Читать книгу "24 часа в Древнем Риме - Филипп Матышак"

Самой Копе больше всего подходит описание «внушительная». Это бывает полезно, поскольку когда Сириска танцует с румяным от вина лицом и в греческом головном уборе, клиенты определенно обращают на нее внимание. Даже те, кто занимает места на дорогих диванах в задних альковах – с розовыми гирляндами на головах, и те, которых Копа намеревается напаивать вином до заката, – привстанут и обратят внимание. Но глаз – это все, что они смогут положить на девушку. У Копы есть ореховый прут, почти такой же толстый, как и ее запястье. Любой, кто попытается перенести танцы Сириски из вертикальной в горизонтальную плоскость, познакомится с этим прутом незадолго до того, как его выбросят из помещения.

Песня Копы

Сириска танцует пьяно, чувственно, греческое оголовье в волосах. Ее бедра двигаются в такт кастаньетам… Как же это поможет усталому человеку уйти в жаркий пыльный день, а не лежать здесь… И пить из полных чаш? Приходите расслабляться В тени под виноградными лозами С гирляндой роз, венчающей вашу голову, Целуя сладкие губы молодой девушки.

Псевдо-Вергилий, Сора (пассим)

Не вся вина лежит на клиентах. Многие римские питейные заведения (popina) могут быть борделями (lupanaria), так же как другие таверны служат в качестве постоялых дворов или пансионов или совмещают эти услуги. Многие таверны автоматически предлагают услуги девочек, но это не относится к «Девятому Столпу». У Копы нет никаких моральных возражений против проституции девушек-барменов, просто чрезвычайно изнурительно разбираться с драками между ревнивыми клиентами, с одной стороны, и девушками-барменами – с другой; кроме того, совершенно нерентабельно терять хороших сотрудников из-за беременности. Таким образом, Копа держит заведение в чистоте не из-за вопросов морали, а для удобства.

Работа снаружи окончена, и Копа возвращается в дружественную тень своего заведения. Там душно от дыма очага, на котором готовят еду, а аромат свежеиспеченного хлеба смешивается с запахом жарящихся уток и спаржи, которые составят сегодняшнее основное блюдо.

Там также витает запах древесины яблони, которую Копа жжет каждое утро, чтобы скрыть кислую вонь старого вина и плохо мытых людей, которые находятся в замкнутом пространстве. Это неотъемлемая часть атмосферы каждой таверны.

В зале раздается приятный гул голосов. Сириска сейчас не танцует (потому что посетителей много), и хотя патронам нравится шоу, еще больше им нравится хорошая еда. Для многих присутствующих шестой час означает конец рабочего дня, который начался за час до рассвета. Теперь план такой: хорошенько поесть, запить еду несколькими стаканами разбавленного вина и отправиться домой спать, перед тем как присоединиться к друзьям за ужином.

Следовательно, Сириска и две другие служащие девочки бегают между скамьями, разнося тарелки, шлепая по тянущимся к ним рукам и обмениваясь низкопробными остротами и приветствиями с постоянными клиентами. Есть причина, почему случайные знакомства называются taberna blandita, поскольку пьяные покровители «Девятого Столпа» так же не способны придумать тонкие латинские эпиграммы, как слушатели их оценить. Таверны имеют репутацию довольно грубых, приземленных мест, а «Девятый Столп» делает все возможное, чтобы соответствовать этой репутации.

Поэт Флор Адриану

Я бы не хотел быть Цезарем И бродить вокруг Британии, Когда дрожат колени, Которые позже заморозит скифский мороз. Я бы не хотел быть Флором и прятаться в пабах, Поедая пироги и горох, И блуждать по винным магазинам вместе с блохами.

История Августов, Адриан, 16

Даже утка, подаваемая на обед, превосходит все ожидания. Не в меру щепетильный император Тиберий запретил продавать какую-либо еду в заведениях, в которых продают напитки, хотя император Нерон (сам знаток подобных кабаков) разрешил готовить бобы и овощи. Формально эти законы все еще существуют и могут применяться, если властям заплатят за проявленный интерес. В результате Копа убеждается, что она остается в хороших отношениях со своими конкурентами – точкой, которая торгует едой навынос дальше по улице возле храма Кастора и Поллукса. (Хотя она тоже иногда просит некоторых из своих наиболее грубых клиентов намекнуть владелице этой точки, что может произойти, если это хорошее отношение когда-либо ухудшится.)

Когда Копа пробирается сквозь толпу, останавливаясь, чтобы пообщаться с любимыми клиентами, ее чуткие уши выхватывают из общего шума характерный грохочущий звук. Она меняет направление, отталкивая покровителей в сторону, как зерновой танкер, движущийся по неспокойному морю. Двое игроков пристально смотрят на пять кубиков на столе, которые лежат рядом с кожаной чашкой, из которой они и были выброшены. «Это два», – настаивает один, щурясь в плохом освещении на потертости на костях. «Три», – настаивает его собеседник, и пара, возможно, перешла бы к драке, если бы каждого из них не схватила за шею крепкая рука Копы.

«Вы пытаетесь отозвать мою лицензию? – рычит раздраженная трактирщица. – Или вы думаете, что сейчас Сатурналии?» Мужчины ухмыляются, некоторые из них громко советуют, что именно Копа может сделать с игральными костями. Дипломатически игнорируя задир, Копа складывает кубики в свою кружку и прячет ее в халат. «Получите их, когда соберетесь уходить», – сообщает она игрокам. Судя по их грубым плащам с капюшонами, эта пара – вольноотпущенники, а не зажиточные граждане. Если она отберет кубики навсегда, она не просто получит финансовый удар, но и потеряет пару постоянных клиентов.

Копа ставит кожаную чашку с кубиками на полку в кухне. Это небольшая, очень жаркая комната, дверь которой выходит в переулок, который, несмотря на наказания и протесты, часто служит туалетом для самых отчаянных клиентов таверны.

Копа вспоминает пьяную толпу, которая пробивалась через кухню на аллею на прошлой неделе. Одному из них удалось поджечь себя, когда он слишком близко подошел к духовке, где жарились дрозды. Было целое столпотворение, подожженные гости появлялись беспорядочно в переполненной комнате, в то время как персонал сражался, чтобы погасить пламя, а некоторые нарушители пытались украсть еду. Иногда Копа хочет быть мужчиной, чтобы иметь возможность попробовать более легкую профессию – возможно, легионера на Рейне, – и сражаться с немецкими рейдерами.

Говоря о рейдерах… Копа уходит на небольшой, окруженный стенами задний двор и проверяет, что никто не пробрался, чтобы украсть одну из глиняных амфор, уложенных на задней стене. Эти амфоры содержат запас вина из таверны. Каждые несколько часов Копа берет один из этих высоких кувшинов, вынимает пробку и выливает содержимое в нечто среднее между маленьким бочонком и огромным кувшином.

Танцующая девушка в греческой одежде и цветочном венке