Читать книгу "Десять величайших романов человечества - Уильям Сомерсет Моэм"

Брэнуелла считали самым умным в семье, и отец относился к нему по-особому. Он не послал сына в школу, а сам занялся его образованием. У мальчика рано проявились способности, и его манеры были обворожительны. Его друг Ф. Х. Гранди так описывает Брэнуелла: «Он был небольшого роста и очень переживал по этому поводу. Густую рыжую шевелюру он зачесывал вверх – наверное, чтобы казаться выше. У него был большой, бугристый, чуть ли не вполовину лица лоб, говорящий о мощном интеллекте; маленькие, как у хорька, глаза, глубоко посаженные и почти скрытые под постоянно носимыми очками; выступающий вперед нос и безвольная нижняя часть лица. Его взор был почти постоянно потуплен, лишь в редкие моменты он бросал быстрый взгляд на собеседника. Маленький и худой, он на первый взгляд казался совсем не привлекательным». Сестры его обожали и ждали, что он многого достигнет в жизни. Брэнуелл обладал неистощимым красноречием, а от какого-то ирландского предка он унаследовал (отец ведь был мрачным, молчаливым человеком) поразительную контактность и непринужденную словоохотливость. Когда хозяин «Черного быка» видел, что остановившийся у него путник чувствует себя одиноко, он спрашивал: «Не хотите ли, сэр, чтобы кто-нибудь помог вам справиться с этой бутылкой? А то я могу послать за Патриком». Брэнуелл всегда был готов услужить.

Когда Шарлотте исполнилось шестнадцать, ее опять определили в школу – на этот раз в Роу-Хед, где ей понравилось, но через год вернули домой – учить двух младших сестер. Семья была бедная – девочкам не на что было рассчитывать: свои небольшие деньги мисс Брэнуелл завещала забавному племяннику, и потому они решили, что им остается только готовиться в гувернантки или учительницы. Брэнуеллу исполнилось восемнадцать лет, пришла пора задуматься, какое ремесло или какую профессию ему избрать. Как и сестры, он хорошо рисовал и горел желанием стать художником. Было решено, что он поедет в Лондон учиться в Королевской академии художеств. Непонятно, поехал он или нет, хотя в энциклопедии «Британика» говорится, что поехал и там «месяц потакал самым экстравагантным желаниям», а потом вернулся домой. «Занятия живописью какое-то время продолжались в Лидсе, но можно предположить, что никаких заказов не было, и тогда он устроился учителем к сыну мистера Постлетуейта в Барроу-ин-Фернесс. Через десять месяцев он уже работал кассиром на железнодорожном вокзале Совербай-Бридж, а позднее – в Ладденден-Фут». Его отовсюду выгоняли из-за полного пренебрежения к своим обязанностям.

Тем временем Шарлотта вернулась в Роу-Хед уже как учительница и привезла с собой Эмили в качестве ученицы. Но Эмили так отчаянно скучала по дому, что даже заболела, и ее пришлось отправить домой. На ее место приехала Анна, отличавшаяся более спокойным и покладистым нравом. Но после трех лет преподавания здоровье Шарлотты пошатнулось – как ни старался мистер Бронте сделать из детей крепышей, они оставались болезненными и хрупкими, – и она вернулась в Хоуорт.

