Читать книгу "Резиденция. Тайная жизнь Белого дома - Кейт Андерсен Брауэр"

Однако очевидно, что у Клинтонов не было оснований опасаться утечек от персонала резиденции. Даже сейчас, спустя много лет, работники в основном отвечают молчанием на вопросы о происходившем за закрытыми дверями. У подавляющего большинства из них конфиденциальность становится частью ДНК. Они понимают, что сдержанность работников имеет фундаментальное значение для защиты института президентства и что без нее жизнь в Белом доме была бы невыносимой.

Глава 3

Служение

«Карсон: Даунтон – прекрасный дом, мистер Бэйтс, а Кроули – прекрасная семья. Мы живем по определенным правилам, и эти правила могут поначалу казаться сложными.

Бэйтс: Разумеется…

Карсон: Если вы ощутите скованность в присутствии его светлости, то могу лишь заверить вас в том, что очень скоро его обходительность и любезность позволят вам исполнять свои обязанности наилучшим образом».

Сериал «Аббатство Даунтон», 1-я серия первого сезона

Для швейцара Белого дома «выходные и праздники – не более чем слова», – заметил Ирвин «Айк» Гувер, прослуживший главным швейцаром Белого дома с 1913 года вплоть до своей кончины в 1933 году.

Работники резиденции настолько преданы своему делу, что подчас отказываются отправляться домой, даже если им велят. Леди Берд Джонсон была очень обеспокоена привычкой своего супруга засиживаться за работой за полночь. Как-то утром, после того как накануне персонал распустили по домам в полночь, она вызвала к себе главного швейцара Дж. Б. Уэста.

«Я крайне огорчена тем, что прислуге приходится оставаться допоздна, – сказала она. – Я уже давно отказалась от попыток заставить мужа ужинать вовремя. А давайте скажем Зефир [личной кухарке Джонсонов], чтобы она готовила что-то, что может долго оставаться горячим? Или я могла бы для него разогревать? А если я уже сплю, он и сам прекрасно может себя обслужить. Тогда мы могли бы отпускать буфетчиков, как положено, в восемь вечера».

Когда Уэст передал эти соображения метрдотелю Чарлзу Фиклину, тот возмутился. Его люди были готовы оставаться на работе до тех пор, пока нужны президенту. «Президент Соединенных Штатов сам разогревает себе ужин? Никогда!» – сказал Фиклин.

С Чарлзом был согласен его брат Джон, буфетчик: «Сколько себя помню, мы торжественно подаем президентам и первым леди все, что они едят. Даже если это сэндвич с сыром, миска соуса чили или вареное яйцо. Такова традиция».

В ответ на сообщение Уэста о том, что ее предложение встречено в штыки, Леди Берд сказала: «В жизни не видала подобных домов. Сначала мне не дают самой разжечь камин – для этого нужны целых два техника. А теперь вот и прислуга не хочет вечером расходиться по домам».

Гэри Уолтерс – главный швейцар в период с Рейгана до Буша-мл. – отвечал за найм и увольнение персонала. На собеседованиях он всегда предупреждал кандидатов: «Нормированного рабочего дня здесь точно нет». Он ощутил это на себе, и одной из причин его ухода было желание распоряжаться своим временем и иметь возможность ездить на отдых вместе с семьей.

«Я устанавливал людям их расписания, но все знали, что дела президента в каждый отдельно взятый день определяет ситуация в мире и что в любой момент их могут попросить задержаться на работе, или выйти пораньше, или вызвать во внеурочное время, или остаться на несколько дней. Все строилось вокруг президентского графика».

Для самого Уолтерса помехи его семейной жизни были привычным делом. В 1991 году он выехал из ворот Белого дома и направился на баскетбольный матч в Мэрилендский университет, когда ему сообщили, что США во главе международной коалиции начали наносить авиаудары по иракским войскам в Кувейте[17]. «Так что я выехал из одних ворот и, проехав всего ничего по Пенсильвания-авеню, заехал обратно через другие».

Маляр Клетус Кларк, проработавший в Белом доме с 1969 по 2008 год, говорит, что в этот период он поступился собственной жизнью ради работы. Его уоки-токи[18] был постоянно включен, и его регулярно вызывали на работу в выходные выполнять те или иные пожелания президентской семьи. «Когда первая леди хотела перевесить картину и нужна была дырка в стене, меня отлавливали, чтобы я приехал и занялся этим».

В тесной связке с Кларком работал его приятель, супервайзер операционного департамента Тони Савой. Если первая леди решала сменить цвет стен, усилиями обоих эта масштабная задача выглядела не требующей особого труда. «Нужно было полностью освободить все помещения от обстановки. Красили в пятницу и в субботу, а в воскресенье расставляли мебель по местам. Когда они [президентская семья] возвращались вечером в воскресенье или в понедельник, мебель стояла точно так же, как до их отъезда», – говорит Савой.

Президенту и первой леди не отказывают никогда. А первые леди всегда нетерпливы. «Их боятся все. Правду первой леди никто не скажет. Она может сказать: «Сможете перекрасить весь Белый дом за сутки?» Ей ответят: «Да, мэм». «Нет» не скажут. Никто не захочет сказать правду и поставить под удар свою работу», – говорит Кларк.

По словам Кларка, времени на размышления у него не было никогда, даже когда он решал сложные задачи вроде подбора правильных оттенков желтого для косметического ремонта Желтого овального кабинета. Записей о том, какие краски использовались при предыдущем ремонте много лет назад, не было. Поскольку подсобка Кларка находилась в подвале и не имела естественного освещения, ему приходилось то и дело выходить на улицу, чтобы понять, как будут выглядеть те или иные варианты при солнечном свете. Его самоотдача не осталась незамеченной. Кларк с нескрываемой гордостью вспоминает слова Лоры Буш о том, что он «прирожденный художник».

События в мире часто заставляют президента работать, не считаясь со временем, и тогда персонал резиденции работает в авральном режиме. Джимми Картер почти все время пребывал во встревоженном состоянии – в стране нарастала инфляция, на бензоколонках выстраивались бесконечные очереди, а в мире бушевал энергетический кризис. (Розалин рассказывает, что при ее супруге в Белом доме было очень холодно: он распорядился поддерживать температуру не выше 18 градусов. Одна из горничных сжалилась над первой леди и купила ей теплые кальсоны.)

Но в первую очередь Картера и всех, кто его обслуживал, выматывала ситуация с захватом американских заложников в Иране. На протяжении 444 невыносимо томительных дней персоналу резиденции приходилось приспосабливаться к новому графику президента, перевернутому с ног на голову из-за восьмичасовой разницы во времени с Ираном. Каждый день кухня до поздней ночи готовила сэндвичи и пирожные для заседавших в Овальном кабинете президента и его внешнеполитических советников. По утрам Картер входил в Овальный кабинет в пять, поэтому персоналу нужно было убраться в помещении и украсить его свежими цветами не позже чем без четверти пять.