Читать книгу "Война ведьмы - Джеймс Клеменс"

Джоак покрепче сжал посох из дерева пой, который держал в левой руке.

— Мы скоро доберемся до Порт-Роула?

Морис повернулся, чтобы взглянуть на берег, мимо которого они проплывали, затем посмотрел на паруса, наполненные ветром.

— Если погода не переменится, мы будем там до захода солнца.

Джоак взглянул на Мориса.

— А Элена продержится до тех пор?

Темнокожий брат положил руку ему на плечо. В первый момент Джоак отшатнулся от его утешительного прикосновения, но в следующее мгновение решимость его оставила, и он прижался к плечу Мориса, снова превратившись в обычного мальчика.

— Магия Элены очень сильна, а воля еще сильнее, — утешил его Морис.

— Она не должна умереть, — прошептал Джоак. — Я обещал отцу защищать сестру. И при первой же опасности ее чуть не убили, хотя я был рядом.

— Не вини себя. Призвав свою магию, ты прогнал драк'илов и дал нам возможность скрыться. По крайней мере, сейчас у нее есть шанс остаться в живых.

Джоак ухватился за его слова, как за соломинку. Может быть, Морис прав, и черная магия все-таки помогла ему защитить сестру. А это что-то да значит. Он высвободился из рук Мориса и выпрямился, хлюпая и вытирая нос рукавом.

— И тем не менее, — продолжал Морис, — опасайся притягательной силы посоха. Это дурной талисман, а его магия очень соблазнительна.

Джоак взглянул на посох из дерева пой. Ему нравилось касаться пальцами маслянистой, гладкой поверхности. Соблазнительная магия? Он бы выбрал другое слово. Только необходимость защитить сестру заставила его призвать черную магию посоха. Он провел пальцем по отполированной поверхности. Но до конца ли он честен с самим собой? Какая-то часть его существа знала, что ярость, а не братская любовь заставила его атаковать злобных морских гоблинов.

— Будь осторожен, мальчик, — добавил Морис. — Иногда за оружие приходится платить слишком высокую цену.

Джоак промолчал, не соглашаясь с ним, но и не споря. Однако в глубине души он знал, что готов заплатить любую цену за безопасность Элены. Он все еще помнил серьезные глаза отца, когда тот возложил груз заботы об Элене на хрупкие плечи своего сына. Это был его последний приказ: «Позаботься об Элене».

Джоак твердо решил, что не оскорбит память отца и выполнит его волю.

Морис похлопал его по плечу, прежде чем вернуться к своим обязанностям.

— Вы с сестрой обладаете сильной волей. И я вижу надежду именно в твердости ваших юных сердец.

Джоак покраснел, услышав его слова, и попытался поблагодарить темнокожего брата, но сумел лишь смущенно что-то пробормотать.

Морис отошел от него и направился к корме. Оставшись наедине со своими мыслями, Джоак снова повернулся к океану и, перевесившись через ограждение, принялся вглядываться в голубую воду. Иногда за кораблем плыли дельфины, но сегодня в океане было так же пусто, как и в его душе.

— Как же далеко мы забрались, Элена, — пробормотал он, обращаясь к воде.

Именно в этот момент Джоак заметил, что оттуда на него смотрит лицо. Сначала он решил, что это его собственное отражение, но уже в следующий момент понял, что ошибся, и внутри у него все сжалось. Он смотрел не на свое отражение — в пузыре, испускавшем магическое сияние, из глубин моря поднимался какой-то человек.

Джоак открыл рот, собираясь закричать, чтобы предупредить остальных, но потерял дар речи, потому что узнал мужчину: худое лицо, тонкие каштановые усы под ястребиным носом, даже насмешливые глаза. Это лицо много лун преследовало его в кошмарах.

Убийца его родителей!

Из волн появилось улыбающееся лицо; длинные каштановые волосы были совершенно сухими, словно их не касались соленые брызги. А за спиной у чудовища море кипело, в нем извивались сотни драк'илов.

— Значит, думаешь, что вы далеко забрались, мой мальчик? — насмешливо проговорил Рокингем, который, судя по всему, услышал слова Джоака. — К несчастью, недостаточно далеко, чтобы уйти от меня.

Крал расхаживал взад и вперед по крошечной камере, бросая на стражников сердитые взгляды сквозь толстые железные прутья. Здесь воняло грязными телами, из других камер Доносился звон цепей. Вдалеке кто-то тихонько плакал. Крал Не обращал на все это внимания, отчаянно желая вновь почувствовать в руке свой топор. Да будут прокляты ублюдочные уроды, которые вмешались не в свое дело! Он ударил кулаком в обшитую деревом стену.

— Ты, конечно, можешь сломать руку, но нам это не поможет, — сказал у него за спиной Тол'чак.

Его голос был похож на скрежет жерновов — резкий и твердый. Два его соседа по камере молчали всю ночь, и Крал почти забыл об их присутствии. Огр сидел, скорчившись, на соломе, брошенной на пол, его руки и ноги были в огромных кандалах, которыми стреноживают ломовых лошадей, а Могвид лежал, растянувшись на узкой кровати, прикрыв рукой глаза.

— Мы были так близко, — проговорил Крал сквозь стиснутые зубы. Он не стал скрывать свою ярость, только не назвал ее истинную причину. — Элена нуждается в защите, во всех нас. А теперь мы не только не сможем ее отыскать, так еще и Мисилл умерла. Если бы они нас не нашли, мы бы утром отправились в путь.

— Мы все много потеряли за прошедшую ночь, — печально проговорил Тол'чак.

Неожиданно Крал вспомнил, что Мисилл была матерью огра. Он не подумал о том, как ее самоубийство подействовало на Тол'чака. Горец заставил себя расслабиться и придал лицу выражение сочувствия.

— Мне очень жаль, Тол'чак. Я не подумал. Твоя мать сделала то, что должна была, чтобы защитить девочку.

— Мы найдем способ вернуться к нашим друзьям, — по-прежнему мрачно проговорил Тол'чак.

— Как?

— Надо забрать мой мешок. Оказавшись на свободе, Сердце моего народа приведет меня к ней.

Крал прищурился. Он и забыл про кусок драгоценного сердце-камня, который связывал дух Тол'чака с магией, живущей внутри талисмана. Он являлся сосудом для душ умерших представителей народа Тол'чака и обычно служил духовным каналом, переносившим тех, кто умер, в другой мир. Однако сама земля прокляла камень за страшное преступление, совершенное в древности одним из предков Тол'чака. Проклятие обрело форму черного червя, устроившегося в самой сердцевине кристалла. Погибель, такое имя ему дали, удерживала души огров внутри камня, пожирала их и не позволяла подняться в другой мир.

На долю Тол'чака выпало снять древнее проклятие. Но как это сделать, никто не знал. Однако магия, заключенная внутри камня, указывала Тол'чаку путь.

— И ты думаешь, что твой камень сможет привести нас туда, где скрывается Элена? — спросил Крал. — Даже без помощи Мисилл?

Тол'чак отодвинулся от решетки, его железные кандалы громко зазвенели.

— Если мы сможем отсюда выбраться, — сказал он.