Читать книгу "Полый мир - Майкл Дж. Салливан"

Глядя на мерцающие ночные огни и прислушиваясь к шелесту листьев, Эллис чувствовал себя Джеймсом Бондом, которого отправили на задание в какую-то экзотическую страну.

– А туда можно спуститься? – спросил Эллис, указывая на парк.

Пакс мягко фыркнул и посмотрел на него, как на сообразительного ребенка.

– Конечно. Это общий парк. Каждые три дня мы устраиваем там утренние чаепития, каждые три месяца – соревнования по поиску сокровищ. А уж что там творится в день трех Чудес, ты бы видел! Бег в мешках, скибы, лодочные гонки. Всем достается одинаковый набор материалов, и за месяц нужно смастерить лодку, а потом выиграть на ней заплыв через пруд. И никаких созидателей, работать можно только руками. У некоторых получается очень здорово. Людям нравится творчество, они всегда ищут возможность для самовыражения.

Повисло молчание. Они вместе любовались ночной панорамой.

– Тебе повезло куда больше, чем нам, – проронил Пакс.

– В каком смысле?

Руки Пакса взметнулись вверх, потом опустились в безмолвном удивлении. В конце концов, он просто рассмеялся.

– Ты не такой, как все. Уникальный.

– Ну, наверное… – отмахнулся Эллис. – Чего тут особенного.

– Неужели ты не понимаешь, какой это удивительный дар?

– Да какой уж тут дар…

Большинство людей в жизни Эллиса изо всех сил старались быть как все. Умение сливаться с толпой служило для человека главным навыком выживания, как для зебры – умение раствориться в стаде. Белым воронам всегда приходилось туго, и процесс уравнивания начинался еще в школе. Там детей учили адаптироваться, прогибаться и приспосабливаться, а потом то же самое продолжалось на рабочем месте. Только психи хотели, чтобы их заметили, только художники и безумцы. Когда Эллис был подростком, отец устроил традиционный разговор по душам и поделился с сыном житейской мудростью: никогда не высовывайся. Отец осознал эту простую истину, пока служил во Франции, в четвертой бронетанковой дивизии под командованием генерала Паттона. Те, кто выступали добровольцами, никогда не возвращались домой…

– Каждый из нас хотел бы оказаться на твоем месте. Наверное, именно поэтому Вин повел себя так грубо. Гении могут быть очень тщеславными и завистливыми. Как и все остальные, пожалуй. – Пакс коснулся ладонью своего сюртука. – Мы пытаемся выразить свою индивидуальность, хотим отличаться от других, но… – Он снял шляпу, обнажая лысую макушку. – Но под этими нарядами мы все совершенно одинаковы.

Сжимая шляпу в руках, Пакс облокотился о балконные перила и устремил взгляд вниз, на сияющие огни, с выражением какой-то странной тоски и безнадежности. Эллис удивился.

– Вот уж не думаю, – сказал он. – Ты совсем не похож на других.

Пакс посмотрел на Эллиса. Казалось, эти слова его рассердили.

– Зачем ты врешь?

– Я не вру. Я мало кого здесь видел, но ты не такой, как все. Ты… даже не знаю. Добрее, что ли. Восприимчивей и гораздо, гораздо храбрее.

Пакс не отводил взгляда. Не верит, понял Эллис.

– Когда меня нашли, Ча испугался. Все испугались, а ты смело подошел поближе. Притащил к себе домой, хотя вообще ничего про меня не знал… и даже не спросил разрешения у Вина. И потом… в гостиной у геоманта… ты открыл портал, чтобы я мог спастись. Про себя даже не вспомнил. – Эллис покачал головой. – Нет, на других ты не похож. Во всяком случае, на тех, кто мне здесь попадался. И на моих прежних знакомых тоже. Так что ты вполне себе уникален.

У Пакса задрожали губы.

– Почему ты говоришь такое?

Эллис пожал плечами.

– Это правда. Зачем мне врать?

Пакс сморгнул слезы.

– И шляпа у тебя неплохая, – улыбнулся Эллис, пытаясь разрядить обстановку. Он не понял, почему Пакс расплакался. – Очень стильная.

– Спасибо. Это тоже копия, образец был в музее. Я не художник, как Вин… Не могу придумать ничего нового. – Пакс говорил торопливо, желая скрыть смущение. – Слепил себе наряд из одежды, которую носили в прошлом. У нас любят такие шляпы. Раньше их называли «котелками». Одно время я носил другой старинный головной убор, цилиндр, но котелок мне нравится больше. Его не сдувает ветром, а я сейчас часто выхожу наверх, на траву.

Пакс снова отвернулся и вытер слезы. Но плакать не перестал.

Эллис решил проявить великодушие: отвел глаза и притворился, что ничего не видит. Если бы рядом плакала женщина, Эллис бы попытался обнять ее или еще как-нибудь успокоить. Но Пакс не был женщиной. А если плачет мужчина, то лучше всего притвориться, будто ничего не заметил. Однако мужчиной Пакс тоже не был.

Эллис совсем запутался.

Пакс ему нравился. Рядом с этим лысоголовым посредником он чувствовал себя куда спокойнее и уютнее, чем в обществе собственной жены, матери и даже Уоррена.

Они постояли еще немного, пока Пакс боролся со слезами, то пряча лицо в сгибе локтя, то прикрываясь шляпой. Эллис протянул руку и бережно сжал его плечо. Спустя минуту Пакс выпрямился и снова водрузил котелок на голову.

– В день трех Чудес у нас здесь устраивают фейерверки. – Слова прозвучали почти совсем спокойно. Пакс откашлялся и шмыгнул носом. – Лучше фейерверка может быть только день дождя.

– А что это?

Пакс обернулся. Глаза у него были красные, но на губах играла радостная улыбка.

– День дождя – это здорово! Когда там, на траве, над каким-нибудь из парков собираются облака, я беру порт-колл и отправляюсь наверх… Просто стою под дождем. То есть сначала стою, а потом не выдерживаю и пускаюсь в пляс. Люблю такие дни. У нас здесь погода никогда не меняется. Иногда художники устраивают метеошоу, но настоящий дождь все равно лучше.

– А снег?

– Снег – это красиво, но все равно не то. Как ты, наверно, заметил, здесь многие не носят одежду. Она им не нужна, потому что климат в Полом мире очень ровный и теплый, и его поддерживают, чтобы всем можно было ходить голышом. В костюме бывает жарко, но зато люди всегда меня узнают.

– Повторюсь, у тебя отличный наряд, – сказал Эллис. – Очень элегантный.

Губы Пакса дрогнули, и он снова отвернулся.

– Извини. Я не хотел…

Пакс быстро пересек комнату и скрылся за дальней дверью.

Эллис стоял, прислонившись спиной к балконным перилам, и чувствовал себя на редкость паршиво.

– Эллис Роджерс, – раздался громкий шепот Альвы, – вы, сэр, просто удивительный человек. Позвольте предложить вам прохладительный напиток! Или, может, приготовить что-нибудь поесть? А то вы с Паксом толком и не поужинали. Если очень хочется, могу даже сотворить гамбургер. Шаблона у меня нет, но попробовать стоит.

– Пакс расстроился? Чем я его обидел?

– У Пакса есть много поводов для расстройства, но ты, мой милый, к ним не относишься. Точно тебе говорю. Жалко, что ты встретился нам только сейчас… Мне очень хочется сделать для тебя что-нибудь приятное. Может, послушаем музыку? Хочешь? Давай я включу песню из твоего времени. Вот, например.