Читать книгу "Одинокий орел по имени Бернардо - Люси Гордон"

— Ты хочешь сказать, что Хедер?..

— Хедер не говорит, но Баптиста уверена. Она говорит, что может «видеть».

— Это было бы замечательно, — с ноткой зависти в голосе протянула Энджи. — Малыш. Они стали бы настоящей семьей.

— Семья — великое дело, — подтвердил Бернардо. — Поэтому Баптиста любит, когда в день ее рождения все семейство рядом с ней.

— Расскажи, что еще было на вечере. Ей понравился мой подарок?

— Очень. Зал был украшен цветами из теплиц. Хедер купила их у некоего Федерико, который специализируется на зимних цветах. Он тоже пришел, и оказалось, что этот человек — старый друг Баптисты, еще со дней юности. Она была очень счастлива видеть его.

— Я рада, — искренне сказала Энджи. — Я люблю Баптисту.

— Я тоже. — Бернардо помолчал, не глядя на нее. — Тебе тоже следовало бы быть там:

— Знал бы ты, как мне хотелось… — Она печально усмехнулась. — И ведь ничего здесь не случилось. Даже палец никто не порезал.

— Но ты не ошиблась в погоде, — признал он ее правоту хоть в чем-то.

— Бернардо, почему ты решил вернуться?

Глупый вопрос. Ответ читался в его глазах, устремленных на нее.

Энджи быстро собрала посуду и отнесла на кухню.

Он блаженно откинулся на подушки. Странное, неведомое раньше чувство. Он хорошо выспался. Съел прекрасный завтрак. Казалось бы, теперь он готов встать с постели. Но нет, какая-то тяжесть навалилась ему на ноги. Ему хотелось только одного: остаться здесь и быть полностью в ее власти. В течение долгих лет он не испытывал такого блаженства. Никогда и никто не говорил ему: «Останься здесь, я буду за тобой ухаживать». Он не просил этого. И не принял бы. Яростно отверг бы такое предложение.

Но вдруг все стало так просто. Нужно всего лишь позволить этому случиться. Довериться человеку, которого любишь. Он медленно соскользнул с подушек и растянулся на кровати. Погрузился в сладостное тепло. Ему хотелось, чтобы такое состояние длилось вечно.

Энджи спокойно отнесла посуду в кухню и быстро пошла в спальню. Сердце пело. Все неприятное позади. Она правильно поступила, сделав большой перерыв в их отношениях. Сейчас он распахнет объятия ей навстречу, а потом…

Она толкнула дверь в спальню.

Он спал.

Как же так? Ведь он только что проснулся!

Она подошла ближе, увидела его лицо, и негодование исчезло. Никогда еще Бернардо не выглядел таким беззаботным и расслабленным. Лицо еще незнакомого с болью ребенка. Перед ней был человек, который узнал, что значит быть счастливым. И она поняла, что это тоже для него внове.

Нежность переполняла ее сердце. Ей хотелось обнять, приласкать его. Она села на кровать и рискнула погладить ему волосы. Он пошевелился, но не проснулся. Казалось, он готов был беззаботно проспать целую жизнь.

Наверно, подумала Энджи, сейчас ему нужно это больше всего. Она на цыпочках вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Весь день и большую часть вечера он пролежал, почти не шевелясь. Время от времени она заглядывала в спальню, прислушивалась к его дыханию и снова тихо закрывала дверь. Могло показаться, что день прошел впустую. Но она не сомневалась, что в мирной тишине барьеры скорее рухнут и тогда наступит ее время.

Поздно вечером после душа она прошла в спальню и тихо открыла ставни окон, выходящих на горы. Сияние луны превратило снег в серебро и залило бледным светом спальню. От неожиданного света Бернардо пошевелился. В то же мгновение она оказалась рядом, ласково коснулась его лица. Он открыл глаза и теперь смотрел прямо на нее. Взгляд был такой, что у нее быстрее застучало сердце.

— Ты все время была здесь? — прошептал он.

— Только последние несколько минут, — покачала она головой.

— А мне казалось, ты со мной каждую минуту.

— Только мое сердце… amor mio.

Бернардо распахнул объятья, и Энджи жадно прильнула к нему.

Он сорвал с нее полотенце и прижал се к своей груди. Ее руки, роскошествуя, изучали его тело, наслаждаясь твердой мужественностью, стальной, напряженной силой плоти. Она так жадно хотела его!

Ей казалось, что он целует ее всюду и одновременно. Его губы оставляли огненные следы на лице, на шее, на грудях. Они уже налились и торчали бутонами, полные желания. Энджи громко вздохнула от наслаждения. Его язык начал нежно ласкать сначала один сосок, потом другой. Не спеша. Позволяя наслаждению наполнить все ее тело. Она запустила пальцы в его волосы и беззаботно отдалась чувствам.

— Какая ты красивая, — бормотал он, разглядывая ее в лунном свете. — Я часто мысленно пытался нарисовать тебя, но никогда не подходил так близко к реальности.

— Даже в красной фланелевой комбинации? — поддразнила она его.

Взрыв смеха. Беззаботного, почти детского. Потом он снова крепко прижал ее к себе и положил голову ей на грудь.

Она радостно отдавалась его все более интимным ласкам. Движениями тела словно давала знать ему, что она вся в его власти. Он может делать с ней все, что захочет. Лихорадка нетерпения нарастала, у нее ныло тело от желания слиться с ним. Наконец он вошел в нее, и она издала тихий крик восторга и упоения. Он прервал крик, обхватив ее губы своим ртом.

Как можно достигнуть такого совершенного единения с первого раза? А может, это потому, что они любили друг друга и достигали удовлетворения в сердцах и душах еще до того, как слились телами?

При лунном свете она видела его лицо. Не очень ясно, но достаточно, чтобы разглядеть выражение нежности. В этом мужчине, таком грубом и неуклюжем в будничной жизни, таилось столько нежности, что Энджи просто утопала в ней. Она проявлялась в движениях, ласках, тихом бормотании.

Потом, когда она свернулась клубком, прижимаясь к нему, Энджи обнаружила удивительную вещь. В ее отношениях с мужчинами, «мини-любовях», как она их называла, несравнимых с этой, всепоглощающей любовью, ее никогда не мучила ревность. Первый раз она испытала ее сейчас.

Легко догадаться, сколько женщин соперничали, завоевывая внимание Бернардо. Это вдруг стало иметь для нее значение.

— Ты так притихла. О чем ты думаешь? — пробормотал он.

— Тебе не понравится, — мрачно сообщила она. — Во мне появился инстинкт собственничества, ревность.

Он засмеялся. Первый раз естественно, беззаботно, весело. Она еще никогда не слышала у него такого смеха.

— Неправда, — возразил он. — Мне это нравится.

— В самом деле?

— Приятно знать, что не только у меня появились такие мысли. Но никогда не ревнуй, amor mia. Что бы ни было в прошлом, сейчас есть только ты.

— Что бы… ни было… в прошлом? — эхом повторила она.

— И в будущем только ты. Иди ко мне… я докажу тебе…