Читать книгу "Шансы есть… - Ричард Руссо"

Когда с парковки донесся гудок, люди за другими столиками принялись собирать мусор. Лавки назад не отодвигались, поэтому из-за стола старичье выбиралось небыстро.

– Наш водитель крепко нас дисциплинирует, – сказала Рути. – Все грозится, что бросит это дело и поедет домой без нас.

– Что ж, – ответил Тедди, – есть и похуже места, где можно застрять.

– В общем, приятно было с вами поболтать, – сказала она. – Я не знала толком, понравятся мне люди на севере или нет, но пока все очень славные. Не как дома, но тоже славные.

– Дальше у нас Нантакет, – сообщил мужчина, предлагавший упрятать Хиллари. – По сути, то же, что и тут, как нам говорили.

Тедди невинно улыбнулся.

– Ну да. Как Джорджия и Алабама.

– На самом деле у них нет ничего общего, – сказал “Джон Дир” таким тоном, будто сам был откуда-нибудь оттуда.

– Полагаю, Тедди именно это и имел в виду, – произнесла Рути, и с нее вдруг спала вуаль доброжелательности. – Полагаю, он веселится тут за наш счет, Роджер. После того как мы любезно уступили ему место. – С этим не поспоришь. Она перехватила взгляд Тедди и не отвела глаза. – И не делайте вид, будто вы этого вовсе не имели в виду, потому что я вас насквозь вижу.

– А от вас еще и пахнет, – вымолвила женщина, сидевшая с ним рядом.

Вдоль обшитой гонтом стены ресторана стояли резиновые бочки для мусора, алюминиевых банок и бумаги, но старичье просто пихало все в ближайшую к ним урну, пока та не переполнилась, а потом перебрались к следующей и набили ее. Когда все ушли, из ресторана вынырнула официантка, оценила ситуацию. На Тедди она посмотрела так, словно он мог бы и предотвратить этот бардак.

– Я не с ними, – заверил ее Тедди. Его по-прежнему слегка потряхивало от того, как быстро весь стол обратился против него.

– Гады, – сказала она.

– Христиане, – уточнил Тедди.

Женщина пожала плечами, очевидно не прочь примирить эти понятия.

Но Рути права, вынужден был признать Тедди, он и впрямь над ними насмехался. Мягко, но тем не менее. Несомненно, они опасались столкнуться в Новой Англии со снобами – и он их опасения подтвердил. Тереза в Сент-Джо далеко не однажды обвиняла его в высокомерии.

– Считаете, что до людей не дойдет, но до них доходит.

– Что именно до них должно дойти? – поинтересовался он, ему было по-настоящему любопытно.

– Что вы скептически относитесь к людям в целом и к ним в частности. А пуще всего – к самому себе.

– Я что, должен лучше о себе думать? Это разве не скорее превратит меня в сноба?

– Нет, предполагается, что вы дадите окружающим поблажку.

В ее словах был смысл. Хотя снаружи Тедди и был учтив, иногда в глубине души – и, похоже, прозрачно – других осуждал. Когда им сигналил метафорический автобус, люди, к которым он относился скептически, быстренько собирали свои пожитки, как эти вот христиане, и двигались дальше с облегчением от того, что больше не нужно иметь с ним дело.

Но были и плюсы. Вот сейчас, к примеру, вся терраса досталась ему, а с нее открывались поразительнейшие виды на остров, искрящиеся голубые воды и безоблачное небо, что тянулось аж до самого Каттиханка. Потеть он перестал, и ветерок, который на гребне утесов, казалось, налетал с нескольких сторон сразу, приятно трепал волосы, словно его ласкала возлюбленная, – только самой возлюбленной не было.

Доев булку с моллюсками, он сбросил в мусорный бак картонную лодочку и салфетки, затем подошел к ограде, не дававшей недоумкам спускаться с утесов. Заглянул за нее – и у него тотчас закружилась голова: белый прибой был невозможно далеко внизу. Но колени у него подогнулись не от высоты или расстояния, а от мгновенной смычки времени.

Утром в понедельник после Дня памяти все они были похмельны и не в духе. По правде сказать, Джейси казалась сама не своя, едва сошла с борта парома, хоть и утверждала, будто все в порядке. Они предположили, что дело, должно быть, в свадьбе, до которой оставалось всего несколько недель. Может, поссорилась со своим гадским женишком. Но выходные длились, и настроение несколько улучшилось, хотя Тедди казалось, что она все равно где-то витает.

Кислое настроение Мики тем утром было предсказуемо. Как обычно, накануне вечером он выпил больше прочих, поэтому бодун терзал его сильнее, а кроме того, днем случилось происшествие. Без приглашения к ним заявился со своей городской подружкой парень по имени Мейсон Троер, чьи родители владели домом ниже по склону. Мушкетеры помнили его по предыдущим визитам, и он им не очень-то нравился. Держался неизменно по-хамски, с ним было неуютно, но Мики очень не хотелось сразу давать от ворот поворот тому, кто с гарантией мог добыть качественную траву. В какой-то миг Троер зашел в дом – “в гальюн”, как он выразился, – а когда не вернулся, Мики что-то заподозрил и тоже ушел в дом. И вовремя, потому что Троер загнал Джейси в угол кухни, одной рукой держал ее за задницу, а другой – за правую грудь без лифчика.

– Поди-ка сюда на минутку, – сказал ему Мики, словно собирался прошептать на ухо Троеру какой-то секрет.

– Зачем? – ответил Троер досадливо. Для этого ему бы пришлось выпустить девчонку, которую он с таким трудом прибрал к рукам.

– Потому что я сказал, – объяснил Мики.

Троер нехотя выпустил Джейси, и она отскочила подальше.

– Все четко, Мик, – сказала она, хотя явно была рада, что ее спасли. – Не дергайся.

– Она с тобой, что ли? – произнес Троер, поднимая обе руки, как будто Мик наставил на него пистолет. – Извини, чувак. Откуда я знал, бля?

Для Тедди и Линкольна, сидевших на террасе с подружкой Троера, сигналом того, что внутри творится что-то не то, стал оглушительный грохот, от которого задребезжали стекла в раздвижной двери на террасу. Когда Троер наконец вышел из-за кухонного островка, так и не опустив рук, его встретил апперкот Мики, от которого, по словам Джейси, Троер даже оторвался от пола. За следующую ночь правая рука Мики распухла вдвое.

У Линкольна тоже настроение было паршивым, но такое с ним время от времени случалось. Даже на буйных пятничных вечеринках халдеев, когда в общую комнату их блока в общаге набивались самые симпатичные девчонки Минервы, а музыка гремела так, что стены дрожали, Линкольн часто исчезал, и Тедди отыскивал его в спальне – он валялся на кровати и читал, закрыв дверь, словно вдруг вспомнил, что вера ему велит избегать плотских соблазнов. Тедди не понимал, как ему к этому относиться, пока не познакомился с отцом Линкольна – человеком глубоко странным, который тоже по причинам и религиозным, и философским не доверял принципу удовольствия. Единственным беспримесным наслаждением служил ему, похоже, гольф, хотя он уверял, что и от него ему никакой радости. По словам Вольфганга Амадея Мозера, любому, у кого есть хотя бы половина мозга, понятно, что гольф не имеет ничего общего с приятным досугом. Весь он сводится к повторению и дисциплине, и если им обучиться, можно обуздывать хаотические порывы, проистекающие из греховности человека. Похоже, Линкольн осознавал, до чего странен его отец, но в упор не замечал, что причудливость характера эта могла в той или иной мере передаться и ему.