Читать книгу "Проклятие Гавайев - Хантер С. Томпсон"

Ужасная земля По

По мере того как мы приближались к цели нашего похода, маленькому пляжу у подножья крутого черного утеса, море не становилось спокойнее. Капитан Стив подвел катер к берегу, насколько мог, перешел на малый ход и, спотыкаясь, спустился с мостика.

— Я этого никак не ожидал, — нервно сказал он. — Похоже, шторм усиливается.

Аккерман смотрел на прибрежные скалы, о которые разбивались пенящиеся волны.

Первым забил тревогу именно Капитан, когда неожиданно вырубил двигатель и спустился по лестнице.

— Готовьтесь, — проговорил он. — Придется ночевать на воде.

Он бросил нервный взгляд на волны, потом ринулся в каюту и начал выбрасывать наружу спасательные жилеты.

— Плюнь ты на них! — прокричал Аккерман. — Нас ничто не спасет. Лучше давайте сожрем весь мескалин. — И накинулся на Капитана Стива: — Это твоя вина, тупой маленький ублюдок! К утру мы все тут подохнем.

Проглатывая колесо, капитан поморщился. Я проглотил свою дозу и принялся налаживать хибати, которую купил утром, чтобы побаловаться свежей рыбкой. Аккерман откинулся в кресле и открыл бутылку джина.

Остаток ночи мы провели, поминутно набрасываясь друг на друга и рассеянно таскаясь по качающемуся катеру, как крысы, тонущие в коробке из-под башмаков. Нас бросало от борта к борту, и мы с трудом уворачивались, чтобы не скинуть друг друга за борт. Слаженная работа, которую демонстрировал наш экипаж до захода солнца, превратилась в судорожные дергания; каждый из нас ревниво охранял от других участок, за который он отвечал.

Я присматривал за огнем, Аккерман — за погодой, а Капитан Стив отвечал за все, что было связано с рыбалкой. Горящий хибати опасно раскачивался из стороны в сторону в кубрике позади наших кресел, выплевывая столбы пламени и маслянистого дыма всякий раз, когда я подкармливал его очередной порцией керосина. Поддерживать огонь было для нас самым важным делом, несмотря на очевидную опасность этого самоубийственного занятия, — под нами в баллонах находилось триста галлонов дизельного топлива, и любой бросок судна в сторону мог разбросать пламенеющие угли по всему полу кубрика и превратить судно в огненный шар; при этом нас выбросило бы в море, где прибой насмерть разбил бы нас о камни.

Не важно, думал я. Мы просто обязаны поддерживать огонь. Он стал для нас символом жизни, и я не собирался отказываться от него.

Прочие со мной согласились. Мы давно отказались от идеи что-нибудь приготовить на ужин, да и еды-то у нас никакой уже не было, поскольку мы стравили ее за борт, используя в качестве приманки. Но мы понимали: если огонь будет гореть, мы выживем. Мой аппетит умер сразу после восхода солнца, и теперь я был покрыт холодным потом, который обычно вызывает мескалин. Время от времени озноб пробегал по моей спине и все мое тело бросало в дрожь. В такие мгновения способность говорить отказывала мне без всякого предупреждения, мой голос поднимался до истерического визга, и мне немалого труда стоило успокоиться.

— Слава Богу, — сказал я Капитану Стиву вскоре после полуночи, — что ты избавился от этого кокаина. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы кто-нибудь из нас свихнулся.

Капитан с умным видом кивнул, по-прежнему следя за отражением света фонарика в воде, и вдруг резко крутнулся в своем кресле и издал дикий крик. Глаза его горели неестественным огнем, рот искривился, как у безумного.

— Черт побери, — проорал он. — Именно так! Меньше всего!

Я отпрянул, не сводя глаз с его рук. Аккермана нигде не было видно, но я слышал его подвывающий голос, как мне казалось, на расстоянии миль в сто. Раскачиваясь в такт волне, он торчал на баке с багром в руках, следил за изменениями ветра и орал в сторону огней на далекой скале.

— Тупоголовые япошки! — услышал я. — А ну-ка, быстро потушите ваши вонючие огни!

Капитан Стив тем временем перегнулся через борт и, светя себе фонариком, отправлял на глубину очередной хот-дог, который использовал как наживку.

— Чего там у него с японцами? — пробормотал он. — Они что, нам сигналят?

— Ну! — кивнул я. — Это старый трюк со времен Ки-Уэста — установить фальшивый маяк и заманивать корабли на скалы.

Неожиданно он отпрыгнул и заорал:

— О Господи! Морская змея!

— Что?

— Змея. Морская! — сказал он, показывая на воду. — Смертельный яд, мгновенная смерть. Плыла прямо мне в руки!

Я пожал плечами, плеснул очередную порцию керосина в хибати, который изрыгнул к небесам очередной огненный шар, и, отскочив, ухватился за ручку ведра с водой, которое держал на палубе на всякий случай. Капитан Стив отпрянул, закрывая лицо от языков пламени.

— Осторожнее! — крикнул он. — Оставь огонь в покое!

— Не переживай, — отозвался я. — Я знаю, что делаю.

Он нервно шарил в карманах.

— Где же он? — услышал я его шипение. — Я тебе давал пузырек?

— Какой еще пузырек?

Тут нас качнуло на очередной большой волне, и Капитан ухватился за спинку кресла.

— Тот самый! — крикнул он. — У кого этот чертов пузырек?

Стараясь не упасть, я ухватился за одну из ножек хибати, который едва не перевернулся. Наконец пик волны прошел, и катер выровнялся.

— Ты идиот! — сказал я. — Ты сам его выбросил за борт. Нет пузырька.

— Да что ты мелешь? — завопил Капитан. — За какой такой борт?

Мгновение я смотрел в его глаза, затем мотнул головой и пошел в каюту за пивом. Капитан Стив никогда раньше не баловался мескалином, и я видел, как наркотик бьет его по мозгам. По его глазам я понял — он совсем забыл, что наш последний пузырек со стимулятором был в кармане его плавок, когда он нырял с аквалангом, чтобы зацепить наш якорь за подводную скалу на глубине в девяносто футов. Когда он вернулся, я забрал у него пузырек и выпил ровно половину горько-соленой смеси, которая там оказалась, а Аккерман, быстренько сообразив, что за трагедия приключилась, допил остальное.

Выбора у нас не было. Как спасти кокаин после того, как ты смешал его с морской водой? Капитану Стиву ничего не досталось, что было справедливо, — идиот, который ныряет на дно Тихого океана с двумя граммами кокаина в кармане, способен на любую глупость, и сейчас Капитана прилично плющило от психоделика.

Хреново, подумал я. Пора молиться всем святым.

Я проснулся с рассветом. Аккерман после дозы драмамина вырубился и теперь дрых, тяжело свесившись с кресла, как труп бизона. Капитан Стив с безумным видом носился по катеру с мотком веревки в руках и, обращаясь исключительно к себе, повторял:

— О Господи! Пора мотать отсюда! Пора!

Я окончательно проснулся и вывалился из каюты, где два часа проспал на подушке, утыканной рыболовными крючками. Мы все еще находились под скалой, в ее тени, и ветерок был не жаркий. Огонь погас, а термос с кофе каким-то образом сам собой открылся ночью. Палуба была вся покрыта липкой смесью керосина с сажей.