В то время ей было двадцать два года. Брэнуелл не только превратился в источник постоянного беспокойства для домашних, но еще и постоянно тянул с них деньги; и Шарлотта, как только ей стало лучше, почувствовала, что обязана пойти в гувернантки. Эта работа ей не нравилась. Дело в том, что ни она, ни сестры не любили детей, как и их отец. «Мне трудно противостоять грубой фамильярности детей», – писала Шарлотта близкой подруге. Ей также претило находиться в подчиненном положении, и она все время была настороже, ожидая оскорблений. Как можно судить по письмам, она ждала, что ее будут просить, как об одолжении, делать то, что работодатели считают нормой. Она продержалась в гувернантках только три месяца и вернулась домой, однако через два года повторила попытку. На новом месте она освоилась и чувствовала себя лучше, чем на предыдущем, но тем не менее жаловалась подруге: «Никто, кроме меня, не скажет, как тяжело дается мне жизнь гувернантки: ведь никто другой не знает, как протестуют мой разум и вся моя природа против работы по принуждению». Шарлотта и раньше вынашивала мысль открыть с двумя сестрами свою школу, теперь она снова вернулась к ней; работодатели, люди, по-видимому, приличные и добрые, поддерживали в ней это стремление, но считали, что для успеха предприятия ей нужна необходимая квалификация. Она читала, но не говорила на французском, не знала немецкого, и потому решила, что ей необходимо ехать за границу и учить языки. Тетушка субсидировала проект, и Шарлотта в сопровождении сестры Эмили отправилась в Брюссель, где поступила в школу-пансионат Эгера. После десятимесячной учебы их отозвали в Англию: тяжело заболела тетя. Вскоре она умерла, оставив те небольшие деньги, которыми владела, трем сестрам, лишив наследства Брэнуелла за недостойное поведение. Теперь денег хватало на то, чтобы привести в исполнение давно вынашиваемый план по открытию собственной школы, но у старика отца быстро падало зрение, и было решено открыть ее при церковном доме. Однако Шарлотта не считала себя хорошо подготовленной к новой роли, и потому приняла приглашение месье Эгера вернуться в Брюссель и преподавать в его школе английский язык. Анна работала гувернанткой, а Эмили осталась дома. Шарлотта провела в Брюсселе год, а по ее возвращении в Хоуорт три сестры подготовили рекламные проспекты будущей школы, и Шарлотта написала всем своим знакомым с просьбой рекомендовать их учебное заведение как можно большему числу людей. Но учеников не было.

Сестры с детства предавались литературным занятиям, и в 1846 году издали за свой счет книгу стихов под псевдонимами Каррер, Эллис и Экшен Белл. Издание обошлось им в 50 фунтов, но проданы были лишь две книги. Тогда каждая из сестер написала по роману: Шарлотта (Каррер Белл) – «Профессора», Эмили (Эллис Белл) – «Грозовой Перевал», Анна (Экшен Белл) – «Агнес Грей». Издательства, одно за другим, отвергали романы, лишь «Смит, Элдер и компания», возвращая Шарлотте рукопись «Профессора», приписали, что были бы рады рассмотреть другое ее произведение большего объема. Она как раз заканчивала новый роман и смогла выслать его еще до конца текущего месяца. Роман приняли. Он назывался «Джейн Эйр». К этому времени Эмили и Анна тоже нашли издателя по фамилии Ньюби, согласившегося напечатать их романы «на условиях, невыгодных для авторов», и они прочли корректуры еще до того, как Шарлотта отправила «Джейн Эйр» издательству «Смит, Элдер и компания». Несмотря на то что рецензии на «Джейн Эйр» были достаточно прохладные, читателям роман понравился; более того, он стал настоящим бестселлером. Тогда мистер Ньюби попробовал убедить публику, что «Грозовой Перевал» и «Агнес Грей», которые он издал вместе в трех томах, тоже написал автор «Джейн Эйр», но это не возымело никакого действия, а некоторые критики назвали эти произведения ранними и незрелыми пробами пера Каррера Белла.

Это было в 1848 году. А теперь вернемся в не столь далекое прошлое: в 1842 году Брэнуелла пригласили в качестве домашнего учителя в семью мистера Эдмунда Робинсона, богатого священнослужителя, у которого в свое время работала гувернанткой Анна. Жена мистера Робинсона, пожилого инвалида, была значительно моложе его, и Брэнуелл влюбился в эту женщину, старше его на семнадцать лет, и она ответила ему взаимностью. Об их отношениях пишут так деликатно, что невозможно понять, были или нет они любовниками. Но как бы там ни было, их разоблачили. Брэнуеллу отказали от дома, и мистер Робинсон приказал ему «никогда не пытаться впредь видеть мать его детей, не появляться в доме, никогда не писать и не говорить с ней». Брэнуелл «буйствовал, бесновался, клялся, что не может без нее жить; упрекал женщину в том, что она остается с мужем. Молился, чтобы больной муж поскорей умер и они все-таки были счастливы». Брэнуелл всегда много пил, а теперь еще стал принимать и опиум. Однако похоже на то, что ему удалось как-то связаться с миссис Робинсон, и после нескольких месяцев разлуки они встретились в Харрогейте. «Говорят, она хотела бежать с любимым, готовая лишиться всего, но именно Брэнуелл предложил еще немного потерпеть». Письмо с известием о смерти мистера Робинсона пришло совершенно неожиданно: «Как полоумный, он пустился в пляс по церковному двору – так он любил эту женщину», – рассказал кто-то биографу Эмили.