Читать книгу "Дом Евы - Садека Джонсон"

это просто спектакль. Пойдем, пока мои псы не начали лаять, – сказала она, указав на свои туфли на каблуках.

Меня так разволновала поездка в универмаг, что я безостановочно болтала, хотя по напряженному лицу тети Мари я понимала, что она меня не слушает.

– В чем дело? – спросила я ее, пока автобус объезжал здание городского совета, за которым начинался ряд модных магазинов и универмагов. Слева был «Джимбелс», справа «Уанамейкер», а «Вулворт» на углу выходил на обе стороны.

– Ни в чем, – ответила она и дернула за шнурок, чтобы остановить автобус.

На улице сновали туда-сюда толпы людей. Большинство мужчин были одеты в темные костюмы и шляпы-пирожки. У женщин были блестящие светлые или каштановые волосы, они носили жакеты разных оттенков зеленого, синего, коричневого и красного с подбитыми плечами и шуршащие юбки в складку чуть ниже колена. В руках они сжимали украшенные фестончиками сумки, которые подходили по цвету к их ярким перчаткам. Я прошла за тетей Мари два квартала, предполагая, что мы идем в «Уанамейкер», но она двинулась дальше, пока наконец мы не добрались до магазина «Все по пять и десять центов».

– А как же универмаг?

– Может, на твой день рождения.

Я уныло опустила руки.

– Тут продается все то же самое, только дешевле. И потом, эти зазнайки-продавщицы не умеют себя с нами вести. Мне сегодня ни к чему попадать в полицию за то, что я врезала белой женщине.

И тут я осознала, что тетя делает для меня больше, чем моя собственная мать. Вся эта поездка в даунтаун заставляла ее покинуть обжитое и безопасное пространство, надеть костюм как для представления, и все это в субботу утром, когда она могла бы отдыхать после долгой ночи в «У Кики». Когда светофор переключился и мы шагнули с тротуара, я взяла ее под локоть и сжала ее руку.

– «Пять и десять» отлично подойдет, – сказала я, заставив себя улыбнуться. – Спасибо.

Она похлопала меня по руке.

– Как купим чулки, можем пройтись по «Джимбелс», полюбуешься на их нарядные витрины.

Это подняло мне настроение. Так я хоть посмотрю, из-за чего туда все так рвутся.

Магазин «Пять и десять» находился на углу следующего квартала. Мы зашли внутрь и поднялись на эскалаторе на второй этаж. Женские бюстгальтеры, панталоны, корсеты и пояса для чулок находились в дальнем углу, и там же была стойка с чулками. Стоявшая за прилавком женщина с кожей цвета ирисок продемонстрировала все доступные мне варианты. У меня голова пошла кругом. Я и не ожидала, что все так сложно. Чтобы подобрать нужные чулки, нужно было знать мои пропорции и выбрать количество ден, принять решение насчет цвета и того, нужен ли шов, выбрать или укрепленные пятку или носок, или вариант для босоножек, цельное полотно или сетчатое. Тетя Мари куда‐то отошла, оставив меня делать выбор в одиночестве.

– А вы что посоветуете, мэм?

Она оглядела меня сверху донизу, потом надела перчатки и открыла коробку с чулками. Каждую пару отделяла тонкая оберточная бумага. В конце концов мы остановились на поясе из нейлоновой тафты и трикотажных чулках с укрепленными носком и пяткой. Тетя Мари вернулась, когда продавщица положила чулки в пакет из хрусткой белой бумаги с золотыми буквами.

– Дайте еще вторую пару, вдруг у нее стрелка пойдет.

На улице, преисполнившись благодарности, я обняла тетю. Она не отличалась излишней любвеобильностью, особенно на людях, так что похлопала меня по плечу и отодвинула.

– Чтобы отплатить, когда каникулы начнутся, пару раз поможешь мне прибраться в «У Кики» с утра в понедельник. Для меня это отличный способ слегка подработать, чтобы свести концы с концами.

– Конечно! – сказала я, сияя и сжимая пакет. Я не могла сдержать свой восторг. Какой там «Джимбелс», это уже как Рождество и мой день рождения одновременно. Я болтала про то, какая из моих юбок будет хорошо смотреться с новыми чулками, и вдруг, сойдя с тротуара, задела чье‐то плечо. Я подняла голову и увидела худую белую женщину, которая скривилась, глядя на меня. Рядом с ней стояла девочка в сером шерстяном пальто.

– Смотри, куда прешь, черномазая, – прошипела она, крепко схватив дочь за руку.

Я отшатнулась, будто получила пинок в живот. Меня еще никогда никто так в лицо не называл, и на секунду у меня отшибло дар речи.

– Я… нечаянно, – пробормотала я наконец.

Женщина поправила шляпку-таблетку.

– Теперь придется душ принять!

– Да уж не помешает. Я отсюда чувствую, как от вас пахнет, – сказала тетя Мари спокойно.

Женщина посмотрела на нас обеих и закричала:

– Сидите лучше в своем районе!

– Я плачу налоги точно так же, как и вы. В следующий раз смотрите, куда идете, – отозвалась тетя Мари, потом схватила мня за руку и увела в противоположном направлении. Я пошла за ней к городскому совету, потом в «Джимбелс», но голова у меня была как свинцовая.

В универмаге пахло сладкими духами и нежной косметикой. Повсюду на витринах висели великолепные блестящие украшения. Красивый стеклянный эскалатор, поднимавшийся на три этажа, был как приглашение на небеса. Но я не чувствовала никакого волшебства. Вместо того чтобы ходить по залам в восторге и изумлении, я чувствовала, как на меня оглядывается каждый проходящий мимо белый. Мне трудно было дышать. Впереди справа я увидела двойные двери на выход и протолкнулась сквозь них наружу, на тротуар.

Какой‐то автомобиль сердито загудел на шедшего через улицу прохожего, свет светофора переключился с красного на зеленый, а в ушах у меня все звенел голос той женщины. «Черномазая!» Надо мной нависло гневное лицо мистера Гринуолда. «Ты не можешь с такими дружить!»

Сжатые зубы миссис Томас. «Множество негритянских школьников мечтали бы оказаться на вашем месте».

А потом я снова вспомнила вещи, известные мне с того самого момента, как Шимми постучался в дверь к тете Мари. Чувство между нами не сможет выжить. Мир не даст нам света, который позволил бы ему расти. Мы с Шимми вечно будем шнырять по темным парковкам, прятаться в вонючих аллеях, и я вечно буду пригибаться на заднем сиденье. Наши отношения с самого начала были обречены. Надо расстаться с ним и с выдуманным миром, который мы создали, прежде чем мне станет больно.

Белый пакет с желанными чулками выскользнул у меня из рук и упал на грязное пятно на мостовой. Тетя Мари наклонилась и, подняв его, отряхнула. Но я не потянулась за пакетом.

– Не давай никому украсть у тебя радость, милая, а то проживешь всю жизнь несчастной. Я такое уже видела. Покажи этой невежде