Читать книгу "Курьер.ru - Вячеслав Антонов"

«Да будет целью солдатской амбиции точная пригонка амуниции». Все он же, К. Прутков.

— Ну как? — спросил Чен, критически оглядев Шинкарева.

— Нормально.

— Раз нормально, давай ужинать.

На ужин давали рис со свининой, приправленный тушеными овощами; на десерт — бутылка холодной минеральной воды, бананы.

— Вот какое дело, Эндрю, — начал Чен, утолив первый голод. — В ближайшее время назначена атака на перевал, занятый мусульманами. Ключевую роль будут играть два батальона — Первый и Второй ударно-штурмовые.

— То есть китайский и русский?

— Именно. Действовать они должны с разных сторон, но скоординированно, а в определенное время и в определенном месте — встретиться. Понятно?

— Чего тут не понять?

— Хорошо. Для взаимодействия подразделений в бою, как ты знаешь... ты кто, кстати, по званию?

— Капитан.

— Основная воинская специальность?

— Танкист. Только опыта маловато.

— Неважно. Так вот, для взаимодействия в бою используется связь, на которой работают офицеры, хорошо понимающие друг друга и ситуацию в целом. С нашей стороны такой офицер — я. У русских до последнего момента подходящего человека не было. Но теперь он появился.

— То есть я?

— То есть ты. И права на отказ у тебя нет.

«Не спрашивай, какой там редут, а иди, куда поведут!» Не в бровь, а в глаз бьет мыслитель — только искры сыпятся.

И все-таки.

— А почему это — нет? Вот возьму, да откажусь. Я не «дикий гусь», контрактов с вами не подписывал.

— Положение серьезное, Эндрю, почти критическое. В таких условиях возиться с тобой нет ни времени, ни возможностей. А знаешь ты много. Поверь, специально тебя никто не подставлял, так что-либо ты действуешь с нами, либо — сам понимаешь...

«Закон — тайга! Вот так и кончится курьерская дорожка. А с другой стороны, можно и поторговаться, в такой-то ситуации. Скажем, по поводу Крысы. Только не сейчас».

— Ну что, вопросы есть? — спросил Чен.

— Нет вопросов, товарищ капитан...

— Господин капитан. Да ты ешь, ешь! Вкусно?

— Неплохо, — похвалил Шинкарев. — Про отказ-то я понял. Но тогда хотелось бы пораньше попасть в батальон, познакомиться с командиром и вообще. Кто там командир?

— Командир русский, точнее... не знаю, сам разберешься. Офицер он храбрый и грамотный. Скажи, ты хорошо выспался? Никто тебя не беспокоил? — при этом Чен внимательно посмотрел в глаза Андрею.

— Хорошо, — пожал плечами тот. — А почему ты спрашиваешь?

— Потому, что этой ночью тебе спать не придется. Забирай ствол и пошли.

Внезапно фургон вздрогнул. Недалеко стали бить минометы, отрывисто и сухо. Снаружи стрельба слышалась яснее, работали тяжелые гаубицы. Андрей напряженно вслушался: похоже, работали 155-миллиметровые американские самоходки М109. За лесом вспыхивали яркие полосы реактивных снарядов, уходившие в сторону темной горы. Высоко на склоне разгорелось пламя, на его фоне замелькали крошечные силуэты деревьев.

В непроглядной темноте одновременно с разрывающим уши грохотом возник ослепительно-белый круг, обведенный желто-красным сиянием. В центре на мгновение появились черные силуэты массивной пушки и нескольких людей. Круг пропал, рассыпавшись на искры, затухая на сетчатке зеленым негативом. Чуть ближе темноту прорезали пересекающиеся линии трассеров. В такт частому грохоту выстрелов и звону отлетающих гильз во вспышках мелькали очертания двуствольного 35-миллиметрового «Эрликона».

«Действительно, вооружены неплохо. Что ж тогда воюют хреново? Или не дают хорошо воевать?»

— Стой, кто идет! — окликнул часовой у русского лагеря.

— Офицер связи Первого батальона, к командиру, — ответил Чен. — Где он?

— В радиомодуле.

В лагере было темно, костер и все наружные огни погашены. Между палатками двигались солдаты в полном вооружении. Виднелся свет в одной из палаток, там звучал тихий разговор. Общее ощущение — «скоро».

Фургон РЭБ отличался от других армейских машин только ушастой антенной на кунге. Внутри было чисто, все блестело белой эмалью, слышалось ровное гуденье вентилятора. Офицер-таджик внимательно смотрел на монитор из-за плеча оператора. На мониторе воспроизводилась карта-схема местности, на которой черными кружками обозначались засеченные радиостанции, сотовые и спутниковые телефоны.

Оператор подвел курсор к одному из кружков, набрал на клавиатуре команду, и динамик заговорил гортанным кавказским голосом: «Муса, слышишь меня? Это Шамиль! Кяфиры пойдут по ущелью, подкинь туда еще цинков, цинков подкинь...» Оператор записал текст перехвата, ввел новую команду, и вместо голоса в эфире раздался только треск и вой. Офицер скомандовал связисту: «Передавай артиллерии!» Оператор начал диктовать по-английски: «Хай, Джонни, это Сергей. Квадрат двадцать — двадцать пять, по улитке четыре, опорный пункт над ущельем, как понял меня, прием...»

Закончив со связистом, таджик обернулся к вошедшим. Он был среднего роста, загорелый, до синевы выбритый. Знаков различия на нем не было, как и у всех в этом лагере.

— Здравия желаю, господин... — неуверенно начал Андрей.

— Товарищ, — поправил его офицер, протянув руку. — Майор Данияров.

— Капитан Шинкарев.

— Очень приятно. Здравствуйте, Чен.

— Привет, Рахим. Доставай карту, обсудим кое-что.

Через полчаса Чен стал прощаться.

— Подожди, — остановил его Рахим, достав откуда-то бутылку коньяка и три пластмассовых стаканчика.

— Много нельзя, поэтому сразу четвертый тост — чтобы за нас не пили третий.

— Ну, до связи! — попрощался Чен и ушел.

— Давайте, Андрей, подойдем к ребятам, — предложил Рахим Шинкареву.

В большой палатке-столовой солдаты тихо разговаривали за чаем. Все взрослые, здоровые мужики, молодых лиц не много. Тут же был Есаул, которого Андрей встретил в патруле. В бою он и связист Сергей пойдут вместе с Шинкаревым, а пока все присели к столу.

— ...Так о том и речь, — говорил по-русски человек в камуфляже. — Настоящий солдат вызревает только в большой стране, даже в глубинке большой страны. В Томской области или, черт знает, в Арканзасе каком-нибудь. В Европе нет хороших солдат.

— А сербы? Сербы-то хорошие солдаты?

— Да какие они, хрен, хорошие! В засаде подпустят албанцев, парой гранат перебросятся, а потом в деревне встречаются и спорят, кто кого победил.

— Точно, блин! А мы с ними в обороне сидели, так чистый смех: на одном склоне горы сербские окопы, на другом — мусульманские. Друг друга не видно, зато не убьют. Дома не взрывают, мосты не взрывают: «Нельзя, нам здесь дальше жить!» Приезжаем на позиции, они воют: «Все, русские приехали, теперь война начнется!»