Читать книгу "Испытание сталью - Виталий Храмов"

Много новых людей стало в бригаде, а познавать людей лучше в деле. Для начала – просто переброска батарей с пункта «А» до пункта «Б». И уже повылезали несостыковки и шероховатости. Уяснил для себя, что все мои комбаты видят реальность так же, как и я, в том же цвете и ракурсе, накрутил их, для повышения оборотов, и оставил учиться окапываться.

А сам – в штаб. Надо было с начштабом обмозговать несколько идей. А с похотливой отдачей разберёмся позже.

В моём распоряжении был ГАЗик-козлик с пулемётной рамой и личный водила. В этот раз решил не брать себе командирский Единорог или танк. Настрелялся. Нагорелся я в танке.

А в штабе все – по стойке смирно. У нас высокий гость – сам нарком Берия. Не, не лично. По телефону высокочастотной спецсвязи. Я его поприветствовал, жестом приказал чаю. Сел за стол, развалившись. Особо контрастно выглядело на фоне тянущихся в стойке «смирно» моих штабников.

– Как тебе наши подарки, Шаман? – спросил он меня.

– Весьма благодарен. Вижу, что мои размышлизмы были услышаны.

– Услышаны. И принято решение попробовать всё это в деле. Ты просил обстрелянных бойцов – будут тебе воевавшие. Всей страной тебе собираем бригаду. Одного тебе дать не можем – времени. Пятнадцать суток у тебя начались вчера. Хотел сам заглянуть, но Хозяин всё больше меня нагружает хозяйственными вопросами. А тут дошли слухи, что мой крестник сначала чуть не погиб, потом совсем отчаялся и тут же вдруг воскресает из небытия живее всех живых.

– Было такое, товарищ Берия. Приуныл, виноват. Исправлюсь.

Принесли чай. Я отпил чаю, а потом как начал Палыч меня драть! Блин! Я сам не свой вскочил, стою перед телефоном в струнку вытянутый, бледнею, краснею, потею, а он меня виртуозно отчитывает! Не, не отчитывает, а дерёт как сидорову козу! Мастерски! Раз…он 80-го лвла![1] В основном за мое самоубийственное поведение. И немного за словесное недержание. Когда профилактический продерон закончился, он поздравил меня с бракосочетанием. Переход от пропесочивания к поздравлению был так резок, что я поперхнулся и, задыхаясь, не смог поблагодарить за поздравления. Он простился, положил трубку. Я тоже положил трубку на аппарат, опустился на лавку, вытер пот.

Штабные смотрели на меня выжидающе. Надо им преподнести всё в нужном свете. Я – руководитель, в конце концов. И моя обязанность – моральный климат в коллективе, формирование этого самого коллектива, направление его целеустремлений и стимулирование.

Во, как я стал загибать! Выкачка скилла «лидерство» так меня корёжит?

Ха-ха, а всё-таки я – сумасшедший! Мыслю уже игровыми категориями. Всё же психике проще не до конца верить в реальность происходящего.

Чувство сюрреализма меня не оставляло с самого момента, как я обернулся и увидел наезжающий на меня вагон. А потом – госпиталь, 1941-й. Как поверить, как принять реальность? А так, получилось, сюр. И я как во сне. Отсюда – смелость, бесшабашность, расторможенность, полное отсутствие закомплексованности. И вот я стою перед этими, безусловно, достойными людьми, после разговора с одним из пантеона исторических личностей.

А кем бы я был, если бы не это чувство нереальности? Закомплексованным инвалидом, полностью оторванным от реальности в силу иновременности, абсолютно не врубающимся в окружающую среду. Да, я бы заинтересовал врача-агента Натана (или как там его на самом деле имя?), но как бы заинтересовал? Когда со мной НКВД стало возиться? После моих пробалтываний? Нет. После «хулиганства» на разбомблённой станции.

Смог бы я стать тем, кем стал, если бы не чувствовал себя оторванным от реала, если бы не лёгкое ощущение, что это всё сон, РС-games? Если бы не казалось, что вижу всё и своими глазами, и как бы сверху чуть, со стороны. Тот самый «калькулятор», холодный, безэмоциональный, расчётливый.

Смог бы я заставить себя взять на себя ответственность руководства людьми? Нет. В реале от организаторских функций всячески прятался. Смог бы я так лихо мордовать ментов, простреливая им конечности? Нет. От ментов – окольной дорогой. А тут – я сразу стал для них «Акелой», вожаком, суровым, беспощадным, справедливым. И не для щеглов-новобранцев, а уже тёртых жизнью волчар.

Смог бы поверить, что «хрен вам, я – не сдохну!» и с ранами, с гангреной, вести людей по болотам? Нет. Ныл бы от жалости к себе, хныкал бы в яме и подох бы как собака!

Вот и сейчас, соберись, размазня! Тебе только что сам Берия звонил! Поздравлял со свадьбой! Ему не пох на такое незначительное событие в жизни такого незначительного человека. Он волнуется за успех дела. Он доверил мне свою первую особую, гвардейскую, чекистскую часть. Мне! Вчера ещё манагеру, литейщику, путейцу! Могу я подвести ТАКОГО Человека? Могу я подвести его ХОЗЯИНА?

Это категорически недопустимо. А потому – Витя Данилов, погуляй, попереживай эти эмоции где-нибудь в стороночке. Подполковник Кузьмин! К бою! Покой нам только снится! Будет сниться, когда сны будут. Когда спать будем больше трех часов в сутки.

Секунду обдумывал свой спич, выдал:

– Нам оказана большая честь. Не имеем права посрамить такого высокого доверия, – сказал я командирам моего штаба. – Поэтому уже сейчас переходим в боевой режим работы. У нас всего 15 суток на формирование подразделения абсолютно нового типа. И от того, как мы проведём эти две недели, зависит, как себя покажет бригада на фронте. Работаем!

И пошла работа. Штаб уже проработал в черновом варианте план боевой учёбы. Стали его прорабатывать, дорабатывать, уплотнять.

В это время в штаб зашёл майор, представился Гавриилом Арвеловым, командиром отдельного комсомольского батальона. Раньше они были воздушно-десантной бригадой, после Демьянской высадки стали стрелковым батальоном. Должны были высадиться в тыл врага, но приземлились прямо на позиции немцев, да ещё и раскидало их изрядно. Кровью умылись. Но с честью и доблестью собрались в одно подразделение и отбились от окруживших их превосходящих сил немцев. Вот это, и правда, гвардия. Десант!

Я ухмыльнулся. В голову мне пришла аналогия, неуместная, конечно, но… игровая реальность рулит:

– А вот и космодесант пожаловал. Кровавые Вороны. Во главе с самим командором Габриэлем Ангелосом. Мне бы ещё роту морпехов – были бы свои Ультрамарины. А Демиан Тул у нас уже есть – Громозека.

Никто не вкурил, пожали плечами, отнеся это к уже привычным для многих моим чудачествам. Но Арвелова с этого момента за глаза называли только Командором Архангелом Гавриилом, благо что двухметровый голубоглазый блондин – косая сажень в плечах – на архангела вполне тянет. А его комсомольцев-парашютистов звали космодесантом. Уже через два дня Арвелов сам подошёл ко мне с требованием объясниться. Пришлось ему провести короткий экскурс в историю Кровавых Воронов и мира Вархамера. Потом вызвал нашего художника, того же, что рисовал единорогов на самоходы, он выжил, и накидать ему набросок эмблемы Кровавых Воронов. В общем, когда Арвелов уяснил, что имя Кровавых Воронов – не оскорбление, инцидент был исчерпан.