Читать книгу "Огонь любви, огонь разлуки - Анастасия Туманова"

– Зря документ-то порвала, Соня, – наконец сказал Мартемьянов. – Рви не рви, а дело сделано: Грешневка все едино твоя теперь.

– Я не приму.

– Так и я назад взять тоже не могу: бумаги обстряпаны, твоя она. Хочешь – продай, хочешь – подари. Когда ехать-то думаешь?

– Куда? – спросила Софья, подняв голову. – Куда мне ехать, Федор Пантелеевич?

– Куда? – удивился он, вставая. – Да под Смоленск! К Черменскому своему! Нешто не на крыльях полетишь теперь, матушка моя?!.

Софья услышала, как дрогнул его низкий, тяжелый голос. Почему-то подумала, что ему ничего не стоит убить ее одним ударом кулака. И снова словно со стороны услышала собственные слова:

– Шутишь, Федор Пантелеевич? Я? К нему? После того, как полгода в твоих камелиях жила? После того, как ты меня… как девку продажную…

– Он тебя всякой возьмет, – убежденно произнес Мартемьянов.

– Возьмет?.. – повторила Софья, отворачиваясь к окну. – Не знаю. Может, и возьмет, да только я-то не возьмусь… Из купеческих содержанок в дворянские жены – такого даже в романах не напишут. Погубил ты меня, Федор Пантелеевич. Поиграл – и выбросил…

– Я – выбросил?! – загремел вдруг на весь дом Мартемьянов. – Я – поиграл?!. Соня!!! Да ты что говоришь такое! Да я за тебя грех на душу взял и еще сто возьму! Не задумаюсь даже! Коли нужда бы была – убил бы его, Черменского твоего! Об одном жалею – письма эти растреклятые не спалил сразу же! Не попадись они тебе в руки…

– Да, – спокойно подтвердила Софья. – Жаль, что не спалил. Может, лучше было бы.

– Прости меня, Соня, – хрипло выдавил он, отворачиваясь к стене.

– За что, Федор Пантелеевич? Ты ведь не жалеешь ни о чем.

– Не жалею, – согласился Мартемьянов.

– Сам говорил – убить за меня можешь…

– Говорил. И убью.

– Может, меня и убьешь? – вдруг спросила Софья, поднимаясь и подходя к нему. – Вот я сейчас встану и пойду от тебя куда глаза глядят… а ты догони да убей меня. У тебя денег много, ты от суда откупишься… А мне легче станет.

– Не смогу, – помолчав, медленно, словно нехотя сказал Мартемьянов. – Тебя – не смогу. Думал уж. У меня, кроме тебя-то, и нет больше никого. Тебя убью – с кем останусь? Одна дорога – за тобой следом. А там уж вместе не быть. Мне – в ад на сковородку, тебе – к престолу божьему…

– В аду вместе будем, Федор, – усмехнулась Софья. – Блудницам туда же дорога, запамятовал?

– Да какая из тебя блудница… – отмахнулся он. – Нет, Соня. Прости. Коль захочешь уйти теперь – что ж… Сам, дурак, и виноват, лучше концы прятать надо было. Отпущу, слово даю.

– Не пойду. – Софья подошла к окну, оперлась руками о мокрый от росы подоконник, вдохнула свежий ночной воздух. – Некуда мне уходить, Федор Пантелеевич. Судьбу ты мне пополам разорвал… и не задумался даже. Что ж… Тебя в жизни рвали – и ты рвешь. Другим не будешь. И ничего уже не изменить.

– Стало быть – со мной, Соня? – хрипло спросил он, подходя сзади и беря ее за плечи. – Простишь, что ли, меня?

– Не прощу. Не обессудь, Федор Пантелеевич, не прощу. Давай уж без этого попробуем дальше жить. Может, и выйдет.

Мартемьянов ничего не сказал, но Софья почувствовала, как вздрогнули его тяжелые, горячие руки на ее плечах. Она не пыталась освободиться. Сухими глазами смотрела на белый лунный диск, запутавшийся в ветвях сада, пыталась думать о том, что завтра ее уже здесь не будет, что через несколько дней она вернется в Россию, встретится с сестрой, станет играть в театре, возможно, петь… Но мысли не шли, а в висках билось монотонно и тяжело: «Прощай, Владимир Дмитрич… Не судьба нам. Не поминай лихом».