Читать книгу "Любовь рождается зимой - Саймон Ван Бой"

«Ай, конечно», – пообещал Уолтер.

Уолтер выскочил из залитого светом магазина на закатную улицу. Фонарь его мотоцикла горел, отбрасывая паутину желтоватого света на черный асфальт.

Уолтер никогда не разговаривал с Попси, но знал, кто он такой. Тот так и не завел семью. Он жил один в отдаленном фермерском хозяйстве на скалах. Иногда его видели в пабе – обычно летом, – он говорил приятным тихим голосом и приказывал своей собаке лечь на пол. Уолтер не знал его настоящего имени, но ему было известно, что Попси был мастером столярного дела. Отец Уолтера как-то сказал, что Попси делает дерево тверже стали.

Уолтер все ехал под дождем по мокрой грунтовой дороге со своей корзинкой с яйцами в багажнике. Птица упала вниз рядом с ним и спланировала на обочину чуть впереди, чтобы проглотить червя.

Уолтер научился плавать в семь лет на приливной волне под пристальным наблюдением дяди, который жил с ними, пока Уолтер был малышом. Его дядя хотел жениться на девушке не из цыган, родом из Сетлоу, но она оставила его в конце концов ради англичанина, который работал на нефтяной платформе. Однако дядя Иван не выглядел особенно расстроенным, когда она однажды заявилась в табор с новым приятелем на коричневом «ровере». Даже наоборот, дядя Иван смеялся и тряс руку нового приятеля что было сил.

Став постарше, Уолтер понял, что на самом деле дядя Иван приехал жить с ними из-за происшествия с отцом Уолтера, который остался частично парализованным. Он чувствовал свои ноги и даже мог на них стоять (превозмогая боль), но не мог ходить – а стало быть, и работать. Дядя Иван обладал той неуемной энергией, которая позволяла ему выполнять работу двоих за половину времени. Кроме того, он был знаменит. Дядя Иван был единственным цыганом (и ирландцем), который стал олимпийским чемпионом.

Цыган на батуте

Дядя Иван когда-то жил в трейлере, принадлежащем теперь Уолтеру. На стенах висели черно-белые вырезки из газет, выцветшие от времени, на которых было запечатлено невозможное – белая фигура, парящая в воздухе.

Ребенком Уолтер часто замирал перед каждой вырезкой и внимательно рассматривал выражение дядиного лица. На зернистых фотографиях дядя Иван всегда был в белой майке с номером, белых шортах с завязками спереди, тонких черных носках и черных брогах.

Уолтер вспомнил, как учился плавать, свое белое тощее тело, вытянутое в холодной воде. Его дядя подгонял его с берега счетом. Иногда Уолтер натыкался на обмыленные пучки водорослей, качающихся в воде. Ему это не нравилось. Он представлял себе других обитателей моря, притаившихся на дне. Однажды осенью Уолтера укусил в бедро морской угорь. Поначалу ему показалось, будто что-то обожгло ему ногу – может быть, безмозглую медузу занесло с глубины, но, глянув в воду, Уолтер увидел черную голову и невозможно толстое тело, извивающееся между его ног. Уолтер помнил дядины шорты, завязанные поверх раны. Водянистая кровь бежит по ноге и капает с большого пальца вниз.

Дядя пробежал милю вверх по тропинке с Уолтером на руках, потом позвали местного врача. Врач был родом из Северной Ирландии и ездил на «Мерседесе»-универсале. Он смотрел на всех из-под очков. Во время осмотра он посасывал ментоловую таблетку. Вердикт доктора был таков – принести из гостиной черно-белый телевизор и держать мальчика в кровати несколько дней, кормя чем попросит.

Дядя просидел рядом все это время, куря сигареты, подавая ему сосиски и расписывая, какой Уолтер настоящий мужчина теперь, когда он пережил укус угря – страшно даже подумать. Уолтеру до сих пор напоминал об этом шрам – белая изогнутая линия, правда, больше не выпуклая на ощупь.

Потом дядя Иван, бывало, жарил дюжину кровяных колбасок, и они ели их и смотрели вместе телевизор.

Дядя Уолтера любил холодную погоду и держал себя в форме, бегая по утрам в майке и шортах, даже если из-за холода закрывали школу.

Разбитые яйца

Дождь перестал.

Перед Уолтером, словно на картине, раскинулся пейзаж – темно-зеленые полоски живых изгородей, небольшая роща облетевших деревьев, старинные ворота, которые украшали на праздник сбора урожая, белые точки овец на холмах, а затем – полотно моря.

В то утро, когда Уолтер нашел дядю Ивана застывшим в кровати, через открытое окно намело снега, покрывшего все тело дяди. В завещании дядя Иван оставил свой трейлер, мотоцикл и золотую олимпийскую медаль племяннику.

Уолтер смотрел на нитку дыма, подымавшегося вдали над домом его возлюбленной. На груди его, под рубахой, лежала медаль. Он ощущал ее тяжесть на шее, словно предвестие надежды и успеха.

На похоронах дяди Ивана торт был в виде батута. Пекарь соорудил из соломинок каркас, на котором качалась подвешенная фигурка из марципана.

При погребении кто-то зачитал статью из газеты об умершем, напечатанную в 1972 году. Название гласило: «Ирландский цыган парит в полете».

Уолтер почти уже добрался до коттеджа фермера. Он все повторял про себя заглавие статьи голосом священника, зачитывающего на проповеди строки из Библии.

«Ирландский цыган парит в полете».

«Ирландский цыган парит в полете».

Потом он представил заглавие статьи о себе:

«Цыганский герой парит от любви к канадской девушке».

Кожаная куртка Уолтера и его штаны сильно намокли. Он чувствовал, как последние капли дождя отскакивают от его шлема. Он проехал двадцать миль по тучным зеленым долинам. Овцы поднимали свои кучерявые головы, чтобы проследить, как он с шумом проносится мимо. Длинная дорога к холодному фермерскому дому была полна глубоких луж, в каждой из которых отражалась луна маленьким белым якорем и тусклым медом светились далекие окна.

Уолтер представлял, как девушка гуляет по дому, словно прекрасная мысль, навещающая закоулки чьей-то головы.

Уолтер протиснул свой мотоцикл в ворота. Он ощущал ее дыхание на своих губах, ее руки готовы были обвить его черные краги, вырастая из руля мотоцикла. Он представил, как она отбросит корзину с яйцами и, прежде еще чем они разобьются о каменный пол, она прижмется к его губам долгим влажным поцелуем. В темноте он, возможно, еще больше похож на Моррисси.

Заглушив мотор и подкатывая мотоцикл к дому за руль, Уолтер рассудил, что сможет посмотреть на нее через окно, прежде чем он постучит в дверь и спросит дядю Попси самым невинным голоском, не нужны ли ему яйца, оставшиеся с утреннего сбора.

Раннее утро Уолтер провел, выбирая самые лучшие яйца в курятнике и декламируя «Песни Невинности» Уильяма Блейка курам, которые смотрели на него сердито и, кудахтая, убегали в страхе.

Выложив яйца по одному на траву у трейлера, он нашел старую зубную щетку и наполнил ведро теплой мыльной водой.

Уолтер принялся отчищать скорлупу каждого яйца от перьев и прилипших желтых испражнений, когда он заметил, что его мать, отец и маленький братик наблюдают за ним из низких окон своего трейлера. Отец Уолтера сидел в коляске с ребенком на коленях. Мать стояла рядом в пушистых тапочках. Она постучала по тонкому стеклу костяшками пальцев.