Читать книгу "Битна, под небом Сеула - Жан-Мари Гюстав Леклезио"

– Что ты там видишь, Наоми? – спрашивает Хана.

– То, что я вижу, не шевелится, – говорит Наоми. – Это как будто два огромных свернувшихся змея, они ждут.

– Чего же они ждут? – допытывается Хана.

– Они ждут своего дня, – просто говорит Наоми, а Хана думает, что же это за день, за час такой.

Сама она смотрит на небо между высокими домами, или когда они идут к мосту Самиль-гё, и ничего не видит, даже если очень сильно прищурится. Как-то в воскресенье они сели на метро на синей линии, вышли на станции «Чхунмуро» и пошли к горе. В соснах еще слышалось пение цикад и другой, более пронзительный звук – крик птицы. Наоми сильно сжала Хане руку. «Тут я могу увидеть драконов, – сказала она. – Они не любят городского шума, прячутся, когда вокруг много народу, много машин». Они прошли до дороги, ведущей на вершину горы, далеко от трамвая. Там они уселись на каменную скамью, и Хана прочитала Наоми надпись на каменной стеле, где говорилось про Юн Дончжу[52]. Она прочитала слова поэта, но, возможно, она знала их наизусть в память о войне, на которой нашел свою смерть ее дед.

Одна звезда – для памяти, другая – для любви. Одна звезда для грусти, другая – для желания. Одна звезда для стихов, другая – для моей матери.

Наоми внимательно слушает, а потом говорит: «Мне очень нравятся стихи, где говорится про звезды».

С этого дня Наоми стала часто говорить о двух драконах. Она не говорила, какие они, откуда взялись. Только странные вещи, вроде: «В тот день, когда драконы проснутся…» Или: «Когда придет их час, драконы найдут друг друга». Наоми еще маленькая, и Хана думает, что девочка просто сочиняет, она покупает ей книжки с картинками, в которых говорится о драконах. Однажды она даже сама рассказала ей историю, услышанную в детстве, – историю про морского дракона: «Давным-давно на юге Кореи, неподалеку от города под названием Мокпо, жила старая крестьянка. Она жила одна-одинешенька, потому что ее муж и оба сына погибли на войне. Чтобы прожить, она пекла рисовые лепешки и каждый день продавала их на базаре в Мокпо. И вот однажды по дороге в город ей повстречался тигр. Тигр был голодный, он подскочил к женщине, чтобы съесть ее, но та бросила в него рисовую лепешку и побежала прочь. Правда, бежала она не очень быстро и вскоре почувствовала, что тигр настигает ее, тогда она бросила вторую лепешку, потом третью, потом еще и еще. И каждый раз тигр проглатывал лепешку и продолжал свое преследование. Тут старуха выбежала на берег моря. У нее не осталось больше ни одной лепешки, чтобы бросить тигру, и она обратилась с мольбой к Морскому Дракону: «Великий Дракон, – закричала она, – помоги мне, пожалуйста, спаси меня от этого чудовища!» Не успела она прокричать эти слова, как море отверзлось и из него появился Морской Дракон. Он сказал крестьянке: «Пойдем со мной за море, там, на той стороне, тигр тебе будет не страшен». Так и случилось, Дракон попридержал море, и старуха прошла через него до острова, и жизнь ее была спасена».

– А какой он был, этот Морской Дракон? – спросила Наоми. – Расскажи.

Но Хана не знала что ответить.

– Ну, просто дракон, такой же, как те, которых ты видишь, – сказала она. – Его же никто не видел, кроме той крестьянки, но он существует на самом деле, спит себе в море.

Больше вопросов Наоми задавать не стала. Она знает, что эти два дракона живут в небе. Она не видит их, только чувствует, это как дыхание теплого летнего ветерка, или как вихри, кружащие золотые листья гинкго. «Когда придет их час, они встретятся – как братья-близнецы, которых разлучили при рождении». Сидя на скамье перед стелой Юн Дончжу, она запрокидывает голову. «Я точно знаю: тот, кто написал эти стихи, видел их». У старой Ханы тоже нет на этот счет никаких сомнений. Она говорит: «Так всегда бывает, когда случается война или какое-нибудь бедствие, драконы шевелятся во сне, а вот когда они проснутся, наступит судный день». Все-то она перепутала, думается ей, и Библию, и слова Будды, и даже сказки-небылицы, которые рассказывала ей бабушка, когда кончилась война.

