Читать книгу "Плюшевая засада - Дарья Калинина"

– Покажешь мне эту комнату?

– Ключ от нее находится у Антонины.

– Тогда пойдем к ней. Давно пора поговорить с этой женщиной. Валентин Петрович сейчас находится в полиции, дает объяснения следователю. До вечера он вряд ли появится. Самое время без свидетелей поговорить с Антониной, которая была полностью в курсе дел погибшей.

– Уверена, что дамы действовали в сговоре.

Слава помог Нате добраться обратно до винного погреба, где они приладили дверь на место, постаравшись, чтобы все гвозди снова вошли в свои пазы. И затем пошли к Антонине.

– В доме, как я заметил, очень пустынно, – сказал Слава. – Где все, ты не знаешь?

– Должно быть, пошли искать Алиску. Это дочь Германа – мужа Светланы. Она сбежала этой ночью из дома. Хоть бы с ней все было в порядке!

– Уверен, так и будет!

– Мне за нее страшно. Она такая егоза! И ведь ночью удрала! Если бы еще не убийство Елизаветы Николаевны, я бы не так волновалась…

– Убийство произошло далеко отсюда.

– А где же ее убили?

– В дачном домике, который находится в СНТ «Силикатчик». Это довольно большой дачный массив под Кировском. В одном из домиков и был обнаружен труп несчастной Елизаветы Николаевны.

Вот как все закончилось для бедняжки! И Нате сделалось грустно. Не понадобился Елизавете Николаевне ее фальшивый итальянский паспорт. Не довелось ей воспользоваться им. И деньгами со всех тех счетов, хозяйкой которых ее сделал муж, тоже. Не довелось женщине воплотить свою мечту и дожить до глубокой старости, коротая дни в свое удовольствие где-нибудь на солнечном бережку Адриатики. Жизнь Елизаветы Николаевны закончилась быстро и совсем в другом месте, в маленьком садовом домике близ Синявинских болот.

Глава 8

Антонина была у себя. Похоже, ей уже сообщили о несчастье, потому что если утром она выглядела просто слегка занемогшей, то сейчас вид у нее был как у живого трупа. Бледная, с испариной на лице и красными от слез глазами. Непрестанно утираясь беленьким кружевным платочком, она призналась, что ей первой сообщили о смерти Лизы.

– Анечка мне позвонила. Это Лизочкина школьная подружка. Она всегда Лизочку поддерживала и помогала. Она ее среди своих и укрыла, когда Лизочка решила податься из этого дома куда подальше.

– А почему? Что случилось? Зачем Елизавета Николаевна подалась в бега?

– Надоело Лизочке от всех попреки выслушивать да перед каждым сопляком и соплячкой выслуживаться. Муж ведь ее как очередное свое дело поставил – главный во всем он. Лизочка поперек ему и словечко пикнуть не решалась. Следом за Валентином по рангу шли его дети – Светлана, Роман и Георгий. Ну а Лизочка всегда была у мужа на самом последнем месте. Даже очередная любовница имела для него большее значение, нежели законная жена. А легко ли ей было это переносить?

– Однако же многие годы подряд она мужественно терпела такое отношение мужа и своих близких. Что же произошло в последнее время?

В том, что произошло нечто, полностью выбившее Елизавету Николаевну из колеи, сомневаться не приходилось. Но что это было? Антонина молчала.

– Хорошо. Поговорим о другом. Я хочу осмотреть комнату за железной дверью.

Антонина попыталась изобразить удивление, но быстро поняла: если станет прикидываться, что такой комнаты нет, то никто ей не поверит. Тогда она попыталась солгать, что у нее нету ключа. Но быстро сникла под взглядом Наты, который та переводила с Антонины на ее сумочку и обратно. Видимо, Клавдия все же не удержалась и проговорилась Антонине о том, что Ната не простая горничная и многое узнала про них. Что же, Ната ничуть не была удивлена. В этом поступке заключалась вся жизненная позиция Клавдии. И нашим и вашим, и тем и этим. Глядишь, всюду и удастся слизать самые жирные сливки.

– Возьмите ключ, – прошептала Антонина. – Я с вами не пойду. Не могу. Это все слишком тяжело.

В комнате за железной дверью за это время ничего не изменилось. Вячеслав ходил взад и вперед, что-то рассматривая и выискивая одному ему ведомые следы. Потом начал выстукивать стены.

В одном месте остановился и сообщил:

– Там пустота.

Ната моментально оказалась рядом и тоже постучала.

– Действительно. И что это?

Но тщетно они пытались найти замочную скважину или щель, через которую можно было бы заглянуть внутрь. Ломать стену не стали. Вместо этого пришлось позвать Клавдию. Сначала она идти не хотела.

И Ната ее припугнула:

– Учти, только от нас зависит, узнает или не узнает Валентин Петрович о том, что вы несколько дней водили его охранников за нос, делая вид, что пленница все еще находится в этой комнате. Мы ведь можем рассказать ему о том, кто последнее время поглощал завтраки, обеды и ужины. А можем промолчать. И тогда может случиться, что он и не поймет, когда именно исчезла пленница.

Без всякого восторга, просто покоряясь неизбежному, Клавдия подошла к стене и потянула висящего на ней попугая за ногу. Попугай с хохотом поехал вниз, а двери потайного шкафа одновременно с этим разъехались в стороны. Тут же в нише вспыхнул свет, и стало видно, что все пространство забито одеждой, обувью и тому подобными предметами девичьего обихода. В принципе ничего удивительного в этом не было. Должна же была живущая тут девочка во что-то одеваться и носить хоть какую-то обувку на ногах. Единственное, что удивило Нату, это был размер одежды и в особенности размер обуви. Одежда была на взрослую женщину, размер ноги которой приближался к сороковому.

– Таких размеров у детей быть не может.

Но при этом все вещи были пошиты в подчеркнуто девчоночьей манере. Всякие там единорожки из пайеток, цветочки из стразов, бусинки, перышки. Обилие розового, белого и нежно-сиреневого также бросалось в глаза. Не было ни одной вещи, которую могла бы надеть взрослая женщина. Все эти шмотки годились для маленькой феи, так и не пожелавшей стать взрослой.

– В этом есть что-то неправильное, – заметил Слава и, повернувшись к Клавдии, спросил: – Вы ничего не хотите нам рассказать?

– Пусть вам Валентин Петрович рассказывает, если захочет. А меня это все больше не касается.

Появления хозяина долго ждать не пришлось. Едва освободившись после общения со следователем, он примчался в Александровскую. Вид у него был кровожадный.

– Кто?! – завопил он прямо с порога, обращаясь к своим детям. – Кто прикончил эту кретинку – вашу мать? Никогда не поверю, чтобы она в петлю полезла. Кто из вас осмелился это сделать? Кто ее повесил?

Вернувшиеся к этому времени члены поисковой бригады в страхе забились по углам. Никто не ожидал встретить в доме разгулявшееся торнадо, никто не рисковал произнести ни слова, чтобы угомонить и урезонить разбушевавшегося мужчину. А Валентин Петрович, не встречая сопротивления, просто пошел вразнос. Его даже не смущало присутствие при скандале посторонних. Создавалось такое впечатление, что он просто никого из них не видел. Острие его раскаленного добела гневом жала обращалось то к одному своему отпрыску, то к другому, то к третьему.