Читать книгу "Хранитель тайн, или Сброшенная маска - Екатерина Гринева"

– Просто таю от такого джентльменства.

Ответом мне была широкая улыбка.

– Подожди таять. А то потом опять морозиться придется…

Я пошла в душ, демонстративно взяв с собой сумку. Там я долго стояла под душем, намыливаясь и пытаясь привести в порядок свои мысли, скакавшие, как ошалевшие весной воробьи. Впечатлений за день было так много, что я не могла их рассортировать в нужном мне порядке и по значимости.

Первым пунктом шло убийство Матео Парчелли. Первенство этого факта было трудно оспаривать. С его смертью обрывалась единственная ниточка, которая могла привести меня к разгадке гибели моей семьи.

Вторым пунктом шло появление на моем горизонте Александра Дремина. Тот факт, что я слишком много думала об этом типе с момента нашей первой встречи в городе N, ничуть не умалял моей тревоги и настороженности по поводу его материализации за тридевять земель от России в том же самом месте и почти в тот же самый час, в какой мне была назначена встреча с Парчелли. Все это сильно напрягало и в сочетании с моей влюбленностью в этого типа и вовсе напрочь сносило башку.

Пока же меня, очевидно, взяли в заложницы и до определенного времени из виду выпускать не собирались. Его байке насчет задания начальника я не поверила ни на секунду. Так же как он не верил мне.

Вокруг меня стояло облако пара. Мыло и гель пахли жасмином. В дверь постучались.

– Не заснула?

– Чего надо! – Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал грубовато. Сам факт, что Дремин находится за дверью, меня волновал помимо моего желания.

– Освободить общественную ванную.

– Сейчас. Потерпи еще немного!

Я быстро вытерлась и через пять минут освободила ванную.

Александр даже не посмотрел на меня и, быстро пройдя в ванную, резко захлопнул дверь.

Несмотря на усталость, сон ко мне не шел. Я ворочалась и прислушивалась к звукам, доносившимся из соседней комнаты. Там передвигали мебель, потом послышался звук открывающегося балкона. От досады я натянула на голову одеяло и, поворочавшись еще несколько минут, уснула, успев подумать: «Надо бы позвонить Богданову!»

Итальянское утро началось для меня не с нежнейшего «Доброе утро, красавица!» или чего-то в этом роде и не с двух чашек кофе, принесенных в постель, а с громкого и требовательного стука в дверь.

– Иду! – непонятно почему крикнула я чисто рефлекторно и тут же подпрыгнула на кровати. Стук повторился. В ту же минуту я вспомнила: где я и с кем. – Иду! Что так громко-то! – проворчала я. – Итальянцев вокруг или туристов разбудишь.

– А не фиг им спать. Приехали в Италию – пусть ее красотами и любуются спозаранку. Мне еще и спасибо скажут.

– Коллективную благодарность накатают.

– А то! – раздавался около двери все тот же насмешливый голос.

Когда я вышла, Дремин стоял уже посередине холла.

– Собралась. Ну слава богу! – буркнул он без приветствия. – Теперь идем к конторе и пытаемся разговориться с уборщицей.

– Предоставляю это тебе, – хихикнула я. – Проявить знание женской психологии.

Дремин метнул на меня испепеляющий взгляд.

– Будешь переводить! – отчеканил он. – И давай побыстрее! Нам время слишком дорого.

От уборщицы толку было мало: это была пожилая женщина, почти не знавшая английского, и поэтому на все наши расспросы она только отрицательно качала головой. Я видела, что у Дремина ходили желваки и он готов был схватить пожилую итальянку и трясти ее за плечи. Такого развития событий я допустить не могла и поэтому предложила более подходящий вариант: мы отыскиваем человека, желательно молодого, который знает английский, и с его помощью задаем вопросы Джульетте, как представилась уборщица.

– Еще и Джульетта! – поморщился Дремин.

– Она себе имя не выбирала, – вступилась я за нее.

Найти англоговорящего человека на улочках Флоренции оказалось делом не совсем простым. Даже молодые люди не изъяснялись на языке Шекспира или делали вид, что не понимают моего английского, что уж тогда было говорить о людях более старшего возраста. Они все мило улыбались и пожимали плечами. Джульетта деловито убиралась в холле, и я понимала, что когда она закончит уборку, уйдет – только мы ее и видели, и все наши вопросы останутся при нас. Пока мы искали переводчика, я наткнулась на магазин сувениров и неожиданно увидела на витрине тот самый брелок, который был у убийцы! Я зашла в лавочку. Дремин стоял на углу улицы. Я спросила продавщицу – она, мило улыбаясь, сказала, что это фирменные флорентийские брелоки и продаются только здесь! Я поблагодарила ее и вышла на улицу. Получается, что убийца приезжал сюда, во Флоренцию, и скорее всего он был связан с Парчелли!

– Ну что? – спросил Дремин. – Купила что?

– Нет, – покачала я головой. – Ничего себе не присмотрела!

Наконец судьба над нами сжалилась и послала нам переводчицу – молодую студентку с кудрявыми черными волосами. Она весело сверкала белоснежными зубами и вызвалась нам помочь. Коротенькие шортики в обтяжку и белый топик, демонстрировавший пышные грудки, – я уже поняла, что все итальянки одеваются крайне сексапильно, чем и привлекают внимание противоположного пола. Она сказала, что ее зовут Моника и она учится в Падуе, а сюда приехала к тете. Потом мы поговорили с Джульеттой. Из слов Джульетты мы узнали не так уж много. Оказывается, Матео поселился во Флоренции десять лет назад – до этого адвокатом был его дядя, который и оставил ему эту адвокатскую практику. Клиентов у Матео было не так уж и много, но он, похоже, по этому поводу совсем не печалился. Человеком он был аккуратным и вежливым. Дурных привычек за ним не водилось. Жил он один прямо здесь, сказала она, показав головой наверх. Дремин задал вопрос о его родне, и мы узнали, что у него была двоюродная сестра, жившая в Неаполе. Мария Розетти. Мы одновременно переглянулись. Похоже, наши мысли шли в одном направлении. Александр взял инициативу в свои руки и спросил ее адрес. Джульетта смотрела на нас, пока Моника переводила, весело стреляя глазами в сторону Дремина, чем страшно меня злила. Мне уже хотелось поскорее освободиться от ее присутствия. Когда Моника закончила переводить фразу, Джульетта согласно кивнула и сказала, что адрес у нее есть в записной книжке дома. Но у хозяина тоже есть на тумбочке около зеркала. Мы поднялись наверх, и Джульетта протянула нам пожелтевший клочок бумаги, выгоревший от солнца. Мы попросили у Джульетты разрешения взять эту бумагу с собой; она разрешила, прищурившись, и прибавила, что ее хозяину она уже не нужна, и углы ее губ поползли вниз. Казалось, она вот-вот расплачется. Мы откланялись и втроем вышли на улицу. Моника остановилась и улыбнулась Александру.

– Пошли! – прошипела я, потянув его за рукав.

– Подожди! Она что-то хочет сказать. Переведи.

– Ага! Щас! – с некоторым злорадством сказала я. – Так я и буду тебе переводить!

– Ну переведи! Будь человеком. Не вредничай!