Читать книгу "Как стать леди - Фрэнсис Элиза Ходгстон Бернетт"

– Да, это станет изрядным проявлением доброты! – заметил его светлость без всякого воодушевления.

От этих слов Эмили так разволновалась, что даже решилась на бесцеремонность – протянула руку и коснулась его. Она всегда чувствовала, что в супружеской фамильярности присутствует некая бесцеремонность, по крайней мере, до сих пор не могла преодолеть это свое ощущение. А фамильярность Уолдерхерст также не жаловал: он был убежден, что лишен того глубоко запрятанного тщеславия, которое нуждается в подкормке подобного рода. На самом деле в силу своего мышления он не так уж хорошо знал самого себя и не мог проанализировать причины, по которым ему что-то или кто-то нравился или не нравился. Сам-то он полагал, что знает эти причины, однако частенько бывал далек от четкой и беспристрастной их оценки. Хорошо знает себя только человек, обладающий безупречной логикой и проницательностью гения, и в результате такой человек бывает чрезвычайно несчастлив. А Уолдерхерст несчастлив не бывал никогда. Он мог быть разочарован или раздражен, но не более.

Ему доставило удовольствие прикосновение Эмили, и с видом удовлетворенного своим браком супруга он поощрительно похлопал Эмили по руке.

– Изначально этот дом был построен для нашего семейного егеря, при нем была и псарня, поэтому его стали называть Псовой фермой. Там давно уже никто не жил, и он стоит заброшенный, потому что меня не интересуют обычные арендаторы. Он из тех домов, которых уже почти не осталось, а обычные деревенские фермеры не ценят редкости.

– Если его обставить так, как надлежит, – сказала Эмили, – он будет просто прекрасен! В Лондоне можно отыскать по-настоящему старинные вещи, хотя, конечно, для этого тоже нужны средства. Я видела подобные вещи, когда занималась покупками для дам. Они не дешевы, но можно найти что-то подходящее.

– И вы могли бы взяться за меблировку? – осведомился Уолдерхерст. Осознание того, что он может себе позволить такую экстравагантность, даже вызвало в нем нечто вроде воодушевления, которое подогревалось энтузиазмом, загоревшимся в глазах Эмили: она чрезвычайно обрадовалась возникшей перспективе. Для человека, рожденного в богатстве, но без богатого воображения, само богатство было чем-то обыденным, просто обеспечивающим каждодневное существование.

– Могла бы я? О, дорогой! – воскликнула она. – Да я о таком и мечтать не смела!

Это правда, подумал он, и мысль об этом добавила приятности моменту. Людей, которые могли бы потратить ту или иную сумму на что-то совершенно необязательное, на то, чтобы всего лишь потрафить собственному вкусу, не так уж и много. Он об этом никогда не задумывался, и сейчас, осознав этот факт, почувствовал благодарность к Эмили, поскольку она подарила ему новое ощущение.

– Что ж, займитесь этим, если вам так хочется, – сказал он. – Я как-то раз показывал это место архитектору, и он сказал, что для того, чтобы привести дом в порядок, сделать удобным, сохранив его старинный дух, потребуется около тысячи фунтов. На самом деле дом еще крепкий и его стоит спасти. Стены и трубы хорошо сохранились. Я об этом позабочусь, а вы доделаете все остальное по своему вкусу.

– Да, но старинные вещи стоят дорого! – забеспокоилась Эмили. – В наши дни на них большой спрос!

– Ну, не двадцать же тысяч фунтов они будут стоить! В конце концов, это фермерский дом, а вы – женщина практичная. Восстановите его. Разрешаю.

Эмили закрыла лицо руками. Вот что значит быть маркизой Уолдерхерст! Мортимер-стрит осталась где-то далеко в прошлом, она уже казалась нереальной. Эмили опустила руки и засмеялась даже чуть нервно.

– Я не знаю, как вас благодарить! Я не знала… Я и представить себе не могла, что есть люди, способные на такие чудесные поступки!

– Такие люди есть, – сказал он. – Вы – одна из них.

И тут она вдруг вспомнила, с чего начался весь этот разговор. Восторг ее мгновенно угас.

– О, как я могла забыть… – начала она. – Простите, забылась, потому что так обрадовалась! Когда дом будет готов и обставлен…

– А, вы об Осборнах? Что ж, мы позволим им там пожить, во всяком случае, несколько месяцев.

– Они будут так вам благодарны! – с чувством воскликнула она. – Вы окажете им такое благодеяние!

– Я делаю это для вас, а не для них. Мне нравится вас радовать.

Она вышла, чтобы снять, наконец, шляпу, и глаза ее были полны слез благодарности за такую необыкновенную щедрость. Она еще некоторое время не могла успокоиться и все ходила и ходила по своей спальне, затем села, чтобы написать письмо миссис Осборн. Но потом снова вскочила и, подойдя к постели, встала на колени. Она вознесла хвалу Богу в тех же словах, в каких благодарила Его во время воскресной службы. Ее представления о Господе были простыми и незатейливыми. И она была бы поражена и даже испугана, если бы ей сказали, что она приписывает Всевышнему черты маркиза Уолдерхерста. Но во всяком случае, это ни в коей мере не умаляло ее набожности.

Глава 10

Письмо от леди Уолдерхерст принесли, когда Осборны завтракали в своей малосимпатичной гостиной на Дьюк-стрит. Тосты были жесткие и подгоревшие, яйца того сорта, которые продавались по шиллингу за полторы дюжины, сама квартира пропахла копченой селедкой, а капитан Осборн в очередной раз бранился по поводу выставленного хозяйкой еженедельного счета. Эстер вскрыла конверт с гербом на штемпеле. (Каждый раз, когда Эмили приходилось писать что-то на украшенной гербом бумаге, она краснела и чувствовала, что все это лишь сон и пора просыпаться.) Миссис Осборн и сама выглядела не лучшим образом. Эстер плохо себя чувствовала, нервничала, раздражалась, недавно она опять плакала и жаловалась, что лучше бы ей умереть, что вызвало очередную ссору с мужем, который был не в настроении терпеть «нервы».

– Мне письмо от маркизы, – заметила она, как бы тем самым высказав мужу презрение.

– А у меня от маркиза ничего нет, – ощерился Осборн. – Мог бы снизойти до ответа, хладнокровный мерзавец.

Эстер принялась читать свое письмо. К концу первой страницы выражение ее лица изменилось. Супруги уже прежде обсуждали эпистолярный стиль леди Уолдерхерст и сошлись во мнении, что он далек от блистательного и даже литературного, и все же миссис Осборн, судя по всему, была довольна прочитанным. Чем дальше она читала, тем явственнее на ее лице проступало удивление, превратившееся в конце концов в облегчение.

– Ну что я могу сказать? Это очень порядочно с их стороны, – выдохнула она. – Очень порядочно!

По-прежнему злой Алек Осборн поднял на нее хмурый взгляд.

– Что-то я не вижу никакого чека, – заметил он. – Вот это было бы по-настоящему порядочно. Я уже устал от этой чертовой хозяйки, которая выставляет нам счета за третьесортную еду и за эти ужасные комнаты, которые вообще десятого сорта!

– Это лучше, чем чек. Это означает, что нам достанется кое-что, заплатить за которое нам никаких чеков бы не хватило! Они предлагают нам пожить в прекрасном старом доме.