Читать книгу "Танцы теней - Дмитрий Черкасов"

В отличие от Кляксы, Старый придерживался милицейских методов руководства.

— Я никогда в жизни не была в казино! Я боюсь, я не справлюсь! — пискнула Пушок.

— Не бойся. — хмыкнул Тыбинь. — Я тебе помогу. Теперь я буду изображать влюбленного. Садись на связь, Казанова!

— Казанова в переводе с испанского — новый дом. — хмуро отшутился Морзик. — А Стивен Кинг — Степа Королев.

Эти сомнительные сведения он почерпнул из бесед с Димой Арцеуловым.

Пушок удивленно открыла было рот, но вовремя вспомнила, что она вся в гневе, и отвернулась.

Тыбинь подхватил ее пониже талии.

— Ой, Михаил Тарасович! — Людмила аж подпрыгнула от неожиданности. — Что вы делаете?

— Просто Миша. Запомни: просто Миша... Я работаю — и люблю делать это с удовольствием. Пошли. Только улыбайся, Люда. С таким видом, как у тебя сейчас, люди обычно выходят из казино.

— Мы и одеты совсем неподходяще!

— Н-н-да… Ты действительно никогда не была в казино. Там всяк одет кто во что горазд. Это же не Лас-Вегас, Людочка. И даже не Монте-Карло... К тому же еще не вечер.

Они весело побежали по ступенькам к высоким дверям, оставив Морзика терзаться смутными сомнениями и зарождающейся ревностью.

* * *

Миша Тыбинь, конечно, лукавил, но делал это безупречно.

Он действительно умел превращать задание в удовольствие, только для этого требовались подходящие условия.

Объект должен быть невооружен. Он должен быть при деньгах и находиться в увеселительном заведении или вблизи него. Наконец, в напарниках желательно иметь симпатичную молодую женщину.

Они с Пушком в обнимку побродили по залам и вскоре нашли всю троицу за «американкой». Ребята-инженеры смеялись, катали разноцветные шары по бильярдному столу. У них, видимо, был удачный день.

Старый, превратившись на глазах Пушка в спокойного состоятельного прибалта с отчетливым тягучим акцентом, угостил ее коктейлем, выпил сам и принялся за соседним столом обучать ее премудростям бильярда.

Людмила поплыла.

Процесс обучения больше напоминал легкий петтинг. Она уже не обращала внимания на свой спортивный наряд, кровь приливала к голове и порой ей казалось, что Михаил напрочь забыл, зачем пришел сюда. Лишь когда он вынимал портсигар и звонко щелкал крышкой, она понимала, что Тыбинь фотографирует соседей, но происходило это настолько естественно, что самой Людмиле с трудом верилось, что Старый не за ней ухлестывает, а делает свою работу.

Он давал ей советы, как держать кий, столь двусмысленные и остроумные, что к ним поневоле прислушивалась молодежь за соседним столом.

Пушок ничего не смыслила в бильярде, багровела от шуточек и улыбок проклятых объектов, с тоской вспоминала Морзика, одиноко томящегося в машине у входа. Изощренные замечания об игре, свойствах шара и лузы все чаще задевали соседей и, наконец, Винтик, самый заводной среди них, не выдержал и предложил Тыбиню сыграть на коктейль.

Людочка радостно вырвалась из цепких лап Михаила, села в кресло в полутьме зала и с некоторым злорадством созерцала, как Тыбинь проиграл партию.

— Уви! — невозмутимо пожал он плечами. — Это есть некорошее сукно. Качестфо не моей мануфактуры, как любят гофорить у фас. Я принесу коктэйл — и ми продолжим.

Вторую партию он предложил сыграть на деньги — и вскоре все четверо, сбросив пиджаки и свитера, развязав галстуки, красные и возбужденные азартом, ходили вокруг стола, прищуривались, целились, не выпуская залитые наполовину свинцом, тяжелые кии из рук.

Про Людмилу забыли и она не знала, радоваться этому, или огорчаться.

Было слегка обидно.

Незаметно пролетел час, затем другой. Народу в зале прибавилось, один за другим мужчины останавливались у их стола, некоторые даже со спутницами, понимающими толк в игре.

Все чаще и чаще Старый склонялся к сукну, все реже и реже доставалось сыграть его соперникам — и вдруг он, удачно положив последний шар в дальний угол, выпрямился и раскланялся. Столпившиеся зрители зааплодировали.

Тыбинь выгреб из лузы ставку — комок стодолларовых купюр. Лица у его противников изрядно вытянулись и поскучнели.

— Мерси!

У Винтика на поясе запищал мобильник.

— Да! Сейчас иду. Жди меня там... Да, да, я все сделаю, как договорились.

Винтик попрощался с расстроенными друзьями, раскланялся с вальяжным самодовольным Тыбинем.

Тот, вытирая выпачканные мелом руки, неотрывно смотрел на забалдевшую под музычку Людмилу, потом приблизился, наклонился к ней и со скабрезной улыбочкой сказал на ушко негромко, угрожающе:

— Ты что, девочка — сдурела?! Свяжись с Морзиком, предупреди, что Винтик выходит! Да не здесь, люди кругом! К туалету иди.

Людмилка, стряхнув наваждение, вскочила, заторопилась в темный угол, нашаривая в рукаве ССН.

Ей было стыдно.

Михаил так отработал, просто высший пилотаж — а она пробездельничала за коктейлем, даже вовремя предупредить Морзика не догадалась!

Когда она вернулась, суровая и готовая к выполнению задания, Тыбинь уже аккуратно уложил выигрыш в объемистый кожаный портмоне с замысловатым тисненым вензелем, представляющим собой сцепившихся в нешуточном поединке единорога и крылатого медведя.

— Ребята при хороших деньгах. Думаю, это неспроста.

— А мы разве за ними не пойдем?

— Зачем? Личности их известны... Задание выполнено даже с лихвой, контакт заснят во всех ракурсах. Мы с тобой примелькались, работать по ним нам нельзя — засекут. К тому же будет подозрительно, если мы сразу смоемся отсюда... Нам по соображениям оперативной маскировки крайне необходимо побродить здесь еще часа два, а чтобы не скучать, я угощу тебя коктейлем по собственному рецепту и мы поиграем в рулетку... Ты играла когда-нибудь в рулетку?

Логика Старого была нерушима, как Великая китайская стена.

Следующие два часа оперативник и стажер резвились напропалую. Тыбинь был безупречно галантен, корректен и не позволил себе ни одной вольности. И Людмилка-Пушок опять не могла понять, радует ее это или огорчает.

Жизнь была сложнее, чем о ней рассказывала мама.

* * *

Обозленный Морзик, между тем, психуя и дергая рычаг коробки передач, гнался за юрким трехдверным «фольксвагеном-гольфом», доставившим Винтика на Московский вокзал.

Застряв на светофоре, Владимир с бессильной злобой созерцал, как объект вышел из машины и поспешно вошел в здание вокзала.

— Ну давай, давай! — мычал Морзик проклятому светофору.

Он проскочил площадь Восстания, ткнулся к бордюру, хлопнул дверцей и побежал, расталкивая встречный люд, подпрыгивая, как кролик в высокой траве, чтобы обозреть окрестности. Винтика нигде не было видно. Он прочесал один зал ожидания, затем второй, выбежал на перрон. Здесь толпа ждала электричку — и у Морзика опустились руки.