Читать книгу "Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону - Амиран Урушадзе"

В январе 1920 года Первая Конная армия взяла Ростов-на-Дону, белые отступили. Сахаров мог уйти вместе с ними, но посчитал, что семья не сможет перенести тяготы эвакуации, — младшему сыну Николаю тогда не исполнилось и двух лет. Первые восемь лет жизни при советской власти прошли вполне благополучно. Павел Петрович сохранил свое место и продолжил учительствовать.

После допросов было следствие, которое признало шкраба (сокращенное от школьного работника) Сахарова виновным в контрреволюционной деятельности. Павла Петровича сослали в Среднюю Азию, где он пробыл до 1929 года. Только в 1956 году Сахаров сумел вернуться в Ростов. Он пытался стать частью научной жизни города, но удалось это ему только отчасти. Рукописи Сахарова не публиковались, и это было гораздо более суровым приговором для историка, чем самая далекая ссылка.

Крестьяне, бежавшие на Дон за лучшей жизнью, оказались крепостными. Перемену своего положения донские крестьяне встретили с недовольством. Казакам-помещикам пришлось столкнуться с сопротивлением и даже открытым неповиновением, которое сопровождалось насилием с обеих сторон.

Жалобы на помещиков, надежды на царя

30 апреля 1818 года. Земля Войска Донского, берег реки Еланчик. Проснувшись поутру, войсковой старшина (майор) Чикилев пошел обойти хозяйство и посмотреть, чем заняты его дворовые люди. Сразу обнаружилась беда: пропала любимая кобыла Чикилева. Подозрение пало на крестьянина Григория Левицкого, которого казак-помещик вызвал на допрос на следующий день. Дознаться правды Чикилеву не удалось: услышав подозрения помещика, Левицкий ответил дерзко и поспешил сбежать в деревню. Чикилев приказал другому крестьянину — дюжему Василию Селиванову взять Левицкого силой под караул. Но подозреваемый не торопился капитулировать. Вооружившись двумя камнями, Левицкий «отозвался, что пустит их в Селиванова, почему сей отошел, но Левицкий крича на него после грозил все прекратить ему жизнь». Отпугнув помещичьего преторианца, Левицкий в тот же день собрал троих таких же недовольных, как он сам, односельчан — Прокофия Елисеева, Михайлу Заикина и Лаврентия Полякова. Вчетвером они попытались штурмом взять дом Селиванова, но не справились с тяжелой дверью. При известии, что в деревню скоро прибудет сам старшина Чикилев с вооруженной подмогой, штурмующие отступили.

Вскоре к беглецам присоединились еще трое местных крестьян: Яков Бабкин, Петр Бабков, Гавриил Зайкин. Вместе они бежали в Таганрог, где составили прошение императору Александру I «о сыскании вольности». В мае 1818 года царь посетил донскую столицу Новочеркасск, где ему был оказан помпезный прием. Донская аристократия перестаралась. В честь приезда самодержца соорудили триумфальные ворота, увенчанные пафосным посвящением:

Объемлемы восторгом, радостно сердца Спешат во сретенье (встречу. — А. У.) монарха и отца. Се Александр днесь ту же благость нам явил, Чем в первый раз Великий Петр нас озарил.

Узнав накануне приезда эти подробности, император счел их совершенно нелепыми и приказал убрать ворота или, по крайней мере, обойтись без поэтического шедевра. Смущенные казаки заколотили стихи досками. Тем не менее встреча удалась, весь цвет донского казачества клялся в верности царю, а затем кружился в танцах на императорском балу. Но, кроме восторгов и верноподданных клятв, Александр I получил и другие послания. Например, жалобы, которые подали крестьяне пяти сельских слобод — Западенской, Городищенской, Несмеяновки, Малой и Большой Орловки. Царю жаловались на «непомерные налоги и панские повинности», из-за которых крестьяне «чувствуют беспрестанные и несносные притеснения». Была тут и жалоба Левицкого со товарищи.

Она легла на стол министра юстиции князя Дмитрия Лобанова-Ростовского, которого многие боялись за вспыльчивый характер, а за спиной надсмехались над его маленьким ростом и азиатскими чертами лица. Министр отправил ее обратно на Дон, отписав атаману Адриану Денисову, чтобы тот «удостоверился чрез кого следует в справедливости показаний просителей, принять к ограждению их от притеснений законные меры».

МЕСТА ДОНА. НОВОЧЕРКАССК

Старую столицу донского казачества Черкасск постоянно затапливало. Это было неудобно для администрации войска и разорительно для населения. От Дона пытались отгородиться валом и даже плотиной, но безуспешно. Казаки во главе с войсковым атаманом Матвеем Платовым решили основать новую столицу. Для выбора места и создания плана Нового Черкасска (так новая казачья столица именовалась в повелении Александра I от 23 августа 1804 года) на Дон отправили опытного инженера генерал-лейтенанта Франца де Воллана. Этот инженер голландского происхождения успел уже многое. Он служил в Южной Америке, составлял карты Голландской Гвианы. В 1787 году де Воллан переехал в Россию и здесь спроектировал несколько городов на юге страны, в том числе Одессу, которая выросла на месте турецкой крепости Хаджибей. Одессу де Воллан строил по классическим канонам древнеримского архитектора-теоретика Витрувия. Те же принципы голландец использовал и при проектировании Новочеркасска. В «Десяти книгах об архитектуре» Витрувий первым делом советовал выбрать «возвышенную местность». Для возведения донской столицы де Воллан выбрал возвышенность между двумя небольшими речками — Аксаем и Тузловом.

Новочеркасск торжественно заложили 18 мая 1805 года, но строился город с трудом. Большой проблемой стали множество оврагов и балок, пересекавших городскую черту, а также сложности с питьевой водой. Многие казаки считали строительство бесполезным расточительством денег и сил. Не раз недовольные предлагали бросить затею и перенести столицу в Аксайскую станицу (ныне город Аксай Ростовской области). Новочеркасск был спасен императором Николаем I, который приехал на Дон в октябре 1837 года. В ноябре того же года военный министр Александр Чернышев писал атаману Максиму Власову: «Государь император, по осмотре местоположения города Новочеркасска и Аксайской станицы, удостоверясь в бесполезности и неудобствах переноса города, правительственных мест и других заведений из Новочеркасска в Аксай, высочайше повелеть соизволил: предположение сие оставить, сохранив город Новочеркасск на теперешнем его месте».

Между тем семерых крестьян-беглецов схватили и начали судить. Вины своей они не признавали, «объясняя, что на противу того сам помещик их сверх меры изнуряет работами и безвинно побоями». Именно на измывательское битье без вины в основном и жаловались крестьяне. Выяснилось, что Чикилев проводил экзекуции не часто, но регулярно: «бил их (крестьян. — А. У.) разновременно своеручно и плетьми. Елисеева за 6 лет — 4 раза; Михайлу Зайкина за 4 года 5 раз; Полякова за 6 лет 6 раз; Якова Бабкина за 6 лет 10 раз».

Норовистого Левицкого Чикилев угрожал заковать в железо и засадить в тюрьму. У чикилевских крестьян почти не оставалось времени для работы на себя, а убранный хлеб помещик заставлял сносить только на одну мельницу — свою.

В ходе следствия опрашивали и других крестьян Чикилева. Василий Селиванов, Михей Поляков и Денис Михайлов на помещика не жаловались, а, напротив, хвалили его доброту и заботливое участие: «Изъясняют, что из крестьян нуждающихся, всегда снабжаются для работы господскими волами, возами, санями и дается плуг с волами для пахоты». Селиванов, Поляков и Михайлов отрицали жестокости Чикилева, утверждали, что если кого и наказывал, то не безвинно.