* * *

Я снова увидела сталкера.

Думаю, в действительности он никогда меня по-настоящему не оставлял. Он – мастер своего дела, неужели его могут испугать несколько дождевых капель? Я явно недооценила его. Я увидела его в метро, увидела и сразу узнала. Он не был похож на того, кого я видела когда-то, когда жила в Эль Сордидо. Он показался мне выше, на нем был элегантный костюм, черные кожаные туфли, модные, разве что чуточку слишком остроносые. Вместо нелепой черной шерстяной вязаной шапки он носил теперь небольшую серо-голубую шляпу, как у тех, кто ходит на бега или посещает шикарные кафе в гранд-отелях Чамсиля[53].

В Чамсиле я его и увидела. У меня была назначена там деловая встреча в офисном центре по поводу перевода с английского для одной фирмы. То ли страховой, то ли брокерской – я точно не знала, просто ответила на объявление на сайте jobkorea. Деньги они предлагали вполне приличные, дело было перед самыми экзаменами в университете, так что «сучка» сама вернулась к занятиям и во мне больше не нуждалась. Я уже два месяца не навещала Саломею, мне действительно нужны были деньги, чтобы заплатить за жилье. Встреча в Чамсиле была назначена на девять часов вечера, служащие уже покинули свои офисы, и квартал опустел, здание делового центра походило на огромный корабль, залитый огнями, но совершенно безлюдный. Я узнала знакомый силуэт в вагонном стекле. Он стоял сзади, в нескольких шагах, и смотрел на меня. Думаю, что я узнала прежде всего его взгляд, мне что-то словно давило в спину, чуть ниже затылка, такое ощущение, будто вдоль позвоночника течет струя холодной воды. Но я была в метро, среди множества людей, они входили и выходили на каждой станции. Когда объявили мою остановку, я решила сразу не двигаться, а выскочить в последнюю секунду перед самым закрытием дверей. Я видела такое в фильмах. Мне казалось, что это неплохая идея. Я быстро зашагала по переходам метро к выходу четыре, от которого ближе всего до здания фирмы. Несмотря на окружающий шум, я слышала позади себя шаги сталкера, он шел поодаль в том же темпе, что и я, и стук пластиковых каблуков его новых ботинок гулко отдавался в переходах метро, в точности как в кино. Сердце мое билось со страшной скоростью, несмотря на сквозняки, я вся взмокла от пота. Наконец в переходе рядом никого не осталось, кроме меня и этого стука каблуков. Я попыталась размышлять здраво: если я побегу, он побежит быстрее меня, а я тем самым дам ему понять, что знаю, что он здесь, что боюсь его и он может сделать со мной все что захочет. Если же я спрячусь, например, заскочу в магазинчик, где продаются ремни и зонтики, он поймет, где я, дождется, пока я не выйду, потому что не могу же я бесконечно оставаться в магазинчике площадью в три квадратных метра со старушкой, которая будет меня все время спрашивать, что я желаю купить. Я поискала глазами человека в форме – полицейского, служащего метро, просто военного, чтобы позвать его на помощь, но когда вам кто-нибудь очень нужен, его никогда не оказывается рядом. А что, если у него есть сообщники? И если полицейский не полицейский, а переодетый преступник и воспользуется этим, чтобы схватить меня, начать угрожать? Я решила было позвонить, но не смогла вспомнить ни одного телефонного номера. Я действительно была совсем одна на этом свете. На какой-то миг я подумала даже о Саломее, но это было глупо: чем мне поможет несчастная калека? Я подумала о ней из-за самой истории, как будто ее развязка важнее действительного положения дел. Она сказала бы: «И что дальше?»