Читать книгу "Дорога без возврата - Анджей Сапковский"

– И это конец сказки. Разбойники убежали и никогда больше невозвращались, а пес, кот, осел и петух остались в лесной избушке и жили долго исчастливо.

– И не пошли туда… ну, туда, куда собирались?

– В Бремен? Нет. Видно, нет. Остались в избушке и там себежили.

– А-а-а… – Мальчик задумался, грызя палец. – Жаль. Ведьони правда должны были туда пойти. Это пес придумал, когда его выгнали, потомучто уже старый был. Очень это плохо. Я никогда не позволю выгнать нашу Мурку,хоть бы и будет ужасно старенькая.

Венердина подняла головку и глянула на малыша желтым,загадочным взглядом.

– Спи, Мариуш. Поздно уже.

– Да, – проговорил сонный мальчонка. – Даже когдабудет совсем старая. У нас и так нет мышей. А они должны были уйти в этотБремен. Они все были… Не забирай Мурку, бабушка. Пускай спит со мной.

– Нельзя спать с кошкой…

– А мне хочется.

Эля Грубер

Иза потрясла головой, пробуждаясь, провела рукой попростыне. За окном было темно. Она сидела на кровати, и прикосновение поразилоее чуждостью, грубой однозначной уверенностью, что…

Не должна быть здесь.

– Ты слышишь меня? – сказала девочка, лежащая накровати.

Иза кивнула, подтверждая то, что было невозможно. Глаза удевочки были пустые, стеклянные, по ее подбородку змейкой стекала сверкающаяструйка слюны.

– Слышишь? – повторила девочка, слегка шепелявя,неловко шевеля перекошенными губами, слипшимися от беловатого налета.

– Да, – сказала Иза.

– Это хорошо. Я хотела с тобой попрощаться.

– Да, – прошептала Иза. – Но это ведь…

– Невозможно? Это ты хотела сказать? Не страшно. Не повезлонам, сильно нам не повезло, светловолосая. Я хочу с тобой попрощаться. Может,тебя это удивит, но… полюбила я прикосновение твоей ладони. Выслушай менявнимательно. Если сегодня ночью раздастся вееал, Завеса лопнет. Не знаю,удастся ли нам удержать… тех. Потому ты должна бежать отсюда. Что ты должнасделать? Повтори.

– Не знаю, – простонала Иза.

– Бежать должна! – выкрикнула Эля Грубер, мотая головойпо подушке. – Бежать как можно дальше от Завесы! Не старайся ничего понять– верь тому, что видишь! Кажется тебе, что бредишь, что это сон, кошмар, а этобудет реальность! Понимаешь?

– Нет… Не понимаю. Я… сошла с ума, да? Девочка молчала,всматриваясь в потолок маленькими, как

булавочные головки, зрачками.

– Да, – сказала она. – Все сошли с ума и ужедавно. Еще одно безумие, маленькое зернышко на вершине огромной горы безумий.Этот последний вееал, которого не должно быть. Кто знает, может, это случитсясегодня? Ты слушаешь меня?

– Слушаю, – сказала Иза совершенно спокойно. – Ноя – психиатр. Я абсолютно точно знаю, что ты не можешь со мной говорить. Тынаходишься в больнице, в состоянии комы. Это не ты. Голос, который я слышу,имитирует мой больной мозг. Это галлюцинация.

– Галлюцинация, – повторила девочка, усмехаясь.

Это судорога лицевых мышц, ну конечно, типичная судорогавследствие кровоизлияния, подумала Иза, в этом нет ничего сверхъестественного.Ничего сверхъестественного, подумала она, чувствуя, как щетинятся волосы назатылке.

– Галлюцинация, говоришь, – протянула ЭляГрубер. – Или то, чего в действительности не существует. Ложный образ.Так?

– Так.

– Это можно слышать. Это можно видеть. Но этого не существует,так?

– Так.

– Какие же мы с тобой разные, ты и я. Казалось бы, мой мозгразвит менее твоего, но я, например, знаю – то, что я вижу и что слышу, есть.Существует. Если бы не существовало, как можно бы это увидеть? А еслисуществует и имеет когти, клыки, жало, то надо от этого убегать, ибо оно можетизувечить, сокрушить, расцарапать. Именно поэтому ты должна бежать,светловолосая. Сквозь прорвавшуюся Завесу пройдут галлюцинации. Это хорошееопределение для того, что не имеет собственного облика, но взыскует его в мозгутого, кто на это смотрит. Насколько этот мозг выдерживает такое испытание. Амало какой выдерживает. Последний раз говорю: прощай, светловолосая.

Голова Эли Грубер безвольно упала набок, вперив в Изумертвое стеклянное око.

Кот

– Пора уже. Сейчас, – прошептал Хенцлевский. Нейманпокосился на часы. Было девять двадцать три.

Когда он взглянул, последняя цифра заплясала, как скелет вмультфильме, становясь четверкой. По путям, за огородами, в глубоком, поросшемрябиной котловане гремел и гудел поезд.

– Чего мы ждем, холера? – занервничал адвокат.

Нейман вытащил из пластикового мешка толстый тюк, замотанныймножеством полотенец и джутовой веревкой. Из свертка высовывался бело-черныйкошачий лоб, с другой стороны – хвост и задние лапки.

Нейман извлек из кармана куртки пассатижи, замотанныеоранжевой изоляцией.

Дальше, за беседками, Здыб, притаившийся рядом с Вен-дой,тяжело булькающим заложенным носом, содрогнулся от вопля, который донесся донего со стороны огородов.

– Господи! – высморкнулся Венда. – Как это емудолжно быть больно…

Ощеривши белые зубы, прижавши уши, припали к земле кошки наДолах.

Музыканты, все четверо, были готовы.

Здыб

Гул поезда стих, эхом прокатившись еще по бетонным стенамблоков. И тогда чудовищный вопль со стороны огородов повторился, разорвался какграната, взлетел неправдоподобно высоко, нарастающий, рвущийся, страшный.

– Матерь Божия! – вскричал Венда. – Толек! Это некот!

Здыб дернулся, расстегивая куртку, выхватил пистолет изкобуры. Рык – это был уже рык, не вопль, оборвался, лопнул, вибрируя, каккромсаемая ножницами стальная проволока. Здыб побежал. Перескочил живуюизгородь, продрался сквозь кусты крыжовника. В этот момент ночь пропорол второйкрик, еще чудовищнее первого, короткий, обрывистый.

– Анджееееей! – проревел стажер.

Рванув через помидорные грядки, он налетел на полную бочкуводы, оттолкнулся, как от стенки, споткнулся, упал, вскочил, поскользнулся,снова упал, инстинктивно выставив вперед руку, вдавил дуло P-83 в мокрую землю.Позади себя слышал проклятия Венды, который наткнулся на упругую преградупроволочной сетки.

– Анджееееей!