Читать книгу "Однажды в Тоскане. История обычного счастья и необыкновенно вкусной еды - Лидия Давыдова"

– Пичи, аморе. Вот бери, раскатывай, – Бенедетта дала Марине продолговатый кусок теста.

Марина стала к столу, у неё получилась тонкая колбаска. Когда она подняла её наверх, колбаска разорвалась.

– Нет, надо толще.

Бенедетта встала рядом, накрыла ладонями руку Марины и начала раскатывать вместе с ней. После третьей попытки у Марины получилась длинная и красивая «пи-чина».

– Пичи – типичная паста именно этой части Тосканы – Валь д’Орча. Делают их из воды и муки. И всё. Больше ничего не надо, ну, кроме времени и терпения, – Бенедетта засмеялась.

Она продолжала раскатывать, стараясь вспомнить, сколько же положила в тесто муки. Ведь она всегда готовила на глаз.

Рецепт пичи от Бенедетты

Взять полкилограмма муки, одну ложечку оливкового масла, соль, воду комнатной температуры.

Положить муку в миску, добавить соль и масло, затем наливать по чуть-чуть воду, чтобы тесто стало плотным. Положить ком из теста на поверхность, посыпанную мукой, и продолжать его мять, пока оно не станет гладким и эластичным.

Завернуть тесто в полиэтиленовую плёнку и оставить в холодильнике как минимум на полчаса.

Затем разрезать тесто на продолговатые кусочки и начинать катать колбаски. Одной рукой катаем, другой тянем в сторону. Чтобы было легче, можно скатать одну длинную колбаску и потом разрезать её на более короткие. Хотя намного интересней наловчиться и делать все пичи длинными.

Выложить все пичи на поверхность таким образом, чтобы они не прикасались друг к другу.

Готовить их в кипящей подсоленной воде с небольшим количеством оливкового масла в течение нескольких минут. Заправить томатным или мясным соусом.

Если вы заготовили домашний соус Франчески, то можно сделать так.

На сковородку с оливковым маслом добавить чеснок, обжарить до золотистой корочки. Вылить баночку домашнего соуса. Дать побурлить полчасика. В конце добавить листик базилика. Заправить им любую пасту.

Около одиннадцати вечера на площади появились мэр и пятеро музыкантов. Один из них шёл в обнимку с Андреем. Тот самый приятель. Все захлопали.

Андрей подошёл к Марине. Представил друга.

– Мы очень рады, и простите нас, пожалуйста, за эти проблемы с логистикой, – Марина пожала музыкантам руки.

– Я провожу вас, Марина, – Андрей посмотрел на неё особенно нежно.

Возле двери в дом Андрей взял Марину за руку. Легонько притянул к себе и… поцеловал.

Марина робко ответила на поцелуй, подняла глаза.

– А как же Наоми?

Андрей улыбнулся:

– Наоми?.. А, ты, наверное, видела меня с ней на мотоцикле. Мы просто друзья. Она классная и весёлая. Я заезжал на обед к её маме. Но мне нравятся другие женщины, Марина. Мне нравишься ты.

Андрей опять поцеловал её, и это был самый долгий и приятный поцелуй за последние годы… Новая часть Марининого сердца трепетала и выпрыгивала наружу.

Марина прошептала:

– Андрей, я очень уязвима.

– Я знаю.

Он запустил пальцы в копну её волос, прижал к себе, и они стояли так долго-долго.

Противный внутренний голос пытался что-то сказать, но Марина закрыла глаза и слушала только приятное тёплое чувство родного внутри.

Глава 18

Finale

Наступил тот самый день – день фестиваля. Марина проснулась рано. Поднялась на террасу. Томмазо научил её определять погоду по контурам гор. Сегодня над горой не висело дымки: значит, дождя не будет. Прогноз на телефоне подтвердил солнечную погоду.

Марина зашла в бар. Андрей и Паоло стояли у стойки и пили кофе.

– Марина, как ты себя чувствуешь? – Андрей подошёл к Марине и поцеловал её руку.

Дотторе Филиппи удивлённо посмотрел на Андрея. Марина поздоровалась.

– Привет, па… Паоло.

Слово «папа» не выговаривалось.

Паоло обернулся к Андрею.

– Приятель, всё это время я не говорил тебе одной важной вещи.

Он откашлялся.

– Андрей, Марина – моя дочь.

Андрей издал странный звук: то ли крякнул, то ли присвистнул.

– Вот это да, ну и дела…

Лицо его сделалось задумчивым, а секундой позже озарилось улыбкой.

– Это же прекрасно! Не буду скрывать, что твоя дочь, Паоло, мне очень нравится. Я положил на неё глаз ещё на той первой презентации.

Марина деловито поджала губы.

– Мне пора. Надо проверить, всё ли в порядке. Увидимся на открытии.

Город погрузился в музыкальную жизнь. Музыка раздавалась отовсюду. Все рестораны и бары пригласили к себе музыкантов. Кто на гармошке, кто на гитаре – все участвовали в общем веселье. В день открытия утренние концерты начинались в двух церквях: главном соборе и маленькой церквушке на окраине. Она стояла особняком, сразу за крепостными стенами, крохотная, полуразрушенная. Утром там играл дуэт саксофониста и гитариста.

Музыка звучала во дворе муниципалитета, в палаццо и городском саду, на маленьких площадях.

Марина обходила город и заметила, что крепостные стены украшает неожиданно расцветший жасмин. Он заполз вверх, густо покрыл стену, перелез на другую сторону, обвил ворота, а там встретил розу. Схлестнулся с ней в объятиях.

Всё это время они придумывали декорации, но самая главная, природная, была создана давным-давно. Он, этот невидимый декоратор, словно нарочно добавил эффект небрежности. Местная красота естественна и чаще всего случайна. Одна фактура накладывается на другую.

Старый дом с тёмно-зелёными ставнями, во дворе пальма, рядом – куст розы. Его лепестки сливаются со штукатуркой стен. Нежно-розовых. Конечно, случайно так выкрашенных.

Колокол отбивал шесть часов.

Музыканты вышли на главную сцену. Одновременно с музыкантами появилась танцевальная группа. Полуголые тела танцовщиц были расписаны узорами. Грянула музыка, танцовщицы начали движения, они танцевали у сцены, на площади. Музыканты, включая Андрея, играли знаменитую мелодию. Толпа ревела в экстазе.

Вдруг небо потемнело. Стало неистово-синим… Капля, вторая, третья… начался дождь. Сначала дождь был робким, затем разошёлся, стал бить по зрителям.

Началась суета. Продавцы лотков прятали еду, люди перебегали в укрытие.

Марина приказала Марио и Федерико принести зонты и накидки, они лежали на всякий случай в штабе. Они раздавали зонты, но люди уже теснились под крышами домов.

Танцовщицы продолжали спектакль. Постепенно узоры на их телах превратились в подтёки, пятна, новые символы. Музыка звучала ещё громче, добавилось ритма, она стала настолько заводной, что усидеть на месте было невозможно.