Читать книгу "Те, которых не бывает - Нина Семушина"

– Какой кошмар, – сочувственно отозвался Игорь. – Чего доброго, он и мусор в урну выбрасывать начнёт. Или, ещё хуже, хамить перестанет.

…По свежезародившемуся, но уже очень бурному потоку, бежавшему вниз, с горы, прочь от красных больничных стен, пропитанных лекарственным запахом, сквозь одинаковые кварталы новостроек и покосившихся деревянных домов с развесёлыми наличниками, туда, где свистели электрички и готовились уснуть на зиму в порту большие взрослые суда, спешил бумажный кораблик.

У него не было названия или порта приписки. Но зато по его клетчатой палубе тянулась написанная нетвёрдой рукой студента-филолога Яна Малинина надпись:

«Море – вода чистейшая и грязнейшая, рыбам пригодная для питья, людям – губительная. Свиньи наслаждаются грязью больше, чем чистой водой. Короче, противоположности на самом деле едины, как бы говорит нам древнегреческий философ Гераклит».

⁂

Первым, кого увидела Аня, выходя с работы в понедельник вечером, был кудрявый парень в клетчатой рубашке, со следами бессонницы и крайне богатого внутреннего мира на лице. Как там говорил Валера? Ян, кажется? Студент-филолог, специалист по чужим снам? Фрейд по нему плачет, вот что. Аня понадеялась было, что коллега Оле-Лукойе стоит здесь по чью-то ещё душу, но быстрота, с которой он отделился от стены при появлении санитарки Ивановой, оставляла мало места для надежды.

– Анна Сергеевна, – изрёк он, хватая Аню за рукав куртки, – мне нужна ваша помощь, выслушайте меня, пожалуйста.

Глаза юного филолога напоминали при этом два чайных блюдца. Аня остановилась:

– Я Степановна, ну да ладно. Чего там у тебя случилось?

– Ну, в общем, Ася Энгаус, которая лежит в кардиологии… Ну, в общем, я её люблю и очень хочу ей помочь. Но я не знаю как.

– Ну, не знаю, подари ей цветы. – Аня усмехнулась. – Или узнай у её лечащего врача, все ли положенные по квоте лекарства ей дают. Вдруг не все, и ты сможешь что-то купить.

Глаза Яна Малинина стали неожиданно колючими.

– Давайте, отшучивайтесь, как все. Я его спрашиваю про прогноз, но получаю только шутки про погоду. Я мог бы что-то понять из его снов, но ведь он с тех пор, как вы появились, напивается какого-то снотворного каждую ночь и вообще их не видит! Понимаете, Анна Семёновна, вас он хотя бы уважает. Я думаю, если его спросите вы, он вам ответит честно. Понимаете, я готов отдать всё за то, чтобы она выжила. Вообще всё. Так ему и передайте. Он может забрать у меня всё, я могу заплатить…

Ситуация наконец начала вырисовываться. Она оказалась вполне человеческой, понятной – и, увы, невесёлой. У девушки тяжёлый диагноз, а у лечащего врача тяжёлый характер (судя по тому, что Ян пришёл к Ане, лечащим врачом был-таки Максимилиан Генрихович), перспективы неясные, а парня никто не информирует, потому что он не близкий родственник. Как было бы хорошо, если бы наличием денег лечились все неизлечимые болезни! Жаль мальчика, он ещё не понимает.

– Ну, Ян, слушай… – Голос Ани даже потеплел. – Я могу поговорить с Максимилианом Генриховичем, но ты же понимаешь, что не деньги всё решают.

Глаза у Яна были такие, что Ане стало страшно. Он тихо, хриплым шёпотом выговорил:

– Я не про Макса, он делает всё, что может… Я про Сашу.

Судя по цвету его лица, этот мальчик сейчас сделал нечто невообразимое и сам в это не очень верил. Они стояли вдвоём, друг напротив друга в опустевшем холле; пожилая гардеробщица, кажется, задремала. С потолка в подставленное жестяное ведро с мерным стуком капала вода.

Ян уставился в пол, всем своим видом показывая, что в мире нет ничего интереснее рисунка на линолеуме. Гардеробщица грозно похрапывала, постепенно наращивая и громкость, и частоту звука.

Телефон в сумке у Ани издал какой-то протяжный, птичий звук.

«Да не бойтесь, Аня, выходите, я вас жду. Надо же мне отдать вам сумку?» – гласила надпись на экране. Судя по тому, что номер отправителя был неизвестен, а Анин телефон не умел издавать птичьих трелей, Сашка был опасно лёгок на помине.

Ян всё понял по выражению лица Ани и побледнел ещё сильнее (хотя Аня считала, что живой человек такого цвета быть уже не может).

– Извините. Я… я не хотел. Хотите, я вас отсюда заберу?.. Я умею летать и становиться невидимым, – скороговоркой выдохнул он.

Аня представила себе, как, теряя сапоги и конспекты из сумки, пролетает над Мотовилихой, как фанера над Парижем или героиня картины Марка Шагала, и против воли усмехнулась.

Надо было что-нибудь сказать. И Аня сказала:

– О как.

⁂

Сашка стоял, вальяжно облокотившись на осыпающееся старинное крыльцо, и курил. Его длинные чёрные волосы были собраны в хвост вместе с запутавшимися в них осенними листьями.

Несмотря на то что дождь лил как из ведра, сигарета в Сашкиных зубах не гасла. Его римский профиль был, как всегда, украшен презрительной улыбкой. «Почему «как всегда»?» – подумала Аня. Ведь она видела его в третий раз в жизни, когда она, интересно, успела выучить улыбки этого человека?

– Здравствуйте, Аня. – Сашка тенью отделился от крыльца. – Я смотрю, вы тут мир познаёте?

– Слишком много информации, – честно ответила Аня. – Но я понимаю всё меньше и меньше.

– А что же у меня не спросите? Или вы тоже меня боитесь? – Сашка прищурился. Ане показалось, что он смотрит на неё почти с вызовом, но, может, это свет фонаря всё путал. Она открыла зонтик.

– Саша, я вижу вас в третий раз в жизни, и у меня даже нет вашего номера телефона. Как вы это себе представляете – мне что, выйти во двор и крикнуть: «Саша, я запуталась, объясните мне?», напугать всех окрестных котов, перебудить всех старушек и взбаламутить всех, кого зовут Сашами?

– Это тоже сработает. – Саша пожал плечами. – Вы можете позвонить вообще по любому телефону, я отвечу. И если вам не нравится имя Саша, вы можете называть меня иначе.

– Как?

– Да как угодно. Имена в целом произвольны. Так что вы там хотели у меня спросить?

Дождь и не думал становиться меньше. Аня вспомнила про Сашину бабушку – предсказателя погоды и пожалела, что у него нет ещё и бабушки – разгонятеля туч. Или есть?.. Сколько их вообще, что они делают и сколько ещё привычных вещей зависит от кого-то неведомого, от кого-то, кто, может быть, бродит по тем же улицам и работает в соседнем кабинете?

– Расскажите мне, кто вы все такие. Сколько вас? Зачем вы нужны и откуда берётесь? Ах, ну да, и ещё купите мне кофе, пожалуйста. – Аня поёжилась. – А не то я простыну, пропущу кучу занятий и перезаражаю всех в больнице. Если, конечно, у вас нет какого-нибудь специального супергероя-неудачника, который отгоняет микробов от людей.

– Зачем мы нужны – это хороший вопрос. – Сашка щёлкнул пальцами, окурок в его пальцах вспыхнул и пропал. – Пожалуй, самый главный. Считается, что мы есть потому, что нужны городу, чтобы оберегать его.