Читать книгу "Что-то гадкое в сарае - Кирил Бонфильоли"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он густо хмыкнул, засипел и тревожно закашлялся. А едва научился дышать снова, я поблагодарил его за лекциетку и напомнил, что к теме моего визита нам еще только предстоит приступить.
— Вы это о чем? — фыркнул он. — Дал вам довольно для десятка статей.
— Это правда, только я не писатель, знаете ли, хоть и могу им стать, настань для меня черные времена.
— Но вы же — юноша из «Дневника» «Газетт», нет? — Он вперился в меня с глубоким подозрением.
— Милостивый боже, да нет же! — воскликнул я, впервые за день шокированный. — Что за кошмарная… Меня ни разу так не…
— Ну так а кто вы, к дьяволу, тогда, и как сюда проникли?
Через некоторое время мы во всем разобрались, и я выжал из него неохотное согласие дать мне одним глазком взглянуть на отвратительную Обедню.
Выходя из Клуба, я отметил у входа несчастного борзописца — он весь трясся от алкоголя, ныл и подлизывался к привратнику. Я пожелал ему радостного интервью.
Жилище графа оказалось всего в двух шагах. Один из тех бельгравских массивов с фасадом, похожим на старый Юстонский вокзал. Прислуга в таких домах — по-прежнему английская (и где ее только находят?), а ступени парадного крыльца устроены таким манером, что дворецкий, открывая двери, устрашающе высится над вами. Тот, что возвысился надо мной в ответ на звонок, оказался прекрасным хорошо вызревшим образчиком, который явно кушал овсянку до последней ложечки, когда ходил в дворецкие ясельки. Манера его была учтива, хоть и снисходительна, однако в глазу читалось, что он знает все про господ, желающих почитать в хозяйской библиотеке. Он лишил меня пальто, шляпы и зонтика с легкостью умелого мастерового и провел по скульптурной галерее к искомой зале. Скульптура была потрясающе хороша и той смачности, что обычно редко водится за пределами Крыла редкостей «Музео Борбонико»[112]. Я не смог противиться порыву чуточку помедлить у необычайно наглядной «Леды и лебедя» — мне наконец удалось сообразить, как лебедю это удалось. Ни за что не поверите.
В конце галереи располагался небольшой вестибюль, освещавшийся лишь затененным лучом света, игравшим на предельной фигуре Пана — Древа с одной Ветвью, — коя, стоило нам ее миновать, вдруг обратилась питьевым фонтанчиком способом весьма драматичным и причудливым. Дворецкий впихнул меня в библиотеку, указал библиотекарскую конторку и оставил меня на произвол судьбы — или же отшельнических грешков, как, я осмелюсь счесть, он подумал. Я побрел по аллее стеллажей, набитых ошеломляющим собранием бесценной и богато переплетенных грязи и мусора. Нерсиа терся плечами с Д.Г. Лоуренсом, крупноформатное издание де Сада (иллюстрированное Остином Османом Спэйром) теснилось рядом с инкунабулой Гермеса Трисмегиста, а десять различных изданий «Истории О» смотрелись странными сопостельниками «Demonomanie des Sorciers» Де ла Бодена[113].
Библиотекарем графу служила некая юная щепка с кругами под глазами. Не похоже было, чтобы на чтение ей оставалось много времени.
— Вы — «Свежие девушки в Париже»? — спросила она. Я поразмыслил.
— Нет, вообще-то я скорее — Обедня святого Секария.
— А, да. Я вам ее уже выложила. Славная простенькая рукопись XVII века без стяжений, трудностей при чтении у вас возникнуть не должно. Кроме того, я приготовила вам обычный требник на латыни — это сбережет вам время, можно переписывать только расходящиеся пассажи.
— Благодарю, вы очень любезны.
— Не за что. С вас, пожалуйста, пятьдесят фунтов.
— Пятьдесят? Но позвольте, это просто неслыханно у собратьев-ученых. То есть, обычный жест вежливости…
— Граф — не ученый, а вежливость не попадает в сферу его интересов. Он только что проинструктировал меня по телефону взять с вас пятьдесят фунтов: дескать, вы и так уже получили… по-моему, он сказал «скачных советов»… которые стоят намного больше.
Я прикинул, что Джордж и Сэм все равно делят со мною все наличные расходы, и отстегнул искомую сумму, хоть и весьма нелюбезно. Карточку «Клуба едоков»[114] она принимать не хотела, чек — не желала, но готова была отправить лакея к «Карлосу», чтобы выхарить из хозяев, по самые ягодицы погрязших в пиастрах, очередной овердрафт для меня. Покончив с кассовыми формальностями, я провел долгий и отвратительный час-другой за перепиской значимых пассажей Обедни — в молчании, прерываемом лишь ерзаньем и хихиканьем человека, явившегося почитать «Свежих девушек в Париже»: личности в летах, чьи мысли уже должны бы обращаться к вещам повозвышеннее.
«Тьфу ты», — подумал я.
После всего я принял ванну и несколько напитков, а также прочего в моем собственном клубе — храме света в сравнении с чудовищным притоном Побродила, — и отбыл на Джерси.
Джок встретил меня в аэропорту в «большой банке для варенья», как он называет «роллс». Известия были нехороши. Иоанну не изнасиловали, зато надругались над супругой дружественного нам врача, живущего в миле от нас. Из дому его выманили ложным известием о дорожной аварии. Насильник выкрутил лампочку на крыльце и позвонил в дверь. Прочие подробности соответствовали.
— И я выяснил у нового садовника — того старого хрена, — что значит меч на животе, — сказал Джок.
— Я тоже, — ответил я. — Он хоть упомянул Пасху?
— Не-а. Все талдычил, что это из-за пакисов, да только чушь это, нет? Птушта никаких пакисов на Острове не водится — только в лавках в Сент-Хельере, где торгуют безпошлыми часами.
— Джок, по-французски Пасха будет «Pâques». В беззубом рту древнего джерсийца это слово и впрямь примет вид «пакиса».
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Что-то гадкое в сарае - Кирил Бонфильоли», после закрытия браузера.