Читать книгу "Огонь любви, огонь разлуки - Анастасия Туманова"

Официант, наконец, вернулся и заговорщическим шепотом сообщил:

– Они, ваша милость, дозволяют!

– А скажи-ка, братец, что это за дама?

– Никак-с не можем знать. В первый раз в нашем заведении видим-с.

– А на твой взгляд – не мамзель ли?

– Сомнительно будет, – важно заявил старик. – Выглядят благородно вполне. У нас на гулящих взгляд наметанный-с, небось не спутаем. Никак не уличные, только очень уж молоденькие.

«Стало быть, порядочная женщина… Странно. Может быть, истеричка? – весело размышлял Ахичевский, поднимаясь из-за стола и идя через зал к столику пригласившей его дамы. – В крайнем случае спасусь бегством. Знакомых здесь, кажется, нет, до Александрин не дойдет… Как она всегда бывает скучна со своими репримандами!»

– Добрый вечер, мадемуазель, – поздоровался он, останавливаясь возле столика. – Сердечно благодарю за приглашение. Имею ли честь быть с вами знакомым?

– Конечно, Петр Григорьевич. – Дама подняла голову, снова улыбнулась, блеснув зубами, откинула вуалетку – и Ахичевский чудом сдержал удивленный возглас. На мгновение ему показалось, что перед ним сидит Анна – такая же, какой она была в юности, когда только вступила с ним в связь. Но память тут же перевернула страницу, видение юной Анны исчезло, и Ахичевский пробормотал:

– Боже мой… Катерина? Ты?! В самом деле ты?!

– О, как вы удивлены! – рассмеялась Катерина, непринужденно откидываясь на спинку стула. – Не ожидали меня встретить?

– Признаться, нет… Как ты изменилась, однако!

– Вы на меня не в обиде? – светски спросила Катерина, пододвигая Ахичевскому свой пустой бокал, и тот машинально наполнил его.

– За что же?

– За то, что я обокрала приют, – напомнила она. – Вы ведь являлись моим поручителем перед княгиней. У вас не было неприятностей?

– Были, разумеется, – рассмеялся Ахичевский. – В качестве компенсации пришлось жениться на княжне Лезвицкой… Ты ведь с ней знакома, кажется? Помнишь, на рождественском балу в приюте она по-французски убеждала меня не любезничать с тобой, а я, право же, не мог тогда удержаться? Всегда питал неистребимую страсть к зеленоглазым брюнеткам!

«Господи, да он шутит! Смеется!» – молнией пронеслось в голове у Катерины.

Едва сдержав прыгнувшую к горлу ярость, она как можно равнодушнее спросила:

– А что же Анна? Как она на это согласилась?

– Ты не знаешь? – слегка смутился Ахичевский. – Ты не писала к ней?

– Нет, – пожала плечами Катерина. – Не видела смысла.

– Твоя сестра весьма умная женщина, – помолчав, произнес Ахичевский. Катерина впилась в него глазами, ища в лице хоть каплю сожаления или грусти, но оно было таким же безразличным, как и голос. – Анна сама отказала мне от дома, и… ее, вероятно, можно понять.

– На какие же средства она живет? – Катерина сдерживалась из последних сил.

– Что?.. Право, не знаю. Во всяком случае, ко мне за поддержкой она не обращалась, хотя я, разумеется, мог бы… Впрочем, Катя, о чем мы говорим? Расскажи лучше, как ты очутилась здесь. Ты одна в этом городе?

– Конечно, – взяла себя в руки Катерина. Она даже сумела широко улыбнуться Ахичевскому и тут же, словно смешавшись, опустить ресницы. – То есть была одна… до сих пор. Вы не поверите, как я обрадовалась, увидев вас. Хотя бы одно знакомое лицо… Долго не решалась обратиться к вам, но потом подумала… мы с вами, в сущности, почти родственники…

– И очень правильно сделала, что обратилась! – горячо произнес Ахичевский, весьма заинтригованный Катерининым незамысловатым ресничным маневром. – Я как раз пребываю в одиночестве, скучаю, буквально не с кем перекинуться словом…

– А что же супруга?..

– Она в Москве, я один как перст, всеми брошен и оставлен.

– Надо же, какая удача… – словно забывшись, пробормотала Катерина. Синие глаза Ахичевского посмотрели на нее в упор, и девушка как можно натуральнее сконфузилась: – Ах, это вовсе не то, что вы подумали… Мне не нужно денег, у меня они есть.

– Еще приютские? – откровенно расхохотался Ахичевский.

– Да, – обезоруживающе улыбнулась Катерина. И все-таки не удержалась от шпильки. – Не волнуйтесь, еще одна девица Грешнева вам на шею не сядет.

– Катрин, как ты можешь… – Ахичевский был смущен и, желая скрыть это, поспешно спросил: – Не сочти за нахальство, но мне всю весну страшно хотелось узнать, как тебе удалось устроить твою авантюру.

– Мой грабеж, вы имели в виду? – отказалась от обиняков Катерина. – Извольте, поведаю эту новеллу… Только закажите еще вина, ужасно хочется пить.

Принесли вина. Катерина, вопреки собственному заявлению, пила мало; лишь изредка прикасаясь губами к краю бокала, она непринужденно рассказывала историю своего первого «дела». Рассказывала так, как все происходило на самом деле, начиная со знакомства с сидящим на заборе Васькой и заканчивая лунной ночью в кабинете начальницы приюта, разлитыми по столу чернилами и спрятанной в тайник под часами пачкой денег. Риск был велик, но Катерина знала, что Ахичевский весьма неглуп и легко уличит ее в обмане, начни она сочинять. Говоря, девушка улыбалась, словно пересказывая занимательный роман, и осторожно следила за реакцией собеседника. Но и он вел себя так, будто слушал газетную историю: поднимал брови, смеялся, всплескивал руками и откровенно забавлялся.

– Браво, девочка, браво… Право слово, все грешневские барышни страшные авантюристки, это, видимо, кровь!

– Голь на выдумки хитра, Петр Григорьевич. – Катерина снова начала злиться и, чтобы потушить зарождающийся пожар, как следует отхлебнула из бокала. – Это все нищета, а не кровь… Ай, какая гадость, тьфу!..

Она крайне неизящно закашлялась и совсем уж по-извозчичьи сплюнула на пол белым сухим вином, которое пила первый раз в жизни и которое показалось ей отвратительной кислятиной. Проделав этот пассаж, она покосилась на Ахичевского, но тот наблюдал за ней с искренним восхищением.

– А знаешь, Катрин, ты просто божественна в своей непосредственности! Поразительная смесь неиспорченной натуры и утонченности… В Анне этого не было даже в молодости… Прости, я не помню, сколько тебе сейчас лет?

– Восемнадцать, – на голубом глазу соврала Катерина, прибавив себе два года в уверенности, что Ахичевский никогда не интересовался у Анны возрастом ее сестер.

– Вот как? – Он явно обрадовался. – И что же, этот твой Ринальдо Ринальдини бросил тебя здесь, в Одессе?

– Я сама его бросила, – беспечно ответила Катерина. – Вообразите, самый обычный босяк! Он мне помог – и на том спасибо, но более он мне не нужен.

– Умница, умница… Каковы же твои дальнейшие планы, леди Кэт? – Катерина непонимающе посмотрела на него, и Ахичевский, улыбнувшись, пояснил: – Была такая предводительница карибских пиратов в минувшем столетии. Ее не повесили лишь потому, что в момент пленения она оказалась беременна.