Читать книгу "Объект насилия - Борис Седов"

Вот и настал момент нарисоваться в Василисином сотовом старику Денису Дмитриевичу Забродину.

– Зайка, привет. Соскучился?

– Притормози, – буркнул я. – И оглянись.

На экране было видно, что Василиса послушно исполнила приказание – четко выполнила команду «кругом». Потом ухмыльнулась в трубку.

– Легавые. Я-то уж думала, они докопаются до меня. А оно вон как!

– …Телевидение?!! – тем временем словно специально чуть ли не в самый микрофон, закрепленный на воротнике рубашки Семена, удивленно гудел старший сержант. – А чего в темноте-то здесь наснимаете?!! И где оборудование?

Зашелестел полиэтилен, на экране монитора мелькнуло несколько бликов – Квачков демонстрировал Панасюку спрятанную в пакет видеокамеру:

– Смотрите НРТ? Слышали про «Объект насилия»?

– Гу-у-у!!! – восторженно прореагировал старший сержант. – Э-т-та что ж получается? Я сейчас в прямом эфире?

– Нет, – разочаровал стража правопорядка Семен. – В эфир выйдем только когда к нашей девочке прицепится какая-нибудь мразь.

– Вон к той девчушке-то? – Панасюк чуть отступил, наконец дал обзор камере, и в ее объектив сразу попала терпеливо дожидавшаяся в отдалении Василиса. – То-то мы удивились, одна ночью разгуливает. А потом глядим, какие-то тины ее пасут. Ну… то есть вы, значит. А ну как, думаем, чего бы плохого не вышло. Ну… сами знаете, как это, одиноких девчушек…

– Нет, мы не знаем, – перебил словоохотливого мента Квачков.

Старший сержант несколько раз гулко гугукнул – продемонстрировал, что понял иронию. И констатировал очевидное:

– Ишь, ждет, красавица.

– А куда денется? Ну, мы пойдем.

И в этот момент к разговору подключился еще один мент. Скорее всего, он стоял рядом с самого начала, вот только ни разу не попал в объектив.

Впрочем, не попадал и сейчас.

Только голос.

Приятный чуть сипловатый баритон (от такого у старых дев млеют сердца и промокают трусики), правда, заметно испорченный переизбытком едкой иронии.

– Идите, конечно! Гуляйте! Вечер чудесный! Вот только, заверяю вас, уважаемые… ничего здесь не нагуляете; ничего здесь не наснимаете. Ни насильников, ни грабителей, ни хулиганов. Катаемся по парку… как бы… уже два часа, никого такого не видели. Парочки да спортсмены. Рыбачки на берегу, собачники по кустам. А для шантрапы да бандитов погодка… как бы… не та!

– Дождь закончился два часа назад, – вступил в разговор молчавший доселе Олег.

– Если бы он… как бы… утром закончился, уже днем по случаю… – мент, претендуя на оригинальность, так и поставил неправильно ударение: на предпоследнем слоге, – …по случаю субботы здесь была бы прорва народу. И кое-кто фестивалил бы до утра. Под пивко да под водочку. А кто и под героинчик. Гремели бы петарды, трещали бы презики, выяснялись бы отношения. Одни бы оттягивались. Другие… как бы… кружили вокруг и высматривали, чем поживиться; кто пьяный, кто просто… как бы… раззява; у кого сумочку тырнуть, у кого телефончик. Короче, без работы бы мы не сидели. Вы бы… как бы… думаю, тоже. Нашли бы на жопу себе приключений. Но сегодня, уж извините, клева нет. И неоткуда ему… как бы… взяться. Все ваши и наши клиенты сейчас… как бы… в городе, поближе к кабакам и ночным клубам. Вот туда и отправляйтесь, если хотите. А не хотите, так гуляйте хоть до утра! Никто… как бы… не запрещает.

Гулять до утра без надежды на результат даже в такую чудесную теплую ночь никого не прельщало. И я не удивился, когда уже через несколько секунд в монтажке зазвонил городской телефон. Можно было не гадать, кто звонит.

Я поднял трубку.

– Семен, мы все слышали. В смысле, что сказал этот мусор.

– А откуда ты так уверен, что это именно я? – удивился Квачков.

– Во-первых, твой телефон на дисплее. А во-вторых, я ж говорю: мы все слышали. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что ты сейчас должен позвонить за инструкциями.

– Хм… – признал, что я мыслю логично, Семен. И передразнил мента: – Как бы… Тогда гони инструкции, босс.

– Сделайте еще кружок по парку. Для очистки совести. И выходите в город. Погуляйте по Крестовскому. Там достаточно кабаков и темных улочек. Ну не может нам так не везти, чтобы сегодня, в первый наш день, на Василису никто бы не покусился!

– Первый блин всегда комом. – Изречь это Квачков умудрился с полнейшим серьезом.

«Вот потому-то ты всего лишь оператор, который никогда не дорастет до корреспондента или выпускающего», – поморщился я.

– Семен, понимаешь, пусть будет пусто завтра! Послезавтра! Бог знает когда! Но сегодня нам, кровь из носу, нужен эфир! Пусть с какой-нибудь ерундой, пусть сам черт не разберет с чем! Но Василису мы должны показать! Иначе, еще не начав, уже потеряем аудиторию. В общем, ты понял. Дерзайте.

Квачков замычал, по-видимому, собираясь что-то спросить. Или возразить. Но я не стал ждать и бросил трубку. Опустился на свой «электрический стул», закурил и продолжил тупо наблюдать за тем, как девочка с едко – лиловыми волосами, проколотым пузом и в ярко-оранжевом топике упорно метет широченными клешами дорожки ночного Центрального парка культуры и отдыха. И никому-то при этом она не нужна. Ну вообще никому! Ни грабителям! Ни насильникам! Ни Нумератору!

Обидно, черт побери!

* * *

Никому она была не нужна и на темных безлюдных улочках сначала Крестовского острова, а потом Петроградки.

Правда, за пределами ЦПКиО шансы нарваться на неприятности, казалось, сразу же возросли на порядок. После того, как остался позади Тучков мост, в первые двадцать минут были встречены три очень перспективные компании.

Но первая оказалась значительно разбавлена девушками, и попытавшегося было увязаться за Василисой подвыпившего юношу тут же решительно вернули обществу:

– Юра! Юра, блин!!! Бы-стро!!! Сюда!

Микрофон, установленный рядом с камерой в сумочке, отчетливо принял:

– А слабо с нами, крошка?

– На хрена? – спокойно отреагировала Василиса.

– Оттопыримся.

– У меня есть, с кем оттопыриваться.

– Что, прямо сейчас? – По тону этого кобелька отчетливо ощущалось, что, увязавшись за яркой девицей с лиловыми волосами, он ни на что, в общем-то, и не рассчитывал. Просто сработал инстинкт.

– Юр-ка, ядрит твою!!! Чего сказано?!! Бы-стра сюда!!!

– Иди, Юра. Зовут же. – Василиса наконец развернула сумочку так, что в кадр попала рожица этого мальчика.

«Не красавец. Субтильный и рыженький, как братья Гримм. Лет восемнадцати, не старше, – определил я. – Ни на насильника, ни на разбойника не похож. Без перспектив!»