Читать книгу "Надежда в подарок - Шэрон Кендрик"

Невероятно, но она начала скучать по своей безумной семье. Всей семье. Возможно, ее мать слишком слаба в отношениях с отцом, но для своих детей она всегда была рядом, когда они нуждались в ней. Писем по электронной почте стало недостаточно, особенно после последнего сообщения, когда ее мама написала, что все бы отдала, чтобы увидеть свою девочку беременной.

Она скучала даже по сестрам. С Аллегрой они не виделись с самого приема. И ей ужасно не хватало энергичности и энтузиазма порой слишком эксцентричной Иззи.

Теперь, когда все Джексоны узнали о ее беременности, возможность уехать домой и позволить родственникам заботиться о ней вместо Хасана уже не казалась Элле плохой идеей. Внезапно она поняла, что помощь шейха имела свою цену, значимость которой постепенно прояснялась. Она не могла больше оставаться бесхарактерной женой, готовой терпеть любое поведение от своего мужа.

Беспокойные мысли разъедали ее изнутри, и наконец она поняла, что не может больше выносить жизни в чужой стране. И ей придется сказать об этом Хасану. Она объяснит, что не считает свое пребывание в Кашамаке потерей времени, потому что им, по крайней мере, удалось наладить вполне цивилизованные отношения и узнать друг друга лучше. Она не будет противиться его встречам с сыном. Она сделает все, чтобы они проводили так много времени вместе, как он пожелает. Она никогда не позволит мужчине, брошенному собственной матерью, остаться в стороне от своего сына или дочери.

Изведя себя вконец, она решилась поговорить с ним за завтраком.

Привычным жестом Элла налила мед в креманку с йогуртом, удивляясь тому, что не чувствует привычной нервозности. Она видела, как Хасан наблюдает за ней, поэтому решительно отложила ложку и посмотрела ему в глаза.

— Ты все еще не спишь по ночам? — спросил он первый. — Даже после того, как я предоставил всю кровать тебе?

— Нет. — Она покачала головой. — Мне становится все неудобнее спать.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать? — спросил он.

Искушение сказать «да» было велико, но Элла сдержалась. Она хотела, чтобы он снова оказался в ее постели и держал ее в своих объятиях. И, несмотря на попытки запретить себе делать это, она позволила немного помечтать, как бы это было. Она представила, что они могут обсуждать все вопросы, делиться своими сомнениями и страхами. Но реальность вернулась слишком быстро. Перед ней сидел холодный человек с пустым взглядом, который сказал ей, что никогда не сможет полюбить. Она — сумасшедшая женщина, согласившаяся на брак с ним.

— Да, можешь. — Она заколебалась, до боли сжимая дрожащие пальцы. — Можешь.

Ее тон заставил Хасана нахмуриться.

— И о чем пойдет речь, Элла?

Повисла пауза.

— Я хочу домой.

Хасан кивнул, чувствуя, как его желудок сводит от страха неотвратимости.

— Домой? — эхом отозвался он.

— Да, домой. Я хочу повидаться с семьей.

— Но я думал, они сводят тебя с ума!

— И довольно часто! — Ее глаза были полны слез, когда она вновь посмотрела на него. — Но они, по крайней мере, что-то чувствуют. У них есть сердце, и они способны сострадать, даже если не всегда бывают правы.

Ее заявление прозвучало кристально прозрачно, и внезапно Хасану пришлось признать то, что он всегда считал невозможным. Что, несмотря на все их недостатки, Джексоны умеют выражать свои эмоции. Возможно, их жизнь полна хаоса, но они не бегут от проблем и не прячут чувства. А он всегда презирал подобное. Или, возможно, он всегда завидовал подобному свойству? Его рот напрягся.

— Ты скучаешь по ним?

— Да, — сказала она, чувствуя жгучую боль в груди. — Я здесь живу словно тень, Хасан. Как невидимка. Я хочу улететь домой, где меня будут окружать знакомые дружеские лица, где смогу поесть рождественское печенье и послушать праздничные п… песни…

К своему ужасу, Элла поняла, что из ее глаз льются потоки слез, а Хасан пытается обнять ее. Она оттолкнула его руки.

— Не надо, — уверенно сказала она, зная, что его прикосновение снова заставит ее забыть обо всем. — Прошу тебя, не надо. Ты четко дал мне понять, что не хочешь, чтобы я была рядом с тобой. Пожалуйста, не позволяй надеждам снова поселиться у меня в душе. Жизнь перенесла меня в этот прекрасный дворец, который стал для меня золотой клеткой. Хотя я не перестаю бояться, что ты просчитал все с самого начала.

Хасану стало трудно дышать. Он понял, что попался в собственную ловушку, двери которой наконец захлопнулись за ним. Он отталкивал ее, чтобы защитить себя. Отталкивал и отталкивал, пока она не сочла это невыносимым. Теперь она хотела сбежать, и это полностью его вина. Хасан взглянул в ее бледное лицо и на ее огромный живот, и его пронзила острая боль сожаления.

— Ты почти на восьмом месяце беременности, — сказал он.

— И что?

— Авиакомпании не разрешат тебе подняться на борт.

— У тебя свой самолет, Хасан, не думаю, что проблема в этом.

Он молча поднялся из-за стола и подошел к окну, разрываемый противоречивыми мыслями. Что будет, если он уговорит ее остаться? Чего она хочет от него на самом деле? В глубине души он это знал. Она хочет невозможного. Она хочет, чтобы он стал тем, кем не будет никогда: любящим заботливым партнером, о котором мечтает каждая женщина.

Он отвернулся от окна и встретился с ней взглядом. Ее глаза были полны воинственной решимости, руки скрещены на груди. Внезапно он осознал, что в его жизни существует область, в которой он проявляет себя трусом. Он так боится пережить заново боль, испытанную в детстве, что не готов рискнуть на пути к счастью. Может, стоит попробовать стать тем, кем она хочет его видеть?

— Возможно, ты права, — медленно начал Хасан. — Я виноват в том, что отталкивал тебя. Но если это тебя как-то утешит, я хотел сделать, как лучше.

— Лучше кому? Тебе? Или мне? И что получилось? Ты бродишь по дворцу, строя из себя недосягаемого гордого и одинокого монарха, а я сижу, словно птица в золотой клетке, в своих апартаментах.

— Я все понимаю. — Он задержал дыхание, примеряя на себя новую роль дипломата в супружеском споре. — Поэтому спрашиваю тебя: не хочешь ли ты отправиться в небольшое путешествие.

— Речь именно об этом, Хасан, — путешествие назад в Англию.

— Нет, я не об этом. — Он покачал головой. — У моего брата есть традиционный бедуинский шатер на северной границе пустыни Серхетабат. Это не очень далеко, но там совсем другой мир. Мы можем отправиться туда и провести там пару ночей. — Его темные глаза сузились. — Ты немного отвлечешься, Элла. Что скажешь?

Несмотря на все, что произошло между ними, Элла почувствовала искушение. Конечно, две ночи в бедуинском шатре позволят им снова сблизиться. Но именно из-за этого ее ноющее от боли сердце подсказывало ей, что это будет очередным безумием. Она не могла понять, что означает его предложение. Он пытается сказать ей, что понимает ее страхи и хочет помочь побороть их, или просто пытается сделать все, чтобы оставить ее в Кашамаке?