Читать книгу "Гнев Шибальбы - Лин Гамильтон"

— Я пришел назначить дату, — сказал он. — Как насчет ужина и ночного купания?

Мы условились встретиться через три дня, и я проводила его до ступенек выхода. Когда я наклонилась вдохнуть аромат цветов у лестницы, я почувствовала, как он коснулся губами моей шеи. Мы не проронили ни слова. Я смотрела, как он сел в джип и, махнув мне рукой, уехал.

Весь оставшийся вечер я, как могла, помогала Изе и Мануэле, а затем поужинала с ними в кухне. Иза сказала мне, что звонил адвокат дона Эрнана и сообщил, что завтра он ждет всю семью в офисе для оглашения завещания, и что я тоже приглашена.

Поздно вечером, когда я поднималась по ступенькам в свою комнату, Алехандро из-за конторки портье знаком показал, что мне звонят. Я взяла трубку в маленькой гостиной, расположенной позади конторки. Это был Антонио Валескес.

— Я нашел его! Кролика, который пишет. Вы можете встретиться со мной в музее завтра в девять утра? Музей будет закрыт, но я встречу вас у черного входа и впущу.

— Я приду, — сказала я, решив не рассказывать ему о том, что мне не составляло большого труда попасть в музей, если только после двух убийств кто-нибудь не додумался поменять замки.

Старина Антонио Валескес. Нервный маленький человек, который был в большом долгу перед доном Эрнаном. Он, должно быть, отправился прямо в музей из гостиницы и приложил все свои недюжинные исследовательские способности к решению этой проблемы.

Когда я легла, я была совершенно без сил. На этот раз мне приснилось, что я преследую кролика, похожего на кролика из «Алисы в Стране чудес», который ходил на задних лапах.

Я шла за ним по музею. Когда я собиралась схватить его, подо мной разверзлась яма, и я снова провалилась в черноту в окружении голосов.

Я села в постели, разбуженная собственным криком. Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось снова заснуть.

Когда я засыпала, я поймала себя на мысли, что молю о том, чтобы Валескес не умер и успел показать мне кролика. Как оказалось, информация о пишущем кролике сокращает продолжительность жизни ее обладателя. Осознав это, я не должна была забывать о том, что это правило распространяется и на меня.

Ок

Одна Смерть, главный Повелитель Шибальбы, горделиво восседает на своем троне, на его лице играет подобие улыбки.

А почему бы ему не улыбаться? Его окружают лысые богини, готовые исполнить любой его каприз. Одна из них преклонила колени у его ног. Другие кружат вокруг.

Ему на забаву два шута, изображающие жрецов, собираются принести в жертву у его трона человека, связанного по рукам и ногам.

А его главные враги, Герои-близнецы? Их нет, они изжарены в печи, их кости обращены в пыль и брошены в реку в преисподней.

Жизнь, или в данном случае смерть, идет своим чередом, как ей и положено.

Но давайте поближе рассмотрим двух шутов-жрецов. Заглянем им под маски, не кажутся ли они вам знакомыми? Вдруг герои не побеждены? Судьба наших душ висит на волоске. Есть ли еще надежда?

Но кто или что находится здесь и записывает этот поворотный момент истории наших богов? Под храмовой площадкой, на которой сидит Одна Смерть, некий летописец старательно выводит историю Героев-близнецов и их странствования по преисподней.

Антонио Валескес, как и обещал, встретил меня у черного входа музея. Его руки дрожали, то ли от страха, то ли от возбуждения, когда он, проверив, запер ли он за нами дверь, повел меня к старому лифту, а оттуда в подвал музея. Мне вдруг подумалось, что, проведя меня в музей подобным образом, он совершил самый отчаянный поступок за всю свою жизнь.

Музей был закрыт, в здании никого не было, кроме, как я предполагала, охранника, который время от времени совершал обходы.

Подобно Оку, собаке, которая еженощно провожает солнце через преисподнюю, Валескес вел меня по лабиринтам коридоров.

Он не включил электричества, полагаясь на слабый дневной свет, который просачивался через несколько маленьких окошек, расположенных на уровне земли, и на аварийное освещение, горевшее в темных коридорах на случай чрезвычайной ситуации.

Кое-где вдоль стен коридора стояли металлические стеллажи с артефактами. В одном из коридоров я остановилась, чтобы взглянуть на большой деревянный ящик, такой же, как и те, что я видела в пещере на раскопках у Джонатана.

Наконец Антонио отпер дверь, на которой не было никакой таблички, и мы вошли в помещение, оказавшееся лабораторией, предназначенной для консервации экспонатов. Там была пара вентиляционных камер и вытяжек для работы с химикатами, а также оборудование, напомнившее мне кабинет стоматолога. Еще я заметила бутылочки с жидкостью, промаркированные универсальным символом «яд»: череп и две перекрещенные кости.

В лаборатории находились два больших рабочих стола. На одном, словно пазл в натуральную величину, собирали древний скелет, кость за костью, отбирая нужные из стоявшего на полу под столом контейнера, полного грязи и костей.

Валескес с победным видом на секунду остановился. Здесь кто-то старательно составлял крошечные кусочки горшка из терракоты с основой кремового цвета и красным ободком. На нем было какое-то изображение, искусно выписанное тонкой кистью. Не касаясь его и едва смея дышать, таким хрупким все выглядело, я наклонилась, чтобы внимательно рассмотреть изображение.

Там был какой-то текст, который я попыталась расшифровать, но не смогла. Но я узнала фигуру Одной Смерти, курящей сигару в окружении женщин благородного происхождения, которые, похоже, ублажали его, как он только пожелает. Странная птица, наполовину филин, наполовину попугай ара, сидела на спинке его трона.

Он смотрел на сцену жертвоприношения: две фигуры с топорами и жертва, которую можно было опознать по акбалю, знаку тьмы.

— Видите? — взволнованно спросил Валескес, указывая на небольшую фигуру под троном.

Я снова взглянула. У основания храма сидело усатое толстое существо с длинными ушами. Оно было подпоясано рабочим ремнем с инструментами, указывающими на его род занятий. Он или оно что-то записывал на, как мне показалось, стопке бумаги с твердой верхней и нижней обложкой, переплетенной каким-то пятнистым материалом, который показался мне шкурой ягуара. Это был пишущий кролик.

Я выпрямилась и кивнула.

— Когда вы ушли вчера, я все думал о вашем пишущем кролике, — сказал Валескес. — В конце концов, ваш запрос был довольно необычный. А учитывая, что вы сделали его ради дона Эрнана, что ж, мне кажется, я просто обязан был его выполнить, — сказал он просто. — Мне показалось, что я уже слышал о чем-то подобном. Затем я вспомнил, что один из наших реставраторов пару месяцев тому назад просил меня кое-что разузнать. Он пытался реконструировать горшок с рисунком из обломков, обнаруженных в гробнице храма возле границы с Гватемалой, и был уверен, что уже видел где-то нечто подобное, возможно на выставке искусства майя или в книге на эту тему. Там была изображена, как он думал, сцена из «Пополь-Вух», в которой упирающийся человек приносится в жертву Героями-близнецами, после чего его снова оживляют. Это часть фокуса, проделанного близнецами с Правителями Шибальбы.