Читать книгу "Уроки влюбленного лорда - Мишель Маркос"

Шона подняла на Коналла взгляд. Его нежность к ребенку согрела ей душу. Как же повезло мальчику, что у него такой преданный отец. Но от этой мысли ее тоска по своему отцу стала еще острее.

— Понятно.

— Вот и хорошо. Между прочим, — добавил Коналл, — я выполнил свою часть нашего договора. Та кровать у стены, рядом с кроватью Уиллоу, — твоя. В конце концов, я человек слова.

Шона взглянула на кровати, которые заметила, как только вошла в комнату. В детской и вправду теперь стояли две узкие кровати, разделенные ночным столиком.

Уиллоу наблюдала за Эриком, сидя в ногах одной их них.

С ее сестрой было что‑то не так.

Коналл не видел этого, но Шона умела читать ее мысли. Застывшее выражение значило, что ее гложут неприятные воспоминания.

Шона пересела к сестре и взяла ее руки в свои.

— Как это чудесно, Уиллоу, правда? Сегодня ночью мы снова будем спать рядом.

Она попыталась прервать поток неприятных воспоминаний сестры.

Уиллоу перевела на Шону полные ужаса глаза.

— Посмотри на малыша, — прошептала она чуть слышно. — Кого ты видишь?

Шона перевела взгляд на мальчика. Мальчик сидел на полу, забавляясь с деревянными солдатиками. В тот же миг она увидела ребенка глазами Уиллоу. Голубой бархатный наряд малыша исчез, уступив место шерстяному килту в голубую с красным клетку. Вместо розовых щечек ребенка она увидела смуглую кожу пятилетки, который целые дни проводил на улице. Светло‑каштановые кудри Эрика пропали, и вместо них она увидела мягкие черные волосы Кэмрана.

Уши ее вдруг заполонило журчание бегущей воды, и Шона перенеслась мыслями в счастливое время на кухне в Рейвенз‑Крейге, когда Кэмран был маленьким мальчиком и играл с игрушечными солдатиками, Уиллоу лепила пресные лепешки для ужина, а Шона с удивлением наблюдала за пауком, способным передвигаться по земле и воздуху. Это было, казалось, сотни лет назад.

Часто заморгав, Шона попыталась прогнать воспоминания. Но Уиллоу, похоже, оставалась в плену ночного кошмара.

Шоне меньше всего хотелось пугать Конелла. Похлопав Уиллоу по рукам, она придала своему лицу жизнерадостное выражение.

— Ты права, Уиллоу! Эрик очень похож на своего отца!

Коналл расплылся в улыбке:

— Ты сможешь поиграть с ним попозже, а сейчас я хочу показать тебе бухгалтерские книги. Уиллоу, я вернусь за Эриком к полудню.

Коналл поднялся. И Шона последовала его примеру, бросив обеспокоенный взгляд на Уиллоу, которая силилась взять себя в руки, как тому учила ее сестра‑двойняшка.

Глава 7

В доме в Рейвенз‑Крейге тоже была библиотека, хотя она не могла сравниться своими размерами с библиотекой Коналла.

Дубовые стены похожей на пещеру комнаты возносились к потолку с позолоченными краями. Длинные полки прогибались под тяжестью многочисленных томов. На высоких окнах висели портьеры из красного бархата, придавая геометрическую форму свету, падавшему на шпалеры, которые украшали противоположную стену. Над кирпичным камином изгибалась дугой массивная каминная полка из мрамора.

Воздух в комнате пропах божественным запахом старых книг, согретых солнечным светом и приперченных годами. Шона с трудом удержалась от желания броситься в одно из зачехленных кресел, расставленных в комнате, и углубиться в чтение.

Коналл вынул из цилиндрической корзины на полу огромный свиток и развернул его на длинном столе. Она подошла к нему, и ее ноздри уловили новый запах… чистый запах мыла. От его волос и лица исходил мускусный аромат лимонного одеколона.

— Ладно. Вот карта поместья.

Она пробежала глазами по карте.

— Ни хрена себе! Это все ваша земля?

— Большая ее часть.

Шона провела рукой по плану поместья, снятого с высоты птичьего полета.

— Ни хрена себе! — снова выдохнула она.

Коналл покачал головой:

— Шона, твой язык оставляет желать лучшего.

Ее брови сошлись на переносице.

— Это вы о чем? Чем вас «хрен» не устраивает?

Ямочки на его щеках углубились.

— В буквальном смысле слова ничем. Это слово не должны употреблять женщины. Особенно в данном контексте. В анатомической терминологии это мужской половой орган, и, если я не ошибаюсь, ты ведь не его имела в виду, нет?

Шона пожала плечами:

— Ладно. Сколько здесь земли?

— Около пяти тысяч акров.

— Ни хре… — Шона взглянула на Коналла и прикусила язык. — Боже, я хотела сказать! Сколько из них пахотных угодий?

— Отличный вопрос. Около трех четвертей, осмелюсь предположить. Но не могу утверждать с уверенностью, записи дяди Макрата не отличаются точностью. Остальная земля здесь, здесь и здесь не относится к возделываемой. Она включает лес, ручьи, усадьбу и тому подобное.

— Сколько ферм находится на территории поместья?

— Сорок три. Но на карте они точно не обозначены. Правда, если мы хотим претворить в жизнь кое‑какие из твоих идей по улучшению земли, нам это понадобится. Таким образом, я хочу, чтобы ты произвела картографическую съемку местности и нанесла фермы на эту карту. Еще я хочу, чтобы указала имена арендаторов и какую продукцию они могут поставлять на рынок в зависимости от состояния почвы и ирригации.

— Картографическую съемку? Я не знаю, как это делается.

Коналл вскинул голову:

— Существительное «ученик» происходит от глагола «учиться». А это как раз то, что тебе и надлежит делать. Учиться.

— Когда? — проворчала Шона.

— Можно начать прямо сегодня после обеда. Будь готова к поездке в половине второго. Начнем с ферм в северной части имения и будем двигаться в южном направлении. Естественно, что сегодня мы все не закончим, но до захода солнца постараемся сделать как можно больше.

А Шона так надеялась попробовать еще английских булочек с клубничным джемом за чаем.

— Нас не будет до самого вечера? Судя по тучам, наверняка будет дождь.

— В половине второго, — повторил он, выходя из библиотеки.

Свернув карту, Шона вздохнула:

— Вот паскудство.

Коналл просунул в дверь голову, удивленно вскинув брови.

— И прекрати ругаться, или мне придется вымыть тебе рот с мылом.

В назначенный час Шона сидела верхом на лошади во дворе конюшни. Осмотрев гнедого, чтобы убедиться, что на нем можно ехать, она вскочила в седло, решив посмотреть, как он слушается узды. Послав лошадь в легкий галоп, она услышала гулкий стук подков по каменным плитам двора.