Читать книгу "Уроки влюбленного лорда - Мишель Маркос"

Через несколько минут появился Коналл:

— Пунктуальность. Я ценю это качество у своих работников.

— Я не могла дождаться возможности произвести картографическую съемку местности, — сказала Шона с сарказмом. — Только об этом и думала.

— Рад это слышать. Может, потом найму тебя как профессионального картографа.

Пока животное совершало круг по двору, Коналл как зачарованный провожал взглядом ее слегка подпрыгивавшую на лошади фигуру не в состоянии оторвать глаз от ее чувственного зада, плотно сидевшего в седле. На тонкой талии девушки висел узкий кожаный ремешок с зачехленным ножом. Ее раздвинутые ноги, хотя и скрывала шерстяная ткань охристой юбки, вызывали в его чреслах волнение.

Виноватый румянец на щеках заставил Коналла отвернуться.

— Женское седло не нужно? Уверен, что у дяди в сарае непременно должно найтись такое.

Шона рассмеялась. Распущенные волосы развевались за ее спиной, как крылья бабочки.

— Женское седло — для пожилых женщин и английских леди. Я не то и не другое.

Коналл расплылся в улыбке.

— Как угодно, — заметил он, позабавленный ее несоответствию нравам благородного общества.

Конюх подвел к нему лошадь, придерживая за уздцы, чтобы Коналл мог сесть в седло.

— Хорошо. Ну что, готова?

— Да. Вопрос в том: готовы ли вы?

Вдавив пятки в бока лошади, Шона пустила животное в галоп и направилась к северному полю. Стиснув в руках узду, Коналл поспешил за ней.

Лошади мчались по полям к северной части поместья. В течение пятнадцати минут они достигли дороги, которая привела их к первой ферме.

Возделанная земля представляла собой лоскутное одеяло из зеленых и желтых заплаток. Издали многоцветные поля мистера Рейберна колыхались, как волны изумрудного океана, маня их к себе колеблющимися на ветру белой пшеницей, золотистым ячменем и зеленой травой.

Они еще находились далеко от фермы, когда Шона остановила лошадь и спешилась.

— Идите сюда.

Коналл спрыгнул с коня и подошел к ней. Как зачарованный смотрел он, как она воткнула нож в грунт и наковыряла в ладонь темной земли, которую затем протянула ему.

— Взгляните, какая у Рейберна почва. Видите, какая она жирная? Хьюм всегда ему завидовал. Такая земля превосходно родит морковь и горох. Но Рейберн не выращивает их в больших объемах, поскольку уход за грядками требует много сил. А сыновья его разъехались, и ему приходится нанимать работников. Поэтому он старается сеять то, с чем легче справиться, вроде пшеницы и травы на сено.

Шона поднесла землю к носу и вдохнула ее аромат.

— Это по‑настоящему плодородная почва. Будь моя воля, я бы отдала его землю под овощи. В Северном нагорье, где овощи не растут, на его урожае можно было бы нажиться.

Коналл опустился рядом с ней на корточки, околдованный ее безыскусностью. С черными от земли разводами на руках и развевавшимися на ветру распущенными волосами Шона казалась порождением природы, как лесная дриада или фея из детских сказок. Как будто по одному ее слову семена могли дать всходы, а деревья начать плодоносить.

Коналл вдохнул полной грудью чистый воздух. Пропахший зеленью и чистотой, он сочился жизнью. Деревья звенели птичьим щебетом, доносившимся до него с порывами ветра.

Коналл посмотрел на Шону. Ее молодые глаза еще мало видели красоты земли, но она черпала радость в простых вещах.

Или, быть может, ему следовало взглянуть на мир ее глазами.

Коналл достал из кармана и протянул ей носовой платок.

— Ладно, едем. Нам нужно найти мистера Рейберна. Составим полный список выращиваемых им культур и набросаем примерный план его земли на карту. Еще я скажу ему, что недели через две хочу встретиться со всеми фермерами моего поместья.

Час спустя, закончив разговор с мистером Рейберном, они направились на соседнюю ферму.

Шона произвела на Коналла сильное впечатление. После живого, свойского общения с мистером Рейберном она задала ему такие вопросы об урожае, которые не могли даже прийти Коналлу в голову. Одного этого визита хватило, чтобы Коналл получил значительное представление о выращиваемых культурах.

— Ты обладаешь весьма тонкими познаниями в области сельского хозяйства, Шона. Учитывая твою юность, я сражен глубиной твоих знаний. Порой я задаюсь вопросом: кто из нас учитель, а кто ученик?

— О! Всему можно научиться. В вашей библиотеке есть книжка, по которой я училась много лет назад. Поскольку вам необходимо это знать, она может стать хорошим подспорьем.

На лице Коналла отразилось удивление.

— Ты… умеешь читать?

Шона вытаращила глаза:

— Вы считали меня неотесанной дубиной, которая не умеет читать?

— Я просто решил, что…

— Вы подумали, что, раз я работаю на ферме, значит, неграмотная?

Он покачал головой:

— Нет. Впрочем… да. Такая мысль приходила мне в голову.

— Вам предстоит узнать обо мне еще много нового. Я ходила в школу до четырнадцати лет. После этого училась сама по книжкам. Я умела читать с малых лет. Мой отец, да упокой Господь его душу, не расставался с книгами и, бывало, читал нам вечерами у огня.

— Я прошу прощения за свое ошибочное представление.

— Ваши извинения приняты. Но постарайтесь больше подобных ошибок не делать.

— Минутку. Положа руку на сердце признайся, а у тебя не было неверных представлений обо мне?

— Ни одного, которое бы вы не опровергли.

Он усмехнулся:

— Например.

— Ну… за глаза я называла вас словом, означающим, что ваши родители не были женаты.

Коналл рассмеялся:

— Чувствую привкус сарказма в твоем признании.

— Вы и сами были со мной довольно едким.

— Видимо, у меня были на то причины, — произнес он, приподняв бровь. — Но позже, признаться, я обнаружил в тебе кое‑какие уравновешивающие качества.

— Какие именно? — поинтересовалась Шона с вызовом.

Он улыбнулся:

— Дай подумать. Мне нравится твоя манера разговаривать, хотя не всегда нравится то, что ты говоришь. Меня восхищает твоя отвага, конечно, если это не вызов мне. Я чувствую в тебе внимание и заботу и думаю, что твой муж и дети, когда они у тебя появятся, будут очень счастливы.

Лицо Шоны озарила улыбка.

— Спасибо за добрые слова.

К вечеру они осмотрели еще три фермы. Солнце уже клонилось к западному горизонту, и на небе собрались тучи, но Шона настояла на том, чтобы они дали лошадям попастись у ручья. А сами тем временем прошли к цветущему каштановому дереву.