Читать книгу "Синдром Джека-потрошителя - Влада Ольховская"

– Ну и как, по-вашему, у него получилось?

– На троечку. Многие органы он сохранил, но некоторые порезал, да и удары у него вышли рваные, неточные. Руки дрожали, что ли? Но он знал, во всей этой кровавой бане была осознанность…

– Думаете, он врач?

– Ни в коем случае! – гневно хмыкнул судмедэксперт. Видимо, одно такое предположение было для него жутким оскорблением. – Даже студент-первокурсник будет работать чище! Но он определенно знает анатомию. Так разве это сложно в наши дни?

Дмитрий кивнул: сложности и правда не было. Тысячи статей в Интернете, сотни видеороликов, сайты, которые следовало бы запретить – и вот уже кто угодно получает базовые навыки о том, как разделать тело. И если этим интересуется студент-медик, пропустивший пару семинаров, то беды нет. Вот только Дмитрий подозревал, что основной аудиторией таких сайтов становятся совсем не студенты.

– Там указано, что она была мертва, – отметил судмедэксперт. – Он ее сначала убил, а потом делал все это. Хотя даже если бы она была жива, долго бы не протянула… Он не из жалостливых.

– Согласен. Думаю, он убил ее не для того, чтобы она не мучалась, а для того, чтобы она не дергалась и не мешала ему.

Леон уже рассказал брату версию о Джеке-потрошителе – точнее, о сходстве между этими двумя. Дмитрий тогда не знал, что и думать. С одной стороны, ему хотелось посмеяться над столь поспешными выводами, для которых вроде как не было причин. С другой – эта версия пока работала, и с каждым днем все лучше и лучше.

Дмитрий, в отличие от новой знакомой Леона, не был экспертом по маньякам, но кое-что о Джеке-потрошителе он слышал. Тогда ведь подозревали, что он мог быть врачом! Когда Дмитрий сам был студентом, это так задело его, что он решил почитать историю Джека – немного, только самое основное.

Благодаря этому он знал, что Джек тоже убивал своих жертв до того, как наносил самые чудовищные раны. Но почему? Чтобы они не кричали, привлекая внимание вечно бодрствующих улиц Лондона? Или чтобы, как сказал судмедэксперт, не дергались, мешая своему убийце получать новые знания, ради которых все это и началось?

Пролистывая документы, Дмитрий никак не мог найти то, что ему нужно, а потому спросил:

– Не вижу тут упоминаний о сексе. Что там было?

– Ну, девочкой она точно не была, – хмыкнул судмедэксперт. Он явно был из тех, кто с годами все больше поддается цинизму, чтобы не сойти с ума. – Но конкретно в тот день у нее ничего не было. Тогда стояли морозы, я помню, и не думаю, что кому-то из водил хотелось так поразвлечься и вообще лишний раз останавливаться. Похоже, ее подобрал этот урод сразу после того, как она вышла на трассу.

И еще одно сходство с Джеком. Он не насиловал своих жертв, он вообще не интересовался ими так – они были нужны ему для совсем других целей. Теория все еще не нравилась Дмитрию, однако закрывать на нее глаза становилось все сложнее.

– А органы не пропали? – уточнил он. – Все было на месте?

– Конечно. Вы думаете, кто-то устроил из этого спектакль, чтобы украсть органы проститутки? Да ну, перестаньте, слишком много усилий. Да и потом, органы у нее после такой жизни были ни к черту. Скажу честно, долго бы она все равно не протянула. Но он у нее ничего не взял.

У этой не взял – у другой взял. Если за их смертями действительно стоял один и тот же человек, он развивался, становился все более опасным. А убийство Дианы Жуковой показывало, что от него никто не застрахован: непонятно, кого еще он сочтет проституткой.

– Странное это было дело, – тихо продолжил судмедэксперт. – Гнилое. Я тогда боялся, чтоб у нас маньяк какой не завелся! Но у следователей все по полочкам: маньяк, если есть другие такие жертвы. До этого случая никого не было, после тоже вроде не появился. Но вы-то здесь!

– Просто проверяю теорию, пока нет причин верить, что тут действовал маньяк, – солгал Дмитрий. Возможно, это было не самое мудрое решение с его стороны, однако ему не хотелось сеять панику.

– А я все равно считаю, что маньяк.

– Почему?

– Кто еще? Следак, который это дело вел, говорил: шпана под спайсами так иногда развлекается. Есть такое… Сейчас этих спайсов напридумывали таких, что они мозг скрутят в бараний рог. Видел новости о том, как мальчишка из-за них без глаз остался? Давно это было, но у меня до сих пор из головы не идет! Так вот… Это не шпана под спайсами сделала.

Дмитрий не стал спорить – он был согласен. Наркоманы были способны на такую жестокость, под некоторыми смесями, которые они наивно считали «легким куревом», они совершенно теряли связь с реальным миром. Они могли даже заинтересоваться, как устроен человек изнутри, и напасть ради этого на одинокую проститутку.

Но они не могли замести следы – не сумели бы. Почти все кровавые преступления, связанные со спайсами, раскрывались очень быстро: виновник, потерявший сознание, обнаруживался в десятке метров от жертвы. В таком состоянии наркоманы не могли уничтожить улики, они не продумывали свои действия наперед.

Этот, похоже, продумывал. Дело ведь не в том, что его не искали: полиция никогда не закрывает глаза на смерть, любую смерть, что бы там ни писали потом в Интернете. Но для поимки таких преступников обычных методов недостаточно, а только их и использовали. Нет, обычный следователь не справится – Дмитрий остался верен этому убеждению.

Значит, нельзя отрывать Леона от расследования, он уже взял след, он может справиться. Но как защитить его от самого себя? Дмитрий решил, что разумней всего будет снова встретиться с Лидией и действовать через нее.

Да, он не мог контролировать своего младшего брата – не так, как ему хотелось бы. Однако он мог оградить Леона от той женщины, с которой он работал, Анны Солари, и уже это было неплохо.

* * *

Каштанчик влюбилась в летние ночи на побережье. Они были дивными, волшебными и совсем не похожими на ночи в ее родной Москве.

Московские ночи – они ведь какие? Очень светлые, потому что повсюду горят фонари, и без звезд. Немного душные. Шумные – из-за машин, и музыки у соседей, и звуков из подъезда, про которые мама сердито говорила: «Не обращай внимания, они скоро прекратят. Совсем стыд потеряли!» Каштанчик понятия не имела, что там происходит и кто потерял стыд, но она послушно не обращала внимания.

А южные ночи оказались отдельным маленьким миром. Они были теплыми и темными – особенно возле того маленького дома, увитого виноградом, в котором мама снимала квартирку. Они пахли сладкой свежестью, они украшали себя россыпью мелких звезд, похожих на вылетевшие из баночки блестки. Они загадочно шелестели листвой и переливались стрекотом насекомых, которых Каштанчик никогда не видела.

Правда, не в эту ночь. Сегодня на улице накрапывал дождик, но и он нравился Каштанчику. Он уютно барабанил по окну и гулко стучал по крупным листьям, разросшимся в палисаднике. Чтобы лучше все это видеть и слышать, Каштанчик забралась на старый обшарпанный подоконник и приоткрыла окно. Это было несложно – оно, давно сломанное, все равно никогда толком не закрывалось. Мама не разрешала ей так делать, но Каштанчик уже усвоила, что когда у мамы в гостях задерживался Тощий, она забывала обо всем на свете. Значит, можно было делать что угодно.