Читать книгу "Как влюбить в себя босса за 80 дней - Ева Ночь"

— Куда поехали? — я, как всегда, — само понимание. Торможу со страшной силой. Иногда мне кажется, что при Одинцове мозги у меня из головы разбегаются, паникуя, в разные стороны.

— В магазин. Выбирать, — терпеливо, как с девочкой. Удивительно. Умеет же!

— Ты со мной? — все же решаюсь уточнить. А то вдруг не так поняла.

— Нет, я на машине, а ты побежишь следом, — вот он, драгоценный Одинцовский яд! Я его достала-таки.

— В принципе, я могу и без тебя, — а что? Не советоваться же мне с ним, какого цвета шторки выбрать и какую посуду купить? Но у Одинцова железные аргументы в карманах.

— А платить тоже сама будешь?

Против этого не попрешь. Платить я не хотела. Альтруизм, конечно, хорошо, но не настолько же. Особенно, когда у меня больше нет бездонной кормушки в виде Мишиных капиталовложений на мою карточку. Он предлагал, ага, но я отказалась. Гордая я или где?

— Поехали, Егорова, — он готов. Красив. Костюм ему идет, подлецу.

— Чур, я на своей машине!

— Без проблем, — точно подменили. Кошмар какой.

И мы отправились за покупками. Всю дорогу я упивалась радостью. В груди ширилось ощущение праздника. Не потому, что я люблю по магазинам ходить. Отнюдь. У меня нарисовалась шикарная возможность поиграть на Одинцовских нервах. Он мужчина, а значит терпеть не может весь этот балаган с выбором, сомнениями, подбором цвета и прочими мелочами.

Да-да, я собралась довести его до белого каления. И потому душа моя пела и плясала!

24. Войну выигрывают терпеливые

Одинцов

Это был мой осознанный выбор. Я мозги сломал, как ее от Юрика отлучить. Да-да, как ребенка отлучают от груди, так я стремился изолировать Егорову от этого фанфарона, который способен и голову заморочить, и тупо увести Лику у меня из-под носа. Ну уж дудки! Не на того нарвался, сопляк!

Так и хочется ему душевно объяснить, что Егорова старше, замужем побывала, и не ему с молоком на губах с ней тягаться. Не та весовая категория. Но, судя по всему, Юрик не боится тяжести поднимать. Он убежден, что любое дело ему по плечу и любой каравай по зубам.

Молодость всегда проигрывает опыту. Я точно знаю, что ей нужно. Поэтому мы отправились в этот чертов магазин. Точнее, в два. Я раскусил ее еще на старте: она собиралась мотать мои кишки на свой кулачок. Ожидаемо.

Но Лика не знает: я прошел курс молодого бойца с моей драгоценной мамочкой и закрепил силу духа, опекая Немолякину. Женька любила магазины и ослов, которые бы оплачивали ее прихоти, коих у нее было великое множество. А непостоянство характера и смена вкусовых предпочтений без конца болтали из стороны в сторону вектор ее приобретений.

Вначале мы попали в посудную лавку. Ладно — большой магазинище, где я все равно чувствовал себя слоном среди хрусталя и прочего стекла.

Лика меня удивила.

— Смотри: вот это то, что нужно. Солидная фирма, прочная, гигиеничная посуда. Белый цвет подойдет идеально для офиса.

Она любовно осматривает кружки, выбирает тарелки.

— Может, возьмем и черные? — вношу свои пять копеек. — Для контраста. Чтобы не так уныло?

Мне, собственно, плевать, но безумно нравится смотреть, как она морщит лоб, покусывает нижнюю губу, встряхивает кудряшками. У нее всегда красивая прическа. Сколько терпения нужно, чтобы завивать и укладывать? Но созерцать Лику приятно, даже очень.

— А давай! Пятьдесят на пятьдесят!

Мы оформили солидный заказ. Егорова радовалась так, словно я ее лично осчастливил, а не купил черепки для офиса. Удивительная женщина. Ею можно восхищаться.

— Посуду привезут завтра, — напомнил я ей. А то она все шла и оглядывалась. Может, что-то для себя присмотрела? А я, осел, не спросил. Но уже поздно.

— Да-да, — отвечает рассеянно, — я помню. Вроде бы ничего не забыли.

— Боишься, что в следующий раз я буду не так щедр? Или волшебные пирожки не помогут? — как же мне нравится ее поддевать! Вот, уже плечи распрямила, щеки пылают, глаза молнии мечут.

— Боюсь, в следующий раз кто-то останется без сладкого! Всем дам, а тебе — не дам!

Это прозвучало двусмысленно. И она еще больше краснеет, поняв, что ляпнула. Я решаю ее пощадить. Делаю вид, что ничего особенного она не сказала. Могу же я быть немножко великодушным?

Через полчаса я жалел о своей мягкотелости.

— Нет, это темное. А это тонкое — не годится. И тюль какой-то унылый. А этот аляповатый — слишком много узоров.

Лика перебирала, капризничала, оттопыривала губу, морщила нос, брезгливо трясла пальцами. Сотни эмоций обрушились на мои стальные нервы. Увы, ни мама, ни Женька ей в подметки не годились.

Постепенно я начал разогреваться. Поначалу тупо соглашался, и она меня стыдила. Потом попытался высказать свою точку зрения, и был обсмеян. Покорно предложил ей выбрать все самостоятельно, но она продолжила высказываться и интересоваться моим мнением.

Продавщица закатывала глаза. Почти незаметно, но мы прекрасно это видели — и она, и я.

— Лика, скоро магазин закроется, — попытался образумить Егорову, но она и ухом не повела. Своим розовым аккуратным ушком, которое я бы хотел укусить. Слегка. Чтобы в чувство привести. Или наоборот — макнуть ее в омут бушующих во мне страстей.

— Саша! — я вздрогнул. Только ее здесь не хватало для полного счастья.

Мама неслась к нам на всех парусах. По радостному выражению лица и целеустремленности я даже боялся предположить, что сейчас будет. И как бы она чего непотребного не брякнула. Мама может. Испортит мне всю малину.

Я глубоко сомневался, что она здесь случайно. Кто-то меня сдал. И я даже догадывался, кто. О походе по магазинам знали Георг и Женька. Кто из них Иуда? Выясню, безжалостно вырву поганый язык.

— А я тут совершенно случайно мимо проезжала, смотрю — твоя машина! — мама — сама простота и наивность. Еще бы ресницами глупо похлопала. Верю, да. Очень глубоко верю. Другого мне не остается. — Ой, Лика-а-а!

Егорова уже давно насторожилась, но маме улыбается, показывая свои знаменитые ямочки. Так бы и съел ее. Тьфу! Какие-то у меня нездоровые гастрономические пристрастия нынче. То уши, то ямочки… Наверное, я голоден. О, я голодный, как зверь.

Флюгер слабо звякнул, подавая сигнал. В последнее время мы с ним боремся не на шутку. Пока я побеждаю, но в тяжелой и неравной борьбе. Я просто умнее. А он — хитрее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