Совсем не такую свадьбу мы представляли себе, правда? — негромко промолвила Мариса, но в ее голосе не было ни упрека, ни огорчения, ибо она тоже, подобно Дункану, удивительно повзрослела за этот день… или даже за последние минуты. — Тайком в полночь… только мы одни и Господь Бог…

— Ты не пожалеешь об этом… Клянусь, я все сделаю, чтобы ты об этом не пожалела! — заявил Дункан. — А пока мы должны просто смотреть на это как на жертву во благо тех, кого мы любим. Но как только подходящее время настанет… Как только все слегка успокоятся и мы будем знать, что не вызовем гнева родителей, сказав им правду… Все будет в порядке… Мы получим и трубачей; и нарядных гостей… Все, о чем мы мечтали…

Его кажущаяся уверенность в себе оказалась заразительной. Поднимаясь по лестнице, Мариса уже улыбалась и, задержавшись наверху, кончиками пальцев послала возлюбленному воздушный поцелуй. Она так и не увидела, как Дункан привалился к стене у подножия лестницы и с тяжелым вздохом зажмурил глаза в тщетной попытке обрести хоть подобие спокойствия в этом обезумевшем мире.