Читать книгу "Неповторимая весна - Карен Брукс"

— О чем ты думаешь, мне кажется, я вижу, как ты шевелишь мозгами, — спросил Эдди.

— Я сомневаюсь, можно ли людям за двое суток близко узнать друг друга…

— Этот срок может оказаться вообще слишком долгим, если они, в принципе, совершенно несовместимы.

И все равно это ровным счетом ничего не доказывает, грустно подумала Дороти. Но ей ужасно хотелось уехать с Эдди, чтобы хоть как-то утолить пылавшую в ней жгучую страсть. Ее не могло остановить даже то соображение, что чем больше она будет находиться рядом с ним, тем сильнее и глубже привяжется к нему.

— Хорошо, давай попробуем.

— И еще одно, — добавил Эдди, благодарно обнимая Дороти. — Давай пообещаем быть предельно честными перед самими собой и друг перед другом. Если наши отношения зайдут в тупик… не будем строить иллюзий…

Дороти поняла это так: если что — не пытайся удержать меня возле себя, попрощаемся без слез и без сцен. И все равно это было лучше, чем вообще ничего…

8

Собирая свою дорожную сумку, Дороти плохо представляла, что захватить с собой. Купальник, шорты, сарафан, пара трусиков с бюстгальтерами — это понятно. А понадобится ли что-нибудь из нарядных платьев? Вряд ли. Но на всякий случай положила. Туфли на высоких каблуках? Нет, лучше изящные босоножки. Шелковое японское кимоно, домашние, шитые бисером шлепанцы. Сумочка… Сумочка, конечно, ни к чему, но куда тогда девать расческу, духи, помаду?.. В результате — поклажа едва уместилась.

— Ну-ну, — заметила Тина, когда Дороти явилась утром в офис с дорожной сумкой в руках. — Уезжаешь на весь уик-энд? И сопровождать тебя будет не кто иной, как мистер Совершенство?

Алый румянец, мгновенно окрасивший щеки Дороти, сразу это подтвердил, секретарша понимающе улыбнулась.

— Насколько я понимаю, ты не собираешься сообщить телефонный номер, по которому тебя можно будет разыскать в случае необходимости?

— Даже если бы хотела, не смогу его оставить. Понятия не имею, куда мы едем.

— Ясно. На юридическом языке сие означает — похищение по согласию. Как романтично!

Слова секретарши, точно определившей статью закона, которую они с Эдди демонстрировали своим предстоящим побегом, весь день не выходили у Дороти из головы. Какая умная женщина согласилась бы уехать неизвестно куда с человеком, который заранее и весьма недвусмысленно оговаривает для себя возможную отходную позицию…

Эта мысль грызла ее, еще когда они возвращались из ресторанчика, где шампанским закончили свой вечер. Роскошный «ломбардини» мчал их сквозь густые сумерки, светила луна, в приемнике звучала томная мелодия. Сильное мужское плечо на крутых поворотах касалось ее плеча… У порога ее дома Эдди привлек Дороти к себе. Его прощальный поцелуй был трепетным, наполненным чувством и порождающим надежду… Сбудется ли?

Да… Нет… Да.

Они не виделись, но он звонил. Коротко доложил, что забрал Джеки и щенков. Потом несколько дней отсутствовал вообще — она догадалась: Брасса, очевидно, вызвали куда-то опять. О том, что его работа носит весьма рискованный характер, теперь догадывалась, но думала об этом как-то абстрактно, как о чем-то постороннем, мало ее касающемся — все заглушали мысли об их личных взаимоотношениях. Конечно, они были зыбкими, но он позвонил — и Дороти несказанно обрадовалась самому голосу, звучавшему на другом конце провода.

Брасс заехал за ней к концу дня, когда Тина уже ушла из офиса. Поздоровались они как-то впопыхах: Эдди чмокнул Дороти в обе щеки, схватил дорожную сумку, потащил к машине. Они явно опаздывали, он гнал, нарушая знаки ограничения скорости. Последними они прошли регистрацию и очухались, лишь когда плюхнулись в кресла самолета.

— А знаешь, почему я тянул до последнего момента, хотя это не входит в мои привычки? — хитро улыбаясь, спросил он.

— Ну, наверное, завозился со сборами.

— Да ничего подобного. Я боялся, что ты передумаешь… Приедем в аэропорт — придется ждать, ты будешь маяться, накрутишь себя черт знает какими сомнениями… и раздумаешь лететь.

Она порывисто взлохматила ему волосы на затылке.

— Как видишь, этого не произошло…

Оказывается, разумная, уравновешенная Дороти Ламбер способна на отчаянные поступки.

— Ты прелесть! За что мы сейчас и выпьем.

Стюардесса принесла им шампанское. В салоне первого класса было занято всего лишь два места, поэтому они чувствовали себя свободно, раскованно.

— За незабываемый уик-энд! — провозгласил Эдди, поднимая свой бокал.

Тост нельзя было назвать оригинальным, но он, безусловно, был искренним.

— Надеюсь, станет незабываемым.

— Можешь не сомневаться, — тихо сказал он. — Я все эти дни беспрестанно думал только о тебе… Будь мы одни сейчас, я бы, не задумываясь, разложил кресла.

Дороти бросило в жар.

— Ты чересчур экстравагантен!

— Я не виноват, что ты так вызывающе сексуальна!

— Это неправда. — Дороти чуть отстранилась от его губ, жадно целовавших ее шею у самого уха.

— Откуда тебе знать?

— Мой опыт с мужем…

Взгляд Эдди потемнел.

— Я надеялся, ты не возьмешь его в эту поездку в качестве бесплатного приложения. Можно рехнуться от незримого присутствия постороннего человека.

— Некоторые вещи не так-то легко забыть, Эдд!

Он выпрямился и откинулся на спинку кресла.

— Судя по всему — он полный идиот. Угораздило же тебя выскочить за такого замуж! Или… родственники уговорили, считая партию удачной?

— Нет, что ты! — От неожиданности Дороти рассмеялась. — Они согласны были приплатить, только бы он исчез навсегда.

— Так в чем же причина?

— Мне казалось, что я его люблю… Не знала тогда, что для настоящего брака этого недостаточно.

— Понятно, — осторожно отозвался Брасс. — А что же, по-твоему, требуется?

— Общность моральных ценностей, интересов, взглядов на жизнь. И, конечно, взаимное уважение.

— А какое место ты отводишь страсти, Дора? Или она вообще не учитывается?

— Страсть относится к изменчивым категориям. Кроме того, в ней содержится зерно разрушения, если это страсть не человека, а животного… Если ничего, кроме удовлетворения плотских потребностей, не содержит… — Дороти разволновалась. Мутная волна поднималась и рвалась наружу. — Голая страсть груба и отвратительна и может растоптать любовь, оскорбить и унизить ее, извратив сами представления о чувствах и превратив таинство в сплошной кошмар, если в женщине видят всего лишь подстилку…

Эмоциональный взрыв кончился. Уставившись в иллюминатор, Дороти надолго замолчала. Она жалела, что дала себе волю. Не нужно было всего этого говорить Эдди. Во всяком случае, не стоило так раскрываться. Неизвестно, как ее признание будет истолковано.