Читать книгу "Принесите повару воду для супа - Евгений Обиванов"

несколько сообщений от членов команды, обеспокоенных моим здоровьем. Их встревоженность и пожелания скорейшего выздоровления вызвали у меня улыбку, всё-таки и правда приятно, когда за тебя переживают. От капитана о случившемся сегодня не было никаких комментариев. Видимо, он не собирался объяснять свой странный поступок и неизвестно, может ли повториться подобное снова.

Барабаня по столу пальцами я пустым взглядом смотрел в монитор, размышляя, чем бы мне заняться. Для сна еще было рановато, а в эти часы я обычно вовсю корпел над ужином. Но идти помогать Максу мне вовсе не хотелось. Я вообще по натуре своей хоть и трудолюбивый, но не упущу возможности увильнуть от житейских забот и немного полениться. Жизнь у нас одна, вот и незачем постоянно напрягаться.

И все же мысль, пришедшая мне в голову как раз таки была о работе. Ведь я теперь что то вроде бортового журналиста! Хоть Роберто и дал мне пару месяцев на подготовку, но почему бы мне не сделать первую запись сейчас? Так сказать заложить фундамент, как говорили наши предки, еще не ведавшие тогда о строительных принтерах. Я открыл камеру и надолго задумался, глядя на свое отражение в мониторе. Оторвав глаза от экрана, я осмотрел свою каюту, взвешивая предстоящее обращение. За огромным круглым иллюминатором, занимавшим почти всю стену моей маленькой обители, проплывали бежевые скалы, освещенные закатным солнцем. "Колодец-1" вновь продолжал свой неторопливый путь домой, временами урча, словно предвкушая скорый отдых в ночной прохладе. Сосредоточившись, я включил запись и, словно диктор на паршивом радио, произнес:

— Сегодня четвертый день одиннадцатого месяца 2123 года. Мое имя — Джек Салливан, я являюсь судовым поваром на борту "Колодца-1", напечатаного корпорацей "Рассел" в 2078 году…

Мне снилось, что я брожу по коридорам корабля, заброшеным и накренившимся под неестественным углом, словно бы нос "колодца" поднят выше хвостовой части. Все стены и потолок были изъедены коррозией, мои ботинки временами шаркали по песку, бог знает откуда взявшемуся внутри. И посреди всей этой разрухи лишь Селена изредка возникала передо мной. Я хотел спросить ее, что происходит, но не мог. А она лишь смотрела мне в глаза, её губы поднимались, словно бы она хотела что то сказать, но она ограничивалась только улыбкой. Селена появлялась все реже, пока наконец я не остался совсем один. В начале я попытался сохранить хладнокровие, надеясь найти хоть кого-то, кто объяснит мне происходящее. Но вскоре я уже в отчаянии метался по мертвому кораблю, беззвучно зазывая товарищей, я пытался закричать, но не услышал ничего, даже шепот не сорвался с моего языка. Стояла мёртвая тишина, нарушаемая лишь привычным шорохом ветра, окроплявшего корпус корабля снаружи. Точно! нужно было выбраться наружу! Но как это сделать? монорельс не работает… придется лезть в инженерные туннели, черт, я повар, а не ремонтник, откуда я знаю что там где находится? Собравшись с духом я полез-таки в ходы, обычно недоступные персоналу, но мне не пришлось искать инженерный голокомм — электроника давно уже не работала, а дверь, ведущая в отсек проржавела настолько, что отвалилась сама. Не знаю, сколько я бродил там в темноте, тыкаясь в низкий потолок, оплетенный кабелями, казалось прошла вечность, прежде чем я нашел тоннель с вертикальной лестницей, ведущей на верхние уровни. Там я тоже уперся в инженерную дверь. она еще держалась в отличие от своей предшественницы. И проклятого допуска у меня по прежнему не было. Я почувствовал нарастающую панику, неужели я застряну здесь и так и умру? Судорожно трясясь от ужаса, я развернулся к двери спиной, и опершись на нее, опустился на пол. Мне потребовалось куда больше времени чем в прошлый раз, чтобы взять себя в руки. Медленно поднявшись, я ухватился за ручки двери, и попробовал ее приподнять. Она покорно поддалась моим манипуляциям, заставив меня истерически заржать (если смеяться беззвучно вообще возможно, конечно), столько времени я просидел у открытой двери, считая себя заживо прогребенным. Выбравшись я облегченно вздохнул, увидев знакомый подъем на верхнюю палубу. Осторожно озираясь, я побрел к лестнице, ведущей наружу. она вся была занесена песком, осложняющим мне подъем. я добрался до отверстия, где когда-то располагался верхний люк и медленно вылез на поверхность по плечи. Я готовил себя ко всему, но открывшееся мне было выше всяких ожиданий: наш корабль был наполовину погребен в песке, высунув носовую часть, словно бы утопающий в последней бессильной попытке захватить воздуха столько, чтобы ухватиться за жизнь, прежде чем уйти в бездну. Солнечные батареи, которые словно подсолнухи на полях, что я видел в учебниках в школе, следили за солнцем, теперь были вывернуты, поломаны или вовсе вырваны неизвестной бедой. Все это озарялось кроваво-красным закатом, за которым наблюдал человек на самом носу «Колодца-1» Я ошеломленно моргнул, заметив его. Он стоял гордо выпрямившись, сложив руки за спиной. Я узнал его сразу. Это был капитан погибшего судна…

В панике я вскочил в своей койке. Не самое приятное пробуждение в моей жизни, это уж точно. Я ошалело озирался по сторонам, когда голосок в моей голове подленько напомнил о моей работе. Черт, давно же мне не снились кошмары! Я глянул на часы и выругался: уже близится обед! Макс меня заживо похоронит! через минуту я уже скакал по каюте на одной ноге, натягивая на вторую штанину. Закончив одеваться, я подскочил к зеркалу и внезапно остановился, уставившись на свою "больную" руку. Мое предплечье и кисть покрывали сотни аккуратных капель, поблескивающих в свете ламп, словно блестки. Я поморщился: это еще что, сукровица? Я ткнул пальцем в крошечные капельки, и они лопнули под моим нажимом, втираясь в кожу. На ощупь это точно была не слизь, а обыкновенная вода. Словно роса в ботаническом саду Полиса… Я хмыкнул и пригляделся: каждая из капелек будто вышла из поры, пробовать странную субстанцию на вкус я не решился, но пришел к выводу, что это точно вода, выделившаяся из моей кожи после медпринтера. Или же?.. Я тряхнул головой, вот дела! Забыв обо всем я плюхнулся на койку, растирая влагу на руке полотенцем. Вытерев все насухо я настороженно ощупал свою руку. Кожа была нежной, шрамы действительно пропали! Я вытянул руки прямо перед собой, чтобы сравнить их. Кожа на правой руке была куда грубее: обветренная, покрытая шрамами от ожогов и порезов полученных в основном на кухне. Пребывая в полусонном состоянии я некоторое время пялился на свои руки, не зная, как реагировать на увиденное. Вспомнив, что проспал, я вскочил и пулей вылетел в общий