Читать книгу "Игра ангела - Карлос Руис Сафон"

— Никогда в том не сомневался, дон Педро.

В тот вечер Видаль пил больше обычного. За много лет янаучился распознавать все оттенки его настроения, замечать внутреннеебеспокойство и безошибочно угадывал, когда он старался о чем-то умолчать. Мнепоказалось, он пришел неспроста. Когда запасы аниса были исчерпаны, я налил емуизрядную порцию бренди и стал ждать.

— Давид, есть вещи, о которых мы с тобой никогда неговорили…

— О футболе, например.

— Я серьезно.

— Я вас слушаю.

Он одарил меня долгим взглядом, словно его одолевалисомнения.

— Я всегда старался быть тебе добрым другом, Давид. Тыведь это понимаешь, правда?

— Вы давали мне намного больше, дон Педро. Я это знаю,и вы тоже знаете.

— Порой я задумываюсь, может, мне следовало вести стобой более честную игру.

— В каком смысле?

Видаль принялся рассматривать дно бокала с бренди.

— Существуют обстоятельства, о которых я тебе нерассказывал, Давид. И о них мне, наверное, стоило сообщить тебе много летназад…

Я выдержал паузу, короткую паузу, длившуюся вечность. О чембы Видаль ни порывался мне рассказать, было ясно, что все бренди на свете не способносклонить его к исповеди.

— Не беспокойтесь, дон Педро. Дело вытерпело годы,значит, до завтра терпит точно.

— Завтра у меня, возможно, не хватит мужества сказатьтебе.

Я вдруг сообразил, что впервые он предстает передо мнойтаким испуганным и потерянным. Что-то терзало его, лежало камнем на душе, и мнестало тягостно видеть его в столь мучительном затруднении.

— Давайте поступим так, дон Педро. Когда опубликуют ивашу книгу, и мою, мы встретимся, чтобы выпить за это, и вы расскажете мне все,что сочтете нужным. Вы пригласите меня в какой-нибудь дорогой изысканныйресторан, куда меня не пустили бы без вас, и вы сделаете любые признания, какиевам захочется. Идет?

Ближе к ночи я проводил Видаля до бульвара Борн. Там,опираясь на крыло «испано-суисы», его дожидался Пеп, облаченный в униформуМануэля, которая была ему велика размеров на пять, как и сам автомобиль. Кузовпредставлял собой печальное зрелище, испещренный царапинами и вмятинами, повиду совсем свежими.

— Облегченной рысью, да, Пеп? — посоветоваля. — Ни в коем случае не галопом. Медленно, но верно, как будто напершероне.

— Так точно, сеньор Мартин. Медленно, но верно.

На прощание Видаль крепко обнял меня. Когда он садился вмашину, мне показалось, что он несет на плечах тяжесть земного шара.

16

Наконец я поставил точку в романе Видаля и одновременнозакончил собственный. Через несколько дней ко мне домой без предупрежденияявился Пеп. В униформе, унаследованной от Мануэля, он выглядел ребенком вмаршальском мундире. В первый миг я вообразил, что он принес мне весточку отВидаля или даже от Кристины. Но я отверг эту мысль, как только наши взглядывстретились. Судя по его мрачному виду, он был чем-то очень встревожен.

— Плохие новости, сеньор Мартин.

— Что случилось?

— Это сеньор Мануэль.

Голос у него несколько раз срывался, пока он говорил, икогда я предложил ему воды, Пеп едва не разрыдался. Мануэль Сагниер скончалсятри дня назад в санатории Пуигсерды после продолжительной агонии. По желаниюдочери он был похоронен накануне на маленьком кладбище у подножия Пиренеев.

— Боже мой, — прошептал я.

Вместо воды я дал Пепу рюмку выдержанного бренди и усадил вкресло на галерее. Немного успокоившись, Пеп объяснил, что Видаль послал еговстретить Кристину. Она возвращалась сегодня днем на поезде, прибывавшем порасписанию в пять часов.

— Представляете, в каком состоянии сеньоритаКристина… — пробормотал он. Его удручала необходимость выступить в роличеловека, которому придется выражать ей соболезнования и утешать по пути вмаленькую квартирку над каретным сараем виллы «Гелиос», где она с детства жилас отцом.

— Пеп, мне кажется, тебе не стоит ехать на вокзалвстречать сеньориту Сагниер.

— Приказ дона Педро…

— Передай дону Педро, что я беру ответственность насебя.

Порция бренди и красноречие помогли. Он уехал, предоставивдействовать мне. Я пообещал сам встретить Кристину и привезти на виллу «Гелиос»на такси.

— Спасибо вам, сеньор Мартин. Уж вам-то лучше знать,как успокоить бедняжку.

Без четверти пять я шагал по направлению к новому зданиюФранцузского вокзала. Его недавно открыли с большой помпой. Всемирная выставка,[22] обогатила город россыпью чудес. Но лично мне больше всехнравился этот свод из стекла и стали, похожий на купол кафедрального собора.Возможно, правда, дело было лишь в том, что он находился недалеко от моего домаи я любовался им из окна кабинета в башне. На небе в тот день теснились черныетучи, набегавшие с моря и зависавшие над городом. Отдаленные раскаты грома,зарницы на горизонте и горячий ветер, пропитанный запахом пыли и насыщенный электричеством,предвещали сильную летнюю грозу. Когда я подошел к вокзалу, на землю упалипервые капли дождя, крупные, сверкающие, словно с неба посыпались серебряныемонеты. Не успел я выйти на перрон, чтобы встретить поезд, как на сводчатуюкрышу платформы обрушились потоки дождя. Сгустились сумерки, будто внезапнонаступила ночь. Темноту поминутно прорезали вспышки яркого света — молниисверкали над городом под аккомпанемент громовых разрядов, отголосков неистовойярости стихии.

Локомотив прибыл почти с часовым опозданием. Змеей стелилсяпо земле пар, с трудом проползая сквозь бурю. Я занял позицию в голове состава,чтобы не прозевать Кристину в толпе путешественников, уже начавших выходить наплатформу. Через десять минут все пассажиры разошлись, а она так и непоявилась. Я уже готов был возвратиться домой, подумав, что Кристина неприехала этим поездом, но в последний момент решил на всякий случай проверить,прогулявшись по перрону и внимательно заглядывая в окна купе. Я нашел ее впредпоследнем вагоне. Она сидела, прислонившись головой к стеклу, сотсутствующим взглядом. Я забрался в вагон и остановился на пороге купе.Услышав шаги, Кристина повернулась и посмотрела на меня без удивления, слабоулыбнувшись. Потом встала и молча обняла.