Читать книгу "Хорошая девочка попадает в неприятности - Софья Подольская"

Глава 11

Бард пришел к назначенному часу. Сольвейг из комнаты не показалась, и Лена решила не отвлекать подругу. От позднего завтрака Талли не отказался и быстро умял две тарелки мясного рагу. Судя по внешнему виду, поститься ему приходилось регулярно, да и в дороге проводить немало времени. Был он весь какой-то потертый: невысокий, тощий, лицо загорелое и обветренное, одежда, пусть из добротных тканей, потрепанная. Исключительными в барде оказались голос, талант и взгляд. Талли смотрел на мир пытливо, с ироничным прищуром, отчего от уголков ярких живых глаз разбегались сеточкой ранние морщины. И сейчас при дневном свете изучал хозяйку дома, читающую первые два куплета, написанные вчера.

— Все очень здорово, но можно еще попроще?

— Попроще? — такую просьбу бард слышал впервые.

— Да, героиня ведь обычная крестьянская девушка, а у вас говорит, почти как обученная жрица. Зрители ни за что не поверят.

— Зрители?

— Ну, вот я и проболталась. Обещаете никому не рассказывать?

— Клянусь моей арфой.

— Спасибо, я сейчас.

Лена принесла текст Золушки, нитки и иголку.

— Ваши песни я хочу использовать в спектакле. Вот, — протянула рукопись, — а пока будете читать, давайте зашью вашу тунику. Там тесьма отошла на подоле и дырка заметная.

Удивленный бард молча отдал ей одежду, оставшись в еще более потрепанной рубашке, и углубился в чтение. Талли не заметил, что хозяйка покидала кухню, автоматически взял чашку с чаем, поставленную Леной рядом, не обратил внимания на вторую девушку, появившуюся на пороге и внимательно его рассматривавшую. Для него существовал только текст. История оказалась необычной. А песен должно было быть четыре: две у героини, одна у героя и один финальный дуэт. Да, придется переделать, но это будет даже интересно. Взять некоторые слова из пьесы, и песня станет частью истории. И историю эту мастер Обри оторвет с руками.

— Кто автор? — Талли наконец-то поднял глаза.

— Я, — Лена улыбнулась удивленному барду. — Как думаете, публике понравится?

— Особенно женщинам.

— Ага, на это и расчет. Женщины приведут мужчин, а потом расскажут подругам, и те тоже придут не одни. Я все сомневаюсь, стоит из мачехи и дочек фоморов делать, которых герой в конце убьет, спасая прекрасную даму. Чтоб мужчинам хоть какие-то ужасы и поединок достались. А то все любовь, песни. Можно еще Рина попросить иллюзию пострашнее намагичить.

— Попросите магистра Ринвальда сделать иллюзию для вашего спектакля?

— Почему нет, ему нравится изобретать новое. Правда нужно уточнить, состоит ли он в гильдии бардов. Тогда мы еще денег заработаем на полезном изобретении.

Лена рассуждала совершенно спокойно, словно планировала список покупок, а не сотрясание основ драматической культуры. Талли представил себе лица некоторых коллег, когда они увидят эту постановку и услышат там его песни. Подворачивался шанс отыграться за все годы пренебрежительных отзывов и высокомерной критики.

— Знаете, Элена, — дружелюбно улыбнулся бард, — фоморов обязательно нужно, и иллюзии. И позвольте еще кое-что предложить?

— Предлагайте, конечно. И называйте меня Леной, и на ты.

Правками исписали несколько листов. Талли делал замечания к сценам, подсказывал как улучшить реплики, чтобы звучали достовернее и благозвучнее и, конечно, согласился написать все четыре песни и музыку к спектаклю. Потом они долго торговались за процент от прибыли и в конце-концов со смехом ударили по рукам.

— Как думаешь, меня примут в вашу гильдию?

— Скажи Обри, что не отдашь постановку, без его поручительства. Вторым поручителем стану я. Если еще будет рекомендация твоего брата, считай место у тебя в кармане.

— Могу еще принести рекомендации архмастера Гелена и, возможно, магистра Деклана.

— Ох, ну и рожи у них будут, Лена, — Талли засмеялся, — всю жизнь мечтал пнуть этих снобов. Когда закончишь?

— С твоими правками? Дней пять. Но ведь театр вернется только к Мабону?

— В Мабон открывается сезон, возвращаются они раньше. А ради такого Обри стрелой прилетит, у него уже пару лет не было новых постановок. Играют одно старье. Костюмы шить придется опять же.

— Точно, совсем забыла. Сейчас покажу еще кое-что.

Лена протянула Талли заштопанную одежду и выбежала из комнаты. Бард внимательно изучил аккуратные стежки, зашито было на совесть. Он уже натянул тунику, когда на кухню вошла хозяйка в сопровождении еще одной девушки. Юной и миловидной, с чудесными каштановыми локонами.

— Это мастер Талли, бард, это Сольвейг, а это костюмы, которые она придумала.

— Да у вас настоящий талант, леди! — похвалил, просмотрев эскизы.

Сольвейг опустила глаза и зарделась.

— Благодарю вас, мастер. Лен, ну, я пойду? Мне там закончить надо.

Талли проводил девушку задумчивым взглядом и серьезно посмотрел на Лену.

— Тебе знакомо имя лорда Дрисколла?

Лена выругалась. Пришлось рассказать об инциденте с Элинор. Талли слушал очень внимательно, не перебивал и спросил только:

— Как долго твоя подруга служила у леди Элинор и почему ушла?

— Не знаю, она ничего об этом не рассказывает. А что случилось?

— За твоим домом следит слуга лорда Фергюса, брата леди Элинор.

— Уверен?

— Да, заметил, когда шел к тебе. У парня на куртке цвета и герб молодого лорда.

— Похоже, нелады с головой, это у них семейное. Следить в куртке с гербом…

— А больше тебя ничего не волнует?

— Ну, было очевидно, что Элинор так этого не оставит. Нажаловалась брату, молодец. Но причинить мне вред, тут надо быть совсем идиотом. Во-первых, из-за Рина. Во-вторых, решение вынес лорд МакНуад, и попытку оспорить, вполне может счесть личным оскорблением. В-третьих, я увешана защитами, как йольское дерево.

— Знаешь, Фергюс известен в определенных домах фоморского квартала тем, что предпочитает молодых девушек с золотисто-каштановыми волосами.

— А тебе это известно потому что?

— Моя мать управляет таким домом.

— Отведи меня к ней, — Лена встала.

— Сейчас?

Талли во все глаза смотрел на приличную девушку, которая просила отвести ее в веселый дом и представить владелице. Лена правильно поняла намек, не усомнилась в его словах и сейчас пыталась оценить опасность. Выглядит, как обычная горожанка, говорит, как леди, и знает о вещах, с которыми не согласится иметь дело ни одна из перечисленных. Очень странное существо.

— Да, сейчас. Точнее дай мне несколько минут. Переоденусь и предупрежу Сольвейг, чтоб не выходила никуда, пока мы не вернемся.