Читать книгу "Нина. Книга 1. Проклятый дар - Айя Сафина"

– Вроде того.

– Тогда скажи доктору Калеву, что новичок – балбес.

Нина посмеялась. Остап даже удивленно взглянул на девочку. Нина никогда не смеется. Только с простодушной Тори.

– Доктор Калев не захочет, чтобы тебя лечил балбес.

Тори вытащила из складок халата свой старый калейдоскоп и принялась за любимое занятие: разглядывать мир вокруг через призму, наполненную разноцветными стеклышками. Нина называла эту игрушку глупой, а Тори настаивала, что этот искусственный радужный мир способен менять грустную реальность.

Такова была Тори. Бесхитростная наивная простая душа. Она видит в мире только добро, а в людях – только хорошее. Она каждой гадкой человеческой черте найдет объяснение, сделав человека жертвой обстоятельств. И к Монстрам, о которых она знала немного, но достаточно, она испытывала только любовные чувства, как мать – к расшалившимся деткам. Наверное, потому она и не сбежала от Нины, когда увидела, на что Они способны. Она считала, что Им просто надо показать, как вести себя правильно. Так говорил отец Нины.

А познакомилась с ними Тори всего месяц спустя после знакомства с Ниной.

***

Как всегда, встретившись здесь на скамье, Тори предложила новой подруге сладости, которых та была лишена.

– Привет! – Тори была, как обычно, жизнерадостна. – Сегодня я принесла тебе джем!

Нина с любопытством погрузила руки в шуршащий пакет и достала оттуда горсть маленьких порционных джемов. Тори каждый день приносила какие-нибудь диковинные для этих мест вкусности, которыми снабжала ее мать.

Нина, причмокивая, облизывала упаковку с вишневым налетом и разглядывала Тори. Это был ее утренний ритуал. Нина просвечивала девочку насквозь, как рентген, рассматривая опухоль в голове: не стала ли она больше?

Нина развернула очередной контейнер и подставила ко рту Тори. Та с удовольствием впилась в малиновое желе. У медсестер не было времени помогать Тори есть дополнительные сладости, им хватало трехразового питания, каждая из них кормила с руки по два, а то и по три ребенка за раз. Тори не могла есть без чьей-либо помощи – она просто не в состоянии поднести ложку ко рту и уж тем более попасть в рот, все тело страдало от неконтролируемых спазмов. А вместе с Ниной девочки совмещали приятное с полезным.

– Ко мне приходил доктор Калев, – сказала Тори, рассасывая желе, – спрашивал про тебя.

«Что ты рассказала?» – без интереса спросил шепот.

– Что мы сидим и кушаем! Я не могла сказать, что мы разговариваем, ведь мы и не разговариваем, – Тори хихикнула.

В тот день Калев заходил и к Нине.

– Я заметил, что у тебя появился друг, – сказал он.

Нина опасливо молчала.

– Виктория Тамм. Она не относится ни к одному отделению. В лечебнице создали экспериментальную группу для таких, как она, абсолютно обособленную от остальной части больницы. Ей запрещено вступать в контакт с пациентами из отделений. Она не одна из них.

Нина насторожилась.

– Но так как ты тоже не одна из них, – Калев слегка откашлялся, – то я мог бы сделать исключение…. Если ты кое-что дашь мне взамен…

Калев осторожно подкрадывался к сути, пока серые ядовитые глаза пристально следили за ним.

– Я попрошу у тебя слово, что с Викторией ничего не случится… – голос Калева немного охрип.

И хотя это был взрослый сорокалетний мужчина, Калев все же сидел с поджатыми ногами, готовый отпрыгнуть в любую секунду. Он ругал себя за постыдную трусость, но ему было тяжко совладать с инстинктом сохранения. Калев столько не нервничал даже на собраниях спонсоров. Он не мог общаться с Ниной, как с пациенткой, статус ее был гораздо выше. И каждый их разговор превращался в достижение компромисса между воюющими сторонами, заряженными шприцами с успокоительным с одной стороны и смертоносным гипнозом с другой.

«У тебя есть мое слово», – прошептала Нина в голове доктора.

Порционные джемы потихоньку исчезали.

– Научи меня шептать, как ты это делаешь! – воскликнула Тори и, насколько было возможно, развернулась к Нине.

«Зачем тебе?»

– Мне трудно говорить. Слова не всегда получаются, – Тори немного поникла, – иногда меня, вообще, не понимают! А если я научусь шептать тебе в голову, мне не надо будет говорить! – глаза Тори засияли радостью.

Нина привычным жестом обтерла подбородок девочки.

«Я слышу твой шепот, Тори, но врачи его никогда не услышат».

– Но тебя ведь слышат! – не успокаивалась девочка.

«Я плачу за это цену…»

Нина одернулась. Монстр, устроившийся под скамьей, царапнул когтями по щиколотке. И хотя боль была лишь в воображении, Нина отчетливо ощутила ее физически.

«Что это»? – Нина пригляделась к рубашке Тори.

– А, это я так завтракала. Я же неуклюжа, – Тори хихикнула и поспешила отвернуться от Нины, пряча от пронзительных глаз свежее красное пятно.

Но Нина, конечно, не купилась на ложь Тори, которая просто не умела врать. Нина сощурила глаза и вошла в ее голову.

Образы замелькали перед глазами, одни очень четкие, как если бы она смотрела телевизор, другие проступают сквозь легкую дымку, третьи лежат под густым туманом. Нина быстро нашла свежее, но отброшенное далеко в сторону воспоминание, которое Тори уже нацелилась забыть. Вот она выходит из корпуса. Ей тяжело держать дверь и переставлять костыли одновременно. Мужчина в синем комбинезоне помог. Кажется, это – слесарь. Тори идет по зеленому двору. В руке зажат мешочек с джемами. Она проходит мимо шумной компании подростков. Две девушки и три парня сидят за деревянным столом и поедают картошку фри из бумажного пакета. Они из старшего отделения. Они громко смеются. Шутки у них пошлые. Тори старается не слушать и пытается ускорить шаг, сама не понимая почему. Хочется поскорее от них уйти, но вот костыль зацепился за траву. Тори падает. Костыли забрякали, привлекая внимание компании. Тотчас же раздается дьявольский смех.

– Эй, пугало, тыкву не потеряй! – крикнула блондинка.

Ребята смеются.

– Ну и страшила! – смеялась вторая.

– И как такие выродки только получаются? Видимо у ее мамаши там все криво, а у папаши все прогнило, – подшутил рыжий паренек и бесовски заржал.

Тори краснеет, хотя ей не больно. Она пытается поскорее встать, но ей трудно. Она нервничает, руки затряслись еще больше. Тори пытается ухватить костыль, но он выскальзывает из дрожащих рук. Сил не хватает, чтобы подняться с земли. Она видит, как издалека к ней бежит санитар. Слава богу, он заметил!

– О, а вон и рыцарь, сам, как белый конь! – подшутил другой парень.

– Пошли отсюда, а то настучит гад, – говорит светловолосый.

Они встают из-за стола. Тори успокаивается.