Читать книгу "Маньчжурская принцесса - Жюльетта Бенцони"

Сойдя с поезда в Марселе на вокзале Сен-Шарль, он направился прямо к отелю «Терминюс». А раз ему все равно надо где-то ночевать, то уж лучше там, чем где-либо еще, даже если он сам лично предпочитает отель «Лувр» или «Мир». Всегда можно переехать, если возникнет необходимость в его более продолжительном пребывании здесь.

Сложностей с оформлением номера не было, тем более, что его хорошо знали, и служащему отеля польстило, что этот человек, являющийся клиентом других отелей, остановился у них. С формальностями было быстро покончено, и Антуан стал задавать вопросы. Да, женщина азиатской наружности останавливалась у них в отеле два дня назад во прибытии Средиземноморского экспресса. С собой у нее не было никаких документов. Как она сказала, они находились у ее мужа, который должен был приехать на следующий день, по ее словам. Мадам Ву Фанг оставалась в отеле до зари, а затем, сославшись на то, что муж не знает, в каком отеле она остановилась, пошла рано утром встречать Средиземноморский экспресс. Из отеля ее выпускал швейцар. В действительности о том, что она покинула отель, стало известно после того, как дирекция получила соответствующий конверт, найденный у таинственной постоялицы в номере. В нем лежало довольно крупное вознаграждение.

– Другими словами, она больше сюда не вернулась, – заключил Антуан.

– Нет... Однако поздно утром кто-то приходил справляться о ней, так же, как и вы, месье Лоран. Этот кое-кто тоже спрашивал китаянку, не называя ее имени.

– Послушайте, а вы мне не можете сказать, кто наводил справки? – осведомился Антуан, с неуловимой ловкостью фокусника сделавший движение, в результате которого между пальцами у него появилась десятифранковая банкнота, уже третья в течение этого тягостного разговора!

– Конечно, она не просила из этого делать секрет. Это очень знатная дама, чтобы обращать внимание на такую мелочь...

– Дама?

– Да, и очень известная в Марселе. Она занимает высокое положение и по происхождению, и по состоянию, которым владеет...

Антуан уже задумался, а не понадобится ли ему четвертая десятифранковая бумажка, но служащий вдруг неожиданно решил стать великодушным и продолжил разговор на одном дыхании, выставив грудь колесом, будто речь шла о члене его собственной семьи:

– Генеральша Лекур, урожденная Бегон!

Уточнение еще было и подкреплено соответствующим жестом, отчего брови у Антуана полезли вверх, будто служащий произносил имена Кастильская или Гримальди, столько почтения было вложено в него.

– Бегон?.. Это такая уж важная персона?

– Важная? О! Месье Лоран!.. Возможно ли, чтобы человек вашего круга не знал славных страничек истории нашего древнего города? Мишель Бегон был тот самый управляющий каторжными работами, пышные празднества которого прославили Марсель, именно благодаря ему появились первые ковры Гобеленов. Он, кажется, в 1687 году устроил пышное празднество в своем отеле «Арсенал» в честь выздоровления короля Людовика Четырнадцатого...

– А, история с фистулой! – ответил Антуан, до которого дошло, о чем говорил портье.– И что, эта дама его потомок?

– Прямой потомок, месье, и она этим чрезвычайно гордится.

В то время, как собеседник Антуана продолжал описывать умопомрачительную роскошь семьи Бегон, сам Антуан пытался понять, зачем это столь важной особе понадобилось интересоваться Орхидеей, да еще заставлять себя вставать так рано. Не находя никакого сколь-нибудь разумного объяснения этому, он с грустью решил, что настало время расстаться с четвертой банкнотой...

– А не соблаговолите ли вы мне дать адрес мадам генеральши... Лекур? А?

Но на этот раз портье, казалось, решил работать за честь и славу:

– Безусловно! О, месье, я сделаю это с большим удовольствием. С того момента, как газеты сообщили, кем оказалось это ужасное существо, мы теряемся в догадках по поводу нашей почтенной горожанки, милосердие которой нам хорошо известно. Конечно, вам стоит сходить к ней с визитом и попытаться урезонить ее: в любом случае ей не подобает заниматься убийцей! Да и вы сами...

Раздраженный до предела, Антуан устремил на портье испепеляющий взгляд:

– Убийцей? Давайте-ка, прошу вас, оставим при себе слишком поспешные выводы...

– Но месье, ведь газеты...

– Мы, к сожалению, заглатываем нередко с одинаковой жадностью и правду, и глупости. Прежде чем столь убежденно обвинять вашу клиентку, – а таковой она была, не так ли? – надо хотя бы немножко подождать...

– Подождать, но чего?

– Ну не знаю... хотя бы, чтобы ей отрубили голову! По крайней мере, тогда вы не подвергаете себя риску нападения с ее стороны за клевету! Всего доброго!

Этой ужасной насмешкой дурного тона Антуан оборвал разговор, взял свой ключ и направился к лифту, насвистывая песенку Баха. Все это было совершенно машинально, ибо сердце его не расположено в эту минуту петь от счастья. В этом сгущении туч, разделявших его с молодой женщиной, чувствовалась злая усмешка судьбы. Что связывало знатную даму, потомка управляющего каторжными работами Короля-Солнца, с маленькой маньчжурской принцессой, выскочившей пять лет тому назад из замкнутого мира Запретного города?

Чтобы хоть как-то привести свои мысли в порядок, Антуан решил немного отвлечься: принять ванну и плотно позавтракать. Лучшими моментами для размышлений для него были те, когда он лежал, погруженный в теплую воду ванной, чередуя эту процедуру с принятием холодного душа, чтобы избежать расслабления мышц, хорошеньким растиранием ремешком из конского волоса и английским лавандовым лосьоном. Заканчивались все эти процедуры чашечкой крепкого обжигающего кофе с хлебом с маслом, апельсиновым мармеладом, горячими рожками и тонко нарезанными кусочками ветчины местного изготовления.

Первым делом надо было нанести визит упомянутой знатной даме, чтобы разобраться в ее поведении. Что касается пассажирского судна «Хуугли», то оно должно было сняться с якоря послезавтра, а сейчас еще был четверг, а инспектор Пенсон прибудет лишь в пятницу. Времени, конечно, не так уж чтобы очень много, но, должно быть, достаточно, чтобы выйти на Орхидею.

А что, если он выйдет на нее? Что будет делать потом?

Это он представлял нечетко, рассчитывая на обстоятельства и на минутное вдохновение. Самым простым было бы на время спрятать ее в своем замке, причем туда же можно будет поместить и Пьера Бо с его сломанной ногой! Затем достать для Орхидеи фальшивые документы, взять у кого-нибудь из друзей яхту и отвезти ее ночью в Геную... а там уж посадить на любое судно и отправить в том направлении, в котором она пожелает...

Не совсем законная сторона этого мероприятия отнюдь не беспокоила совесть художника, знаменитые кисти которого служили прикрытием его другой, скрытой деятельности: агента секретной службы при 2-ом Управлении, причем агента очень ловкого. Но была и еще одна сфера, гораздо более засекреченная, которой он занимался, это его деятельность в качестве «любителя» драгоценных камушков. Уже не раз он подкидывал многие дела комиссару Ланжевену и его коллегам, которые об этом даже и не подозревали.