Читать книгу "Каталог катастрофы - Чарлз Стросс"

– Ага. – Мо прикусывает нижнюю губу и оценивающе разглядывает меня. – Так вот почему вы мной заинтересовались. А есть какие-то ссылки на эту работу Тьюринга? Я бы почитала.

– Она засекречена, но…

– Утджйфшджуртха рссрадтх эйгверг?

Я оборачиваюсь и смотрю на замершую рядом официантку.

– Извините, – я нажимаю на экране кнопку паузы, – что вы сказали?

– Я спросила, вы уже готовы сделать заказ?

Я перевожу взгляд на Мо, она кивает, и мы заказываем. Официантка укатывается, и я снова нажимаю кнопку паузы.

– Я и сам пришел в Прачечную не добровольцем, – добавляю я. – Меня сюда записали примерно так же, как и тебя. С одной стороны, это паршиво, конечно. С другой стороны, альтернатива куда хуже.

Она, похоже, разозлилась.

– Что значит «хуже»?

– Ну, для начала, – говорю я и откидываюсь на спинку стула, – вспомним твою работу по расчету вероятностей. Ты, наверное, думала, что она никому толком не нужна, разве что стратегам из Пентагона. Но если к ней добавить локальную инверсию энтропии, можно крепко подогреть задницу тому, на кого мы направим эффект. Подробностей не знаю, но выходит так, что эти расчеты лежат в основе одного очень необычного призыва: если мы сумеем установить калибровочное поле для метрики вероятности, мы сможем выйти прямо на нужный ВР…

– ВР?

– Внешний разум. То, что средневековый оккультист назвал бы демоном, богом, духом или чем-то вроде того. Это разумные создания из тех космологических пространств, где срабатывает антропный принцип и, как следствие, развилась разумная жизнь. Одни из них намного превосходят людей, другие, по нашим меркам, тупые как пробки. Важно то, что иногда их можно заставить делать то, чего хотят люди. Некоторые из них могут открывать пространственно-временные тоннели – да, у них есть доступ к антиматерии – и перемещаться или перемещать через них других. Как я понимаю, общая теория неопределенности позволяет нам очень точно их выхватывать: как если бы мы, вместо того, чтобы подбирать телефонный номер случайным образом, просто взяли и посмотрели его в телефонной книге. Как-то так.

На столе между нами возникает полукруглое блюдо с гёдза, и несколько минут мы слишком заняты едой; следом появляются миски с супом, и я вожусь с палочками, ложкой и лапшой, которая решительно рвется на волю.

– Итак, – говорит Мо, отставив миску и положив на нее палочки, – подведем итог. Сама того не зная, я занялась исследованиями, которые у вас – в Прачечной – считаются такими же важными, как разработка ядерного оружия. В этой стране все, кто занимаются такими исследованиями, работают на Прачечную или не работают вовсе. Поэтому Прачечная меня засосала, а ты здесь, чтобы объяснить, во что я закопалась.

– По большей части в чужое грязное белье, – сконфуженно говорю я.

– Ага, ясно. И ты, разумеется, сам озаботился тем, чтобы ввести меня в курс дела, да? А что вообще произошло в Санта-Крузе? Кто были эти люди, которые меня схватили, и чем там занимался ты?

– Не буду врать, что мне не советовали с тобой поговорить, – вздыхаю я и кладу на стол ложку. Переворачиваю ее. Снова переворачиваю. – Слушай, Прачечная – это в первую голову самовоспроизводящаяся бюрократическая машина, как и любое другое государственное учреждение. По стандартному протоколу, если дерьмо влетает в вентилятор, агентов отзывают, чтобы прикрыть штаб-квартиру. – Я снова переворачиваю ложку. – Когда я вернулся, меня вызвали на ковер за то, что я поехал за тобой, – раскатали в блин перед начальством.

– Ты поехал за мной? – Она широко распахивает глаза. – Что-то я не помню…

Я кривлюсь:

– По стандартному протоколу, Мо, если что-то идет не так, я должен рвать когти из города. Но когда ты позвонила, ты была в беде, так что я заехал к тебе на квартиру, а оттуда – в тот дом, где они тебя держали. Набрал твой номер в расчете на то, что его прослушивают, а потом в один миг уже очнулся в больнице с больной головой и без всякого похмелья, зато в теплой компании федералов. Я, конечно, молодец, но зато они нас с тобой обоих вытащили живыми. А когда я добрался домой, оказалось, что официально ничего вообще не произошло. Тебя вовсе не похищали, кхм, джентльмены с Ближнего Востока, которые, как может показаться, работают на парня по имени Тарик Насир, который связан с Юсуфом Карадави. И за тобой вовсе не следила Черная комната. Потому что, если бы это оказалось правдой, ситуация бы вышла Плохая, а если бы она была Плохая, это бы испортило послужной список моей начальнице. А она так хочет получить свой орден Подвязки и Британской империи за примерную службу, что это по запаху определить можно.

Некоторое время Мо молчит.

– Я не знала, – тихо говорит она, а потом встревоженно смотрит мне прямо в глаза. – Они собирались меня убить! Я слышала!

– Официально ничего не было, а неофициально – играть в покер в Прачечной умеет не только Бриджет, – пожимаю плечами я. – И один из других игроков хочет услышать твою версию событий – не для протокола. – Я оглядываюсь по сторонам. – Но это неподходящее место. Даже с шумоизолятором.

– Я… ох. – Она смотрит на часы. – Остался час. Послушай, Боб. Если у тебя есть время заглянуть ко мне на чашку кофе, прежде чем я тебя выставлю, мы еще поговорим. – Она твердо смотрит на меня. – Но я тебя выгоню в девять тридцать. У меня свидание.

– Да, хорошо.

Надеюсь, я ничем не показал своего разочарования или облегчения оттого, что на этот раз мне не подвернулся случай переиграть Мэйри по ее же правилам. Да и вообще Мо слишком хорошая, чтобы так с ней обойтись. Я поднимаю руку, и рядом материализуется официантка, принимает у меня кредитку, а потом желает приятного вечера.

Мы едем к Мо, и я слегка удивляюсь: она сняла квартиру в центре Патни, вокруг – одни винотеки и бистро. Доехав до нужной станции, мы спускаемся с верхней платформы: верный признак того, что попал в пригород, – поезда метро выбираются из нор на свет божий. Мо идет очень быстро, так что мне приходится поторопиться, чтобы за ней угнаться.

– Тут близко, – замечает она, – всего пара кварталов.

Она шагает по усыпанной листвой улице между припаркованными машинами почти в полной темноте, нарушаемой лишь полосами желтого неонового света. Я чувствую на лице холодные пальцы осеннего ветра.

– Сюда, – говорит она, указывая на дверь, рядом с которой развернулась панель с кнопками звонков. – Секунду. Кстати, живу на третьем этаже – мне достался чердак.

Она возится с ключами; дверь открывается в полутемный холл. И тут у меня по шее начинают бежать мурашки: все звуки становятся глуше, а свет меркнет.

– Стой… – Я пытаюсь предупредить Мо, но тут что-то выстреливает из темноты и устремляется к ней с таким воем, будто взорвалась кошачья фабрика.

Мо не успевает даже вскрикнуть, а тварь уже ухватила ее десятком щупалец без присосок и тянет в сумрачный холл. Выругавшись, я отпрыгиваю и хватаюсь за пояс, на котором у меня висит мультитул. Выщелкивается трехдюймовое лезвие. Выставив перед собой нож, я пытаюсь нащупать слева от двери выключатель